Вукалович улыбнулся.
– Конечно, я спятил, мой дорогой Стефан. И ты тоже, иначе бы уже давно отошел с этой позиции. Мы все сумасшедшие. Разве не знал?
– Как же не знать, – майор Стефан провел рукой по подбородку, поросшему недельной щетиной. – Но то, что вы решили прыгать с парашютом в расположение нашей части, настоящее безумие. Вы же могли… – он внезапно осекся и посмотрел туда, где только что раздался щелчок ружейного выстрела. Паренек лет семнадцати, отведя винтовку в сторону и приставив к глазам бинокль, вглядывался в белесую мглу ущелья. – Попал?
Парень вздрогнул и отвел бинокль. «Мальчишка, – с отчаянием подумал Вукалович. – Совсем еще ребенок. Ему бы в школу ходить». Паренек произнес:
– Не знаю, не уверен.
– Сколько патронов осталось? Пересчитай.
– Я и так знаю – семь.
– Стреляй только наверняка. – Стефан снова повернулся к Вукаловичу. – Боже мой, генерал, вы же могли приземлиться прямо к немцам в лапы.
– Боюсь, что у меня не было выбора, – спокойно заметил Вукалович.
– Времени мало! – Стефан в сердцах сжал кулаки. – Так мало времени осталось. Вам не надо было возвращаться. Это безумие. Там вы больше нужны… – он вдруг замолчал, прислушался на секунду и, обхватив Вукаловича руками, тяжело повалился в снег, увлекая его за собой. В это же время раздался пронзительный свист снаряда и послышался мощный взрыв. На них посыпались ветки и мелкие камни. Слышны были стоны раненых.
Вскоре взорвался еще один снаряд, затем еще один метрах в десяти друг от друга.
– Пристрелялись, черт бы их побрал! – Стефан приподнялся и посмотрел в сторону ущелья. Несколько долгих секунд он ничего не мог разглядеть – луна скрылась за облаком, но когда она вышла, ему не пришлось напрягать зрение, чтобы увидеть немцев.
Видимо, по команде они, не маскируясь, поднялись на ноги и стали быстро карабкаться вверх по склону с автоматами наизготовку. Как только вышла луна, они открыли огонь, Стефан пригнулся, укрывшись за большим камнем.
– Огонь! – закричал он. – Огонь!
Не успел прозвучать первый ответный залп партизан, как долина погрузилась в темноту. Выстрелы смолкли.
– Стрелять! Продолжайте стрелять! – закричал Вукалович. – Они приближаются. – Генерал выпустил длинную очередь из своего автомата и обернулся к Стефану:
– Эти ребята там, внизу, неплохо знают свое дело.
– Неудивительно, – Стефан выдернул чеку и, размахнувшись, швырнул гранату. – Мы их давно тренируем.
Снова появилась луна. Первая цепочка немцев была уже ярдах в двадцати пяти. В дело пошли гранаты, стрельба велась в упор.
Немцы падали, но на их место подходили новые, неминуемо приближаясь к линии обороны. Все смешалось в рукопашной схватке. Люди кричали и убивали друг друга. Но прорвать оборону немцам не удавалось. Вдруг густые, темные облака закрыли луну, и ущелье погрузилось в кромешную тьму. Шум боя постепенно стихал, пока не наступила неожиданная тишина.
– Тактический ход? – вполголоса спросил Вукалович. – Как ты думаешь, они вернутся?
– Только не сегодня, – уверенным тоном сказал Стефан. – Они ребята смелые, но…
– Не безумцы?
– Именно.
Из‑под повязки по лицу Стефана текла струйка крови, но он улыбался. Подошел грузный человек с нашивками сержанта и небрежно отдал честь. Стефан поднялся.
– Они ушли, майор. Наши потери – семь убитых, четырнадцать раненых.
– Установите посты в двухстах метрах вниз по склону, – приказал Стефан и повернулся к Вукаловичу:
– Вы слышали? Семь человек убито.
– Установите посты в двухстах метрах вниз по склону, – приказал Стефан и повернулся к Вукаловичу:
– Вы слышали? Семь человек убито. Четырнадцать ранено.
– Сколько остается?
– Двести человек. Может быть, двести пять.
– Из четырехсот, – с горечью произнес Вукалович. – Боже мой, из четырехсот!
– У нас шестьдесят раненых.
– Ну, уж их‑то теперь можете отправить в госпиталь.
– Госпиталя больше нет. – Стефан тяжело вздохнул. – Я не успел вам рассказать. Сегодня утром разбомбили. Оба врача погибли. Все оборудование и лекарства уничтожены. Вот так.
Вукалович задумался.
– Я прикажу, чтобы прислали медикаменты из лагеря.
Ходячие раненые могут самостоятельно добраться до лагеря.
– Раненые не уйдут, генерал. Вукалович понимающе кивнул:
– Как с боеприпасами?
– На два дня хватит. Может быть, и на три, если экономить.
– Шестьдесят раненых! – Вукалович скептически покачал головой. – Медицинской помощи ждать неоткуда. Патроны на исходе. Есть нечего. Укрываться негде. И они не хотят уходить.
Они тоже безумны?
– Да, генерал.
– Я собираюсь наведаться в лагерь, – сказал Вукалович. – Хочу поговорить с полковником Ласло.
– Конечно, – Стефан слегка улыбнулся. – Но не думаю, чтобы он произвел на вас впечатление человека более здравомыслящего, чем я.
– Я на это и не надеюсь, – согласился Вукалович. Стефан отдал честь и удалился, на ходу вытирая кровь с лица. Пройдя несколько шагов, он нагнулся, чтобы помочь подняться раненому.
Вукалович молча наблюдал за ним, покачивая головой.
Меллори отодвинул пустую тарелку и закурил сигарету.
Вопросительно посмотрел на Нойфельда:
– Что предпринимают партизаны в Клети Зеницы, как вы ее называете?
– Пытаются вырваться из окружения, – ответил Нойфельд. – Во всяком случае, не теряют надежды.
– Но вы сами сказали, что это невозможно.
– Для этих безумных партизан нет ничего невозможного. Как бы мне хотелось, – Нойфельд с горечью взглянул на Меллори, – воевать с нормальными людьми вроде англичан или американцев. Во всяком случае, мы располагаем надежной информацией, что попытка прорыва из окружения готовится в ближайшее время. Беда в том, что есть два пути. Они могут попробовать перейти мост через Неретву, и мы не знаем, где готовится прорыв.
– Все это очень интересно, – Андреа с раздражением обернулся на слепого певца, который продолжал вариации на темы все того же романса. – Нельзя ли нам соснуть немного?
– Боюсь, что сегодня не получится. – Нойфельд переглянулся с Дрошным и улыбнулся. – Вам придется разузнать сначала, где партизаны готовят прорыв.
– Нам? – Миллер опорожнил стакан и потянулся за бутылкой. – Сумасшествие – заразная болезнь! Нойфельд его не слышал.
– Партизанский лагерь в десяти километрах отсюда. Вы изобразите из себя настоящих английских десантников, заблудившихся в лесу. После того, как вы узнаете их планы, скажете, что вам необходимо попасть в главный штаб партизан в Дрваре. Вместо этого вернетесь сюда. Нет ничего проще!
– Миллер прав, – убежденно произнес Меллори. – Вы действительно сумасшедший.
– Я начинаю думать, что мы слишком часто обсуждаем проблему психических заболеваний, – Нойфельд улыбнулся. – Вы предпочитаете, чтобы капитан Дрошный предоставил вас своим людям? Уверяю вас, они очень расстроены потерей своего товарища.