Если вы с ней не договоритесь, то я не дам сам и цента
за ваши старания.
– Предложение касалось коробки и ее содержимого? Что там еще? – спросил Вулф.
– Я не смотрел.
– Посмотри.
Я взял коробку, выудил оттуда бумаги и кое что еще, разложив их у себя на столе. Добыча была невелика: теннисная ракетка, пустая дамская
сумочка, пара чулок, листовка под названием «Сумеем ли мы разделаться с Германией?», баночка с кремом и прочая ерунда. Среди бумаг тоже не
оказалось ничего такого, от чего у меня участился бы пульс: экземпляр военного устава, четыре журнала и с десяток почтовых открыток. Я
перелистнул устав, и оттуда выпал сложенный вчетверо листок, который я подобрал и развернул. На нем было напечатано следующее:
«Озерный остров Иннисфри
Встану да и поеду в Иннисфри.
Там хижину себе с плетнем сооружу погожим днем;
Вскопаю грядки для фасоли и улей пчелам подарю;
Под их жужжанье буду жить без страха и без боли».
И это еще не все.
– Наверное, это имеет какое то значение, – сказал я Вулфу. – Где находится Иннисфри?
– Что? – сердито покосился на меня Вулф.
– Она сочиняет стихи. – Я положил листок ему на стол, а сам встал у него за спиной, чтобы читать дальше. – Она едет в Иннисфри, строит там
хижину, разводит огород и пчел. Может, дальше найдутся какие нибудь сведения. – Я снова принялся за чтение: –
Спокойно буду жить в плену у тишины,
Рассветной тишины тумана и сумеречной – с пением сверчков.
Там полуночные сверкают звезды,
И полдень алый зной мне посылает без обмана,
А ветер – шелест птичьих слов.
Встану да и поеду в Иннисфри,
Где днем и ночью омывает скалы чистейшая озерная вода.
Дорога тяжкая, и все ж желанье не пропало.
Душа сказала мне – оковы отвори.
И серость мостовой озерной гладью стала.
– Она – сторонница нашего поражения, – провозгласил я. – Это – пропаганда против войны. Призыв к миру. И вы заметили…
– Пф! – перебил меня Вулф. – Эти стихи были написаны пятьдесят лет назад Йетсом. – Он ткнул пальцем на кучу ерунды на моем столе. – Ничего
существенного нет?
Но я заметил нечто такое, на что он, по видимому, не обратил внимания.
– Тем не менее, – возразил я, – это мне кое о чем напоминает.
Повернувшись спиной к сержанту Брюс, чтобы ей не было видно, я вынул из кармана обрывок бумаги, найденный мною среди мусора в кабинете Райдера и
оказавшийся анонимным письмом, которое получил Шетук, развернул его и положил на стол перед Вулфом.
– Это уж никак не было написано Йетсом, по крайней мере, я так думаю. – И указал на сходство деталей на обоих листках: буква «с» была чуть ниже
остальных, «э» наклонилась чуть вправо и кое что еще. – Разумеется, это можно считать всего лишь интересным совпадением, но не обратить внимания
нельзя.
– Да, это заслуживает интереса, – неохотно согласился Вулф.
Ему не понравилось, что я заметил это первым. Он достал из ящика лупу и принялся поочередно разглядывать оба текста. Пожав плечами, я вышел у
него из за спины и уселся за собственным столом. Если он считает, что Брюс слишком глупа, чтобы понять значение сходства обоих листков, время
ему покажет. Но через минуту я понял, что он делает это намеренно. Он отложил лупу и одобрительно кивнул мне.
– Молодец, Арчи. Несомненно, это напечатано на одной и той же машинке.
– Премного вам обязан. – Я понял намек и приступил ко второму раунду.
– Молодец, Арчи. Несомненно, это напечатано на одной и той же машинке.
– Премного вам обязан. – Я понял намек и приступил ко второму раунду. – Если у вас есть намерение заняться поисками, то лучше всего начать с
портативной «Ундервуд», которую я видел у нее в квартире.
– Превосходная идея, – кивнул он. – Чем и объясняется та немалая сумма, которую она вам предложила. Что же ее интересует больше: чемодан или
листок со стихами?
– Или ни то, ни другое? – подала голос сержант Брюс.
Мы оба поглядели на нее. Она ничуть не смотрелась взволнованной. Наоборот, даже слегка довольной.
– Ни то, ни другое? – повторил Вулф.
– Ни то, ни другое, – подтвердила она. – Прежде всего меня интересовали вы. Предложение, сделанное майору Гудвину, было всего лишь небольшим
экспериментом, проверкой его лояльности к вам. Он ради шутки назвал сумму в миллион, но вам хорошо известно, что миллион долларов составляет
лишь малую толику всех денег, вложенных или которые будут вложены в этот проект. И, разумеется, услуги, которые вы можете нам оказать, будут
оплачены также частью общей суммы. А, возможно, и двумя частями.
Глава 5
Однажды вечером лет десять назад к нам в офис явился малый по фамилии Хэллоуелл с запирающейся на молнию парусиновой сумкой, набитой сто
пятидесятью тысячами долларов в пятидесяти– и стодолларовых купюрах, с помощью которых он намеревался устроить короткое замыкание тока
напряжением в две тысячи вольт, от которого Вулф уговорил его отказаться, предложив ему присесть, но то был пустяк по сравнению с нынешней
суммой. А поскольку сделка происходила втайне, нам не грозил и подоходный налог. За миллион долларов можно купить четыре миллиона бутылок
лучшего пива.
Вулф, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла и пребывал в таком положении, несколько раз втягивая и вытягивая трубочкой губы. Я с безразличием
уставился на лицо Брюс, размышляя над здравостью ее суждения о том, что Вулф стоит в сто раз больше, чем я.
– Не думаю, – заявило это красивое невинное создание вполне уверенным тоном, – что вы будете тратить время на стереотипные действия. Догадка,
высказанная майором Гудвином, оказалась верной: я перепечатала это стихотворение на своей портативной машинке, потому что оно мне понравилось. И
полагаю… Не скажете ли мне, с чем вы его сравнивали?
– С письмом, полученным мистером Шетуком, – не открывая глаз, пробурчал Вулф.
– Да, – кивнула она. – Оно было напечатано на той же машинке. И еще больше тридцати таких же писем, адресованных людям, занимающим видные
должности. Как вы уже, несомненно, заметили, дело это чрезвычайно запутанное. Оно ведет наверх и вширь. В действительности оно никак не
заслуживает вашего внимания, мистер Вулф, ибо это растрата вашего таланта на такие мелочи, как письмо мистеру Шетуку и чемодан полковника
Райдера. Мы уже давно ожидаем подходящей минуты, чтобы поговорить с вами, а сейчас вы вынудили нас пойти на это собственными поисками чемодана.
Мы сознаем, что договориться с вами довольно трудно. Необходимы обоюдные гарантии. Обязательства такого рода исключают пересмотр решения с обеих
сторон. Мы готовы к обсуждению, когда вам будет угодно.
Глаза Вулфа превратились в щелочки.
– Мне правится, что вы назвали чемодан мелочью, мисс Брюс. Но если это всего лишь ваш каприз… Думаю, мне бесполезно расспрашивать вас о нем или
о письме.
– Пустая трата времени, – отозвалась она.
– Возможно, – не стал спорить он.