Вдох‑выдох. Ну‑ну
Затем он сделал нечто поразительное: он съехал на обочину дороги, как можно дальше от транспортного потока, и остановился.
– Мне кое‑что хотелось тебе сказать.
Странно, насколько иначе выглядел пейзаж сегодня. Вчера он был диким и неприветливым, сегодня же радовал глаз мирной и тихой красотой, а снег казался пушистым и мягким, как взбитая перина.
– Послушай… – нарушил молчание Дэвид, но осекся и покачал головой.
Затем он сделал нечто поразительное: он съехал на обочину дороги, как можно дальше от транспортного потока, и остановился.
– Мне кое‑что хотелось тебе сказать.
Сердце Джиллиан бешено забилось, его биение отдавалось во всем теле: в горле, в пальцах, в ушах. Она словно перестала существовать, как во сне, и превратилась в единое пульсирующее сердцебиение. Перед глазами поплыли круги.
Она ждала...
Но Дэвид сказал совсем не то, что она ожидала услышать.
– Помнишь, как мы встретились первый раз?
–Я? Да.
Ну конечно, она помнила. Четыре года назад ей было всего двенадцать, и для своего возраста она была очень маленькой. Она лежала в сугробе за домом, изображая снежного ангела. Ребячество, разумеется, но в то время только что выпавший снег приводил ее в такой восторг, что она не могла удержаться от дурачества. И вот, пока она лежала на спине и делала руками отпечатки крыльев ангела, с ветки у нее над головой свалился огромный ком снега. