По утрам лежит в постели до полудня. Днем ей случается выходить в город, одета всегда прекрасно, даже довольно строго. Затем возвращается, чтобы надеть вечерний туалет. Я открываю ей двери много позднее полуночи. Любопытные вещи рассказывает о ней горничная Жоржетта. Она тратит много денег. Одни ее меха стоят целое состояние, а на пальце всегда носит бриллиант, вот такой громадный. Но Жоржетта уверяет, что несмотря на это ее хозяйка очень скупая и большую часть времени тратит на проверку счетов.
- Когда она уехала?
- Около половины двенадцатого. Потому-то Жоржетта так и удивилась. Ей кто-то позвонил, и она сразу приказала принести ей расписание поездов.
- Это случилось после того, как молодой человек пытался проникнуть в дом?
- Да, после этого. Она даже не позавтракала и начала укладывать вещи.
- Много вещей?
- Нет, только чемоданы, ни одного кофра. Она вообще много ездила по свету.
- Почему вы так думаете?
- Потому что на ее чемоданах полным-полно наклеек, и все-роскошных отелей Довиля, Ниццы, Неаполя, Рима и других иностранных городов.
- Она не сказала, когда вернется?
- Мне не сказала. И Жоржетта ничего не знает.
- Приказала куда-нибудь пересылать ей почту?
- Нет. Она только позвонила на Северный вокзал и заказала билет на экспресс "Париж - Кале".
Мегрэ был поражен тем, что с самого начала этого дела с такой настойчивостью повторяются слова "Северный вокзал". В камеру хранения Северного вокзала Франсуа Лагранж сдал чемодан с телом депутата... В окрестностях Северного вокзала его сын совершил нападение на промышленника из Клермон-Феррана. Тот же самый Ален пробрался на лестницу дома на бульваре Ришар-Валлас, и вскоре после этого одна из живущих в этом доме женщин уехала с Северного вокзала. Что это-совпадение?
- Знаете, если у вас есть желание порасспросить Жоржетту, она будет просто счастлива. Так боится оставаться одна, что будет рада, если ей кто-нибудь составит компанию. - Консьержка подумала и добавила:
- Особенно если это будете вы!
Но Мегрэ хотел сначала покончить со списком жильцов и терпеливо проверял одного за другим. На пятом этаже проживал продюсер, его имя встречалось на всех афишных тумбах Парижа. Этажом выше, прямо у него над головой, была квартира режиссера, также очень известного, и-какое совпадение! - на восьмом эгаже жил сценарист, который каждое утро занимался гимнастикой на балконе.
- Может быть, вы хотите, чтобы я пошла и предупредила Жоржетту?
- Я должен сначала позвонить по телефону. Он позвонил на Северный вокзал.
- Говорит Мегрэ из уголовной полиции. Скажите, есть ли поезд на Кале около двенадцати ночи?
Нападение на промышленника на улице Мобеж произошло около половины двенадцатого.
- Есть, в ноль тринадцать.
- Экспресс?
- Да, тот самый, который в пять часов тридцать утра передает почту в Дувр. Он идет без остановок.
- Вы не помните, брал ли билет молодой человек? Он был один...
- Кассиры уже кончили работать и ушли домой.
- Благодарю вас.
Мегрэ позвонил в портовую полицию Кале и сообщил приметы Алена Лагранжа.
- Он вооружен, - добавил Мегрэ на всякий случай.
Затем допил кофе и, не долго раздумывая, сказал:
- Я поднимусь к Жоржетте.
Затем допил кофе и, не долго раздумывая, сказал:
- Я поднимусь к Жоржетте. Предупредите ее. На это консьержка ответила с лукавой улыбкой:
- Берегитесь! Она красивая девушка! - И добавила:
- И любит красивых мужчин.
Глава пятая,
в которой горничная очень довольна собой, а Мегрэ к шести часам утра - страшно недоволен
У нее были румяные щеки и тяжелые груди, обтянутые розовой креповой пижамой, столько раз стиранной, что она стала почти прозрачной. В ее кругленькой со всех сторон фигурке было что-то незаконченное и непривычно яркий для Парижа румянец делал ее похожей на еще неоперившегося птенца. Когда она открыла дверь, он почувствовал запах постели и подмышек.
Мегрэ просил консьержку позвонить горничной и предупредить, что он придет. По-видимому, она спала, потому что, поднимаясь на четвертый этаж, он услышал, как в квартире пронзительно звонил телефон.
Ему пришлось ждать. Он не слышал разговора, аппарат был слишком далеко от входа. Потом раздались шаги, и она открыла дверь, ничуть не смущаясь и не потрудившись накинуть на себя халат. А может быть, у нее не было халата? Утром она вставала и сразу принималась за работу, а вечером, раздевшись, сразу ложилась спать. Она была белокурая, с растрепанными волосами, со следами помады на губах.
- Садитесь сюда.
Жоржетта провела его через холл, зажгла в гостиной высокий торшер и уселась на широкий диван нежно-зеленого цвета. Легкий ветер врывался в комнату через огромные окна и надувал занавески. Она разглядывала Мегрэ с тем серьезным выражением лица, которое бывает у детей, когда они смотрят на интересных взрослых, о которых им много рассказывали.
- Я вас представляла не совсем таким, - призналась она.
- А каким вы меня представляли?
- Не знаю. Вы гораздо лучше.
- Консьержка заверила меня, что вы не рассердитесь, если я поднимусь сюда и задам вам несколько вопросов.
- О моей хозяйке?
- Да.
Она не удивилась. Наверно, ее ничто не удивляло.
- Сколько вам лет?
- Двадцать два года, из них шесть я прожила в Париже. Можете начинать.
Он начал с того, что протянул ей фотографию Алена Лагранжа.
- Вы его знаете?
- Я его никогда не видела.
- Вы уверены, что он никогда не приходил к вашей хозяйке?
- Во всяком случае, с тех пор, как я живу здесь, никогда. Молодые люди не в ее вкусе, хотя, конечно, многие думают иначе.
- Почему думают иначе?
- Из-за ее возраста.
- Вы давно у нее служите?
- С тех пор, как она обосновалась здесь, значит, около двух лет.
- Вы не работали у нее, когда она жила на улице Нотр-Дам-де-Лоретт?
- Нет. Я пришла к ней в тот день, когда она переезжала.
- Вы застали ее прежнюю горничную?
- Нет, я ее даже не встретила. Как будто хозяйка начинала жить заново. Мебель, вещи - все было новое.
Она вложила в эти слова особый смысл, Мегрэ понял.
- Вы ее не любите?
- Она не из тех женщин, которых можно любить. А потом, ей на это наплевать.
- Что вы имеете в виду?
- Она любит только себя.