Когда вошла Джейн, скучавшая подруга прервала вялый обзор "Sketch", подвергла Джейн пристальному исследованию, затем сделала вывод:
- Милая, это она, я уверена.
- Доброе утро, мадам, -произнесла Джейн с той веселой легкостью, которой от нее ожидали и которую она уже научилась изображать совершенно машинально, безо всякого усилия. - Мы вас так давно здесь не видели. Полагаю, вы отдыхали где-то за границей?
- В Антибе, -ответила женщины с крашенными хной волосами, тоже глядевшая на Джейн с искренним интересом.
- Как хорошо! - воскликнула Джейн с наигранным воодушевлением. - Мы сегодня будем мыть голову и делать укладку или красить?
На мгновение отвлекшись от созерцания Джейн, женщина с крашенными хной волосами повернулась к зеркалу:
- Пожалуй, красить я приду на следующей неделе. Боже, как ужасно я выгляжу! Ее приятельница сказала:
- Но, дорогая, чего же ты хочешь? Ведь сейчас утро...
- Ах, -вмешалась Джейн, -не огорчайтесь, вы себя не узнаете, когда мсье Жорж вас обработает!..
- Скажите, - крашенная женщина подвела итог своим наблюдениям, -вы и есть та самая девушка, которая давала показания вчера на дознании? Это вы были в самолете?
- Да, мадам!
- О, как интересно! Ну, расскажите поскорее нам обо всем!
Джейн постаралась угодить.
- Что ж, мадам, это на самом деле было ужасно... -начала она; по ходу рассказа ей пришлось отвечать на дополнительные вопросы: а как выглядела старая женщина? А правда ли, что в "Прометее" летели два французских детектива и что убийство Жизели имеет самое прямое отношение к скандалам во французском правительстве? А была ли на борту самолета леди Хорбари?
Действительно ли леди так красива, как говорят? А как она, Джейн, думает, кто убийца? Говорят, дело не предают широкой огласке и что-то от публики скрывают "по правительственным причинам" и т. д. и т. д...
Это было началом множества других испытаний, которым подверглась в то утро Джейн. Всем было интересно поговорить с девушкой, которая летела в том самом "Прометее". Каждая клиентка могла потом похвастать: "Ассистентка моего парикмахера - та самая девушка... Знаешь, милая, будь я на твоем месте, я непременно тоже пошла бы туда и сделала бы у нее хорошую прическу. Ее зовут Джейн... Этакое юное создание с громадными глазищами. Она обо всем тебе подробно расскажет, если ты ее хорошенько порасспросишь...”
В конце недели нервы Джейн начали сдавать. Иногда ей казалось, что, если придется еще раз повторить свой рассказ, она не выдержит и запустит сушилкой в того, кто станет ее расспрашивать.
В конце концов она отыскала наилучший способ отвести душу: подошла к мсье Антуану и дерзко потребовала прибавки к жалованью.
- Что? Вы еще имеете наглость так говорить! Да я держу вас здесь только по доброте сердечной! Вы оказались замешаны в деле об убийстве!!!
Другой, менее добросердечный хозяин немедленно уволил бы вас! -Вздор! - невозмутимо сказала Джейн. -Я сейчас в вашем салоне как приманка, и вы это прекрасно знаете. Если хотите, чтоб я ушла, пожалуйста, я уйду. Я легко получу то, что я требую, у мсье Анри или в салоне Рише.
- А как о вас там узнают? Не слишком ли много вы возомнили о себе?!
- На дознании я познакомилась с одним-двумя репортерами, -сказала спокойно Джейн. -Один из них в своей газете сообщит моим клиентам о том, что я перешла работать в другой салон.
-Один из них в своей газете сообщит моим клиентам о том, что я перешла работать в другой салон.
Опасаясь, что впрямь так может случиться, мсье Антуан, ворча, вынужден был согласиться на требования Джейн. Глэдис сердечно поздравила подругу.
- Тебе все это пошло на пользу, дорогая! - сказала она. -Ты проявила твердость характера - и вот добилась своего, я начинаю восхищаться тобой. - За себя я смогу постоять, -сказала Джейн, и ее подбородок горделиво задрался кверху. -Это я всегда могла.
- Трудное дело, дорогая, -сказала Глэдис. -Но не осложняй отношений с Айки Эндрю. Конечно же, после этого он вынужден будет ценить тебя еще больше. Кротость и так ничего не значит в жизни, недопустимо, чтобы она доставляла еще и неприятности.
С этого времени рассказ Джейн о событиях в "Прометее", повторявшийся ежедневно с небольшими изменениями, стал для нее привычной актерской ролью.
...Обещанные обед и театр с Норманом Гэйлем прошли более чем удачно.
Это был один из тех незабываемых вечеров, когда каждое слово казалось откровением и обнаруживало полнейшее сходство симпатий, взглядов и вкусов. Оказывается, оба всю жизнь любили собак и не терпели кошек. Ненавидели устрицы и обожали копченого лосося. Предпочитали Грету Гарбо и не симпатизировали Кэтрин Хэпберн. Им не нравились располневшие женщины, и они восхищались черными, как смоль, волосами. Их раздражали покрытые ярко-красным лаком ногти. Они не выносили резких голосов, шумных ресторанов и негров. Медлительно-неуклюжие автобусы устраивали их больше, нежели душный, тесный метрополитен. Столько общего! Им это казалось почти невероятным.
Однажды у Антуана, открывая сумочку, Джейн нечаянно выронила письмо от Нормана Гэйля. Слегка покраснев, она подняла конверт, но на нее тут же налетела Глэдис.
- Кто твой дружок, дорогая? Ну, ну, рассказывай! Я же знаю, что это письмо не от богатого дядюшки. Не вчера же я появилась на свет. Кто он, Джейн?
- Да так... Мы познакомились в Ле Пине. Он дантист.
- А-а, дантист, -разочарованно протянула Глэдис и почти с отвращением предположила: - У него, должно быть, чрезвычайно белые зубы, и он улыбается во весь рот.
Джейн вынуждена была признать, что действительно так и есть:
- У него смуглое лицо и очень светлые голубые глаза.
- Каждый может иметь смуглое лицо, - решительно сказала Глэдис. -Это может быть от загара, а может быть и от взятой у химика бутылочки препарата 2/11. Глаза - это еще куда ни шло. Но дантист! Если бы он тебя поцеловал, тебе бы почудилось, что он сейчас скажет: "Шире рот, пожалуйста".
- Не строй из себя идиотку, Глэдис.
- Не надо быть такой обидчивой, моя дорогая. Я вижу, ты уже встал.
Да, да, мистер Генри, иду... Пропади он пропадом, этот Генри! Воображает, будто он бог всемогущий, привык дурацким тоном приказывать нам, бедным девушкам!
В письме Норман Гэйль приглашал Джейн пообедать вместе в субботу вечером. В субботу, в час ленча Джейн, получив прибавку к жалованью, воспрянула духом и решила позволить себе маленькую расточительность: она отправилась в Конер-Хауз, чтобы там вкусно позавтракать. Джейн подсела к столику на четверых, где уже сидели женщина средних лет и молодой человек.
Женщина торопливо доела завтрак, попросила счет, собрала бесчисленные кульки и пакеты и удалилась. Во время еды Джейн по привычке читала книгу.
Переворачивая страницу, она подняла глаза и заметила, что сидевший напротив молодой человек внимательно смотрит на нее; она смутно припомнила, что где-то видела его лицо.