Вот, скажем, Невилль Длиннопопп - происхождение колдовское дальше некуда, а он котел норовит вверх дном поставить.
- И не изобрели еще такого заклинания, которое было б не по силам нашей Гермионе, - гордо добавил Огрид, отчего щеки девочки зарделись.
- Это отвратительно - называть кого-то таким словом, - сказал Рон, вытирая пот с бровей трясущейся рукой. - Грязная кровь, видите ли. Смешно! В любом случае, в наше время большинство колдунов - полукровки. Мы бы вымерли, если бы не вступали в браки с муглами.
У него снова начался приступ рвоты, и он исчез под столом.
- Да я тебя вовсе не виню, я б и сам на него наслал чего похуже, Огрид повысил голос, чтобы перекрыть шум, когда слизняки застучали по стенкам таза. - Но, может, и хорошо, что твоя палочка забастовала. Вообрази, чего бы сталось с Люциусом Малфоем, узнай он, что на сыночка наложили проклятие. Хотя б никакой беды тебе не будет.
Гарри хотел вмешаться и сказать, что когда из тебя валятся слизняки, это беда похуже, чем гнев отца Малфоя, но не смог, ириска зацементировала ему челюсти.
- Гарри, - сказал Огрид, так, будто вдруг вспомнил о чем-то, - а я на тебя в обиде! Говорят, ты автографы раздаешь, а про меня-то и забыл...
От злости Гарри удалось разлепить зубы.
- Не раздавал я никаких автографов! - разгорячился он. - Если Чаруальд будет продолжать...
Тут он увидел, что Огрид смеется.
- Да пошутил я, - проговорил он и добродушно хлопнул Гарри по спине, отчего мальчик ткнулся носом в стол. - Знаю, не раздавал. Так и сказал Чаруальду, дескать, ему это не нужно. Ты ж поизвестней его будешь, без проблем.
- Спорим, ему это не понравилось, - сказал Гарри, выпрямляясь и потирая подбородок.
- Яс'дело, - подмигнул Огрид. - Я ему еще сказал, мол, не читал я твоих книжонок, так он сразу засобирался уходить. Ириску, Рон? - предложил он появившемуся Рону.
- Нет, спасибо, - слабым голосом поблагодарил Рон. - Лучше не рисковать.
- Пошли покажу, чего я вырастил, - сказал Огрид, когда Гарри с Гермионой допили чай.
В небольшом огородике за домом росло примерно с дюжину самых больших тыкв, которые Гарри когда-либо доводилось видеть. Каждая из них была размером с огромный валун.
- Хорошие ребятки, правда? - радостно похвалился Огрид, - Это на Хэллоуин... к тому времени станут что надо.
- Как это ты их такими вырастил, Огрид? - спросил Гарри.
Огрид оглянулся, нет ли кого поблизости.
- Ну, я им того... понимаешь... помог слегонца...
Краем глаза Гарри заметил цветастый розовый зонтик Огрида, прислоненный к задней стенке хижины. У Гарри и раньше были основания думать, что этот зонтик не совсем то, чем кажется на первый взгляд; он почти не сомневался, что внутри скрыта старая волшебная палочка Огрида. Вообще-то, Огриду не полагалось колдовать. Его исключили из "Хогварца" в третьем классе, Гарри понятия не имел, за что - стоило заговорить на эту тему, как Огрид закашливался и непостижимым образом становился туг на ухо.
- Дутое заклятие? - предположила Гермиона, и было непонятно, чего больше в ее тоне: неодобрения или восхищения. - Что ж, ты весьма неплохо над ними потрудился.
- То же самое сказала твоя сеструха, - сказал Огрид, кивнув Рону. Вчера заходила. - Огрид искоса поглядел на Гарри, и его борода подпрыгнула. - Говорит, хочу исследовать окрестности. А мне вот мнится, она хотела кой-кого у меня встретить. - Он подмигнул Гарри. - Вот уж кто бы не отказался от автогр...
- Отстаньте от меня! - рассвирепел Гарри. Рон заржал, и земля вокруг оказалась усеяна слизнями.
- Осторожней ты! - заорал Огрид, оттаскивая Рона от своих драгоценных тыкв.
Подошло уже время обедать, и Гарри, у которого с рассвета ничего, кроме паточной ириски, во рту не было, мечтал поскорее попасть в замок. Они попрощались с Огридом и ушли. Рон периодически икал, производя при этом на свет не более одного-двух слизняков.
