Я уверена, что это какая-нибудь наша дальняя родственница.
- Во всяком случае, на будущее нужно остерегаться пускать нивесть кого разгуливать у нас по квартире, - сказал в заключение папа. И предложил маме сходить вместе в кино.
- Я сегодня с удовольствием посижу дома, - заявила тётя. - У меня ещё масса работы.
- А Каролинка пораньше ляжет спать, - распорядилась мама. - Что-то она сегодня неважно выглядит. Не простыла ли?! Как ты думаешь, Агата, не нужно ли ей измерить температуру?
Тётя Агата была того же мнения. Каролинка выглядела неважно. Может быть, это начало кори?
Поэтому все уверения Каролинки, что она чувствует себя прекрасно, ни к чему не привели. Не успели захлопнуться двери за мамой и папой, как тётя Агата постелила постель и принялась уговаривать Каролинку укладываться. Наконец, Каролинка согласилась - потому что вдруг припомнила, что ей нужно подумать о целой куче необычайно важных вещей, связанных с голубой бусинкой, - а как известно, о серьезных вещах лучше всего думается тогда, когда лежишь в постели. Поэтому она и сказала:
- Хорошо, тётя, я лягу. Но маленькая лампочка пускай долго горит.
- Конечно, маленькая лампочка будет долго гореть, - тут же согласилась тётя, - до тех самых пор, пока ты не заснешь. А сейчас - измерь температуру.
Только никакой температуры у Каролинки не было. Но разве можно уснуть, если у тебя столько хлопот с бусинкой?
"Теперь я буду осторожней высказывать желания, - решила Каролинка, потому что я и сама не знаю, что из этого может получиться. И, пожалуй, нужно будет нанизать её на какую-нибудь очень крепкую нитку. Может, лучше всего на розовую шелковинку, ту, из маминой коробки с рукоделием. Да, такая розовая шелковинка прекрасно подойдет. Мама как-то говорила, что её трудно разорвать. И, к тому же, её можно будет носить на шее под платьицем. Но только так, чтобы никто не заметил. Потому что тут же начнутся расспросы: а что это? а зачем?
Каролинка достала из платочка бусинку и положила её на ладонь, чтобы получше рассмотреть её ещё раз.
- Ты не спишь, Каролинка? - заглянула тётя Агата в дверь.
- Нет, тётя, я ещё не сплю.
- Может быть, ты съела бы что-нибудь? Ведь тётя Агата считает, что еда - это наилучшее средство от всех болезней, от усталости, и даже от всяких забот.
- Нет, тётя, спасибо, - попыталась возразить Каролинка.
- А может, всё-таки поджарить тебе омлетик?
- Да, нет, нет.
- Дай-ка руку, что-то, мне кажется, что у тебя всё-таки есть температура. Что это у тебя здесь? Ага, это пуговичка от твоей блузочки. Сейчас я тебе пришью её, только принесу очки.
- Это не пуговичка! - испуганно закричала Каролинка. - Не пришивай её, тётя!
- А мне кажется, что это - пуговичка! - стояла на своем тётя Агата, вертя в пальцах бусинку. - И как это я никогда не могу припомнить, куда я задевала свои очки! Вечно я их где-то оставлю. Были бы они у меня на носу, сразу бы разглядела, что это...
Только тётка произнесла эти слова, как очки тихо приплыли из соседней комнаты и уселись у неё на носу.
- Вы только поглядите, - удивилась тётя Агата, - они у меня на носу! И нужно же:
не заметить очков? Дай-ка я теперь пригляжусь, что это такое...
- Правильно! Ты была права! Это вовсе не пуговичка, а какая-то бусинка. Только кому же может быть нужна одна единственная бусинка? Послушай, Каролинка, а может быть, ты, всё-таки, съела бы чего-нибудь? Не хочешь? Э, да ты это просто так говоришь, а ведь наверное съешь, а?! Ну, скажем, пирожное с кремом. А?
- Нет, нет, - торопливо отказывалась Каролинка, - но отдай же мне, тётя, наконец, мою бусинку.
- Сейчас! Сейчас, - тётка продолжала вертеть бусинку и говорила теперь мечтательным тоном, - потому что, признаюсь тебе, я сама с удовольствием съела бы пирожное с кремом. И при том не одно.