И вдруг его осенило: город-ской вид, а главное, желтый портфель -- все это вызывало в воображении Сени чарующую картину склада запчастей... Темные низкие стеллажи, а на них, тускло поблескивая мас-лом, рядами лежали валы -- огромное количество коленча-тых валов.
И городской незаметно сует ему пару...
-- Слушай, друг!.. -- Сеня изобразил на лице небреж-ность и снисходительность. -- У тебя на авторемонтном ни-кого знакомого нету? Пару валов вот так надо. Пол-литра ставлю.
Городской снял со своего плеча Сенину руку.
-- Я такими вещами не занимаюсь, товарищ, -- сказал он. Потом деловито спросил: -- Он сильно злой?
-- Кто?
-- Секретарь-то?
Сеня посмотрел в глаза городскому и опять увидел строй-ные ряды коленчатых валов на стеллажах.
-- Нет, не очень. Бывает хуже. Иди, я тебя подожду здесь. Иди, не робей.
Городской поднялся, поправил галстук. Прошелся около двери, подумал...
Дверь неожиданно распахнулась -- на пороге стоял сек-ретарь.
-- Здравствуйте, товарищ первый секретарь, -- негромко и торопливо заговорил усталый, ибо секретарь собирался уходить. -- Я по поводу своей жалобы.
Секретарь не разобрал, по какому поводу.
-- Что?
-- Насчет жалобы. Она теперь в вашем районе живет и...
-- Кто живет в нашем районе?
Усталый досадливо поморщился.
-- Я вот здесь подробно, в письменной форме... -- Он стал вынимать из портфеля листы бумаги. -- Целый "Война и мир", хе-хе...
-- Вот тут на улице, за углом, прокуратура, -- сказал сек-ретарь, -туда.
-- Не в этом дело, товарищ секретарь. Они не поймут... Я уже был там.
Секретарь прислонился спиной к дверному косяку.
-- Идите. Там все понимают.
Усталый помолчал и дрожащим от обиды голосом сказал:
-- Ну что же, пойдем выше. -- Повернулся и пошел на выход совсем в другую сторону. -- Все забыли!..
-- Не туда, -- сказал секретарь. -- Вон выход-то!
Усталый вернулся. Проходя мимо секретаря, горько про-шептал:
-- А кричим: "Коммунизм! Коммунизм!"
Секретарь проводил его взглядом, повернулся к Сене.
-- Кто это, не знаешь?
Сеня пожал плечами.
-- А ты чего стоишь тут?
-- Уже пошел, все.
Грустный грустно шагая серединой улицы -- большой, солидный. Круглая большая голова его сияла на солнце.
Сеня догнал его.
-- Разволновался? -- спросил он.
-- Заелся ваш секретарь-то, -- сказал грустный, глядя перед собой. -Заелся.
-- Он зашился, а не заелся. Погода вот-вот испортится, а хлеб еще весь на полях. Трудно.
-- Веем трудно, -- сказал грустный. -- У вас чайная где?
-- Вот, рядом,
-- Заелся, заелся ваш секретарь, -- еще раз сказал груст-ный. -Трудно, конечно, такая власть в руках -- редко кто не заестся.
-- Ты из города?
-- Да.
-- У тебя там на авторемонтном никого знакомого нету?
-- А что?
-- Пару валов надо...
-- Волов?
-- Валов. Коленчатых.
Грустный человек грустно посмеялся.
-- Мне послышалось: волов. Надо подумать.
-- Подумай, а?
Подошли тем временем к чайной. Вошли в зал. Грустный сказал:
-- Сейчас... Сделаем небольшой забег -- что-нибудь со-образим.
-- Какой забег?
-- В ширину.
Сеня не понял. Грустный опять посмеялся.
-- Ну, выпьем по сто пятьдесят... Выражение такое есть. -- Он грузно опустился на стул, портфель поставил на стол. -- Садись.
-- Слушай, туг же нет по сто пятьдесят.
-- Как?
-- Не продают.
-- Тьфу!.. Демократия!
-- Красного можно.
-- Ну, возьми хоть красного. На деньги.
Сеня принес бутылку вина, стакан.
-- А себе стакан?
-- Мы же в город поедем. На мотоцикле же. Как я пове-ду-то?
-- А, валы-то... -- Грустный налил полный стакан, вы-пил, перекосился. -- Ну и гадость!.. Чего только не надела-ют. -- Налил еще полстакана и еще выпил. -- От так.
Закурили.
-- Валы, говоришь?
-- Валы.
-- Прямо хоть караул кричи?
-- Точно. Погода стоит...
-- Мне бы ваши заботы... А на кой они тебе сдались, эти валы?
-- Я же тебе объяснял: полетел...
-- Нет, я про тебя говорю. Машина-то чья?
-- Моя.
-- Личная?
-- Какая личная!..
-- А, государственная?
-- Ну.
-- А почему тебе жарко?
-- Так я же на ней работаю!
-- А ты не работай. Нет валов -- загорай. У них же все есть -- пусть достанут. Они же самые богатые в мире. Они вообще самые свободолюбивые. Законов понаписали -- во! -- Грустный показал рукой высоко над полом. -- А все без толку. Что хотят, то делают.
Сеня оглянулся в зал.
-- Чего ты орешь-то?
-- Братство! Равенство!.. -- Грустного неудержимо пове-ло. Он еще выпил полстакана. -- Они на "Волгах" разъезжа-ют, а мы вкалываем -- равенство.
Сене было нехорошо. Он не знал, что делать.
-- Брось ты, слушай, чего ты развякался-то? Поедем за валами.
-- Вот им, а не валы! Пусть они на своих законах ездят. Я им покажу валы... -- Грустный вылил остатки в стакан, выпил. -- Пусть они -- петушком, петушком... Пошли их к...
-- Да мне нужны валы-то, мне-е! -- Сеня для убедитель-ности постучал себя пальцем в грудь.
-- Вот им -- принципиально! -- Грустный показал фигу.
-- Значит, не поедем?
-- Нема дурных, как говорил...
-- Что же ты мне, гад, голову морочил? Я счас возьму бу-тылку, как дам по твоей люстре, чтоб ты у меня рабочее время не отнимал. Трепач.
-- Потише, молодой человек. Сопляк. Разговаривать на-учились! Еще гадом обзывается... Я тебе найду место. Надо честно работать, а не махинациями заниматься! -- Грустный явно хотел привлечь внимание тех немногих посетителей, которые были в зале. -- А я на махинации не пойду!
Сеня оглянулся -- никого знакомых мужиков не было. А одному такую глыбу не свалить. Это, видно, понял и груст-ный, и это его приободрило.
-- Щенок еще, а уже махинациями занимаешься! Хими-чишь уже... Я вот отведу сейчас в одно место, там тебе пока-жут валы.
-- Вот сука! -- удивился Сеня. И хотел было уже идти. И увидел, как в чайную вошел Микола... Повернулся к груст-ному и коротко и властно скомандовал: -- Встать!
Теперь удивился грустный. Маленькие его глаза вовсе со-шлись у переносья.
-- Что-о?..
-- Микола! -- позвал Сеня. -- Иди-ка сюда, тут твои поршня требуются.
Огромный грязный Микола пошел к столику...
Грустный трухнул.
-- Чего? -- спросил Микола.
-- Шпион, -- показал Сеня на лысого. -- Счас мы его ло-вить будем. Встать!
-- Брось дурить-то...
-- Микола, ты бери портфель -- там факты лежат, -- а я буду его окружать. -- Сеня двинулся "окружать".
Лысый взял портфель и пошел из чайной.
-- Хулиганье, черти.
Сеня провожал его до двери. У двери дал ему хромой ногой пинка под зад.
-- От-тюшеньки мои!
Лысый оглянулся во гневе...
-- От так!.. по мягкой по твоей! -- Сеня еще разок достал лысого. -Микола, иди, тут с моей ногой ничего не сдела-ешь -- она у него как перина. Тут кувалду надо...
Лысый плюнул и ушел от греха подальше.
Все сидевшие в зале с интересом и любопытством наблю-дали за этой сценой.
Сеня вернулся к столику, где стоял Микола.
-- Ты чо делаешь-то? С ума, что ли, сошел?
-- Посулил, гад такой, вал достать, а сам обманул.
-- Какой вал?
-- Коленчатый. У нас вал полетел, а запасного нету. У вас нету?
-- Что ты!..
-- Хоть матушку-репку пой. К Макару, что ли, еще съез-дить...
-- А что это за человек-то был?
-- А хрен его знает.
-- Так он же тебя счас посадит.
-- Не посадит. А в "Заре" нет запасных, не знаешь?
-- Ты лучше иди отсюда, он счас с милиционером придет.
Сеня посмотрел в окно, потом на Миколу.
-- Да? Вообще-то лучше, конечно, без приключений... -- И Сеня скоренько похромал из чайной.
Микола подошел к стойке, посмотрел меню...
Задумался, посмотрел в окно и тоже пошел из чайной.
-- Еще в свидетели счас запишут, -- сказал он буфетчице на прощание.
...Только к вечеру Сеня добыл вал. Но теперь у него стал мотоцикл. Сеня, грязный по уши, копался в нем.
...Микола издалека узнал знакомую маленькую фигурку на дороге. Подъехал, остановился.
-- Чего у тебя?
-- Прокладку пробило... Зараза. Весь изматерился.
Микола подошел, тоже склонился к мотоциклу.