Едва лишь они вступили в прохладный вестибюль, как им в уши ударил звенящий голос:
- Вот вы где, Поттер - Уэсли. - К мальчикам с пресуровым видом направлялась профессор МакГонаголл. - Сегодня вечером вам предстоит отбыть наказание.
- А что надо делать, профессор? - спросил Рон, испуганно подавляя отрыжку.
- Ты будешь полировать серебро в трофейной вместе с мистером Филчем, ответила профессор МакГонаголл: - и никакой магии, Уэсли - руками.
Рон чуть не подавился. Аргуса Филча, смотрителя школы, ненавидели все без исключения.
- А ты, Поттер, поможешь профессору Чаруальду отвечать на письма поклонников, - добавила профессор МакГонаголл.
- Какой кош... Профессор, а можно мне тоже в трофейную? - отчаянно взмолился Гарри.
- Разумеется, нет, - отрезала профессор МакГонаголл, поднимая брови. Профессор Чаруальд специально попросил, чтобы пришел именно ты. В восемь часов ровно, запомните.
Гарри с Роном вошли в Большой Зал в состоянии глубокой тоски, Гермиона шла позади, и выражение ее лица гласило: "а чего вы ждали, вы же нарушили правила". Гарри был так расстроен, что даже картофельная запеканка с мясом не показалось ему такой вкусной, как предвкушалось. Он, как, впрочем, и Рон, был уверен, что именно его наказание - самое непереносимое.
- Только представь, целый вечер с Филчем! - грустно воскликнул Рон. - И никакой магии! Там, в трофейной, наверно, не меньше сотни кубков! Я не умею чистить по-мугловому!
- А я бы с тобой поменялся, - опустошенно произнес Гарри, - у меня благодаря Дурслеям большой опыт. А вот отвечать поклонницам Чаруальда... кошмар...
Остаток субботнего дня испарился неизвестно куда, и через ничтожный, как показалось, промежуток времени было уже без пяти восемь, и Гарри волочил ноги по коридору второго этажа к кабинету Чаруальда. Он оскалил зубы в улыбке и постучал.
Дверь мгновенно распахнулась. С порога сиял зубами Чаруальд.
- Вот и наш проказник! - игриво поприветствовал он мальчика. - Входи, Гарри, входи...
В свете множества свечей на стенах блистали рамками бесчисленные фотографии Чаруальда. Некоторые из них он надписал. На столе тоже лежала высокая стопка фотографий.
- Ты можешь надписывать конверты! - сказал Чаруальд таким тоном, как будто предлагал Гарри вкуснейшее лакомство. - Прежде всего - Глэдис Прэстофиль, чтоб она была здорова... горячая моя поклонница...
Минуты тянулись невыносимо. Гарри старался воспринимать неумолкающую болтовню Чаруальда как звуковой фон и лишь периодически изрекал: "правильно", "ммм", "угу". То и дело до его сознания все-таки доходили фразы типа "Слава - ненадежный друг, Гарри" и "Знаменитость судят не по словам, а по делам, запомни это, мой юный друг".
Свечи таяли, и их колеблющийся свет танцевал на многочисленных движущихся лицах Чаруальда, которые наблюдали за Гарри со стен. Мальчик водил ноющей рукой по тысячному, не меньше, конверту и старательно выписывал адрес Вероники Смешли. Должно быть, уже скоро можно уходить, в отчаянии думал Гарри, пожалуйста, пусть уже можно будет уходить ...
И тут он услышал нечто странное - нечто совершенно иное, нежели шипение догорающих свечей или равномерная трескотня профессора.
Это был голос, от которого кровь стыла в жилах, голос всепоглощающей, ледяной злобы.
- Приди... приди ко мне... дай разорвать тебя... дай вонзиться в тебя... дай убить тебя ...
Гарри подскочил, и улица, на которой проживала Вероника Смешли, оказалась погребена под большой лиловой кляксой.
- Что?!! - выкрикнул Гарри.
- Вот-вот! - выкрикнул в ответ Чаруальд. - Ровно полгода на первом месте в списке бестселлеров! Побил все рекорды!
- Нет, - отмахнулся Гарри. - Что это за голос?
- Какой еще голос? - не понял Чаруальд.
- Который... который сказал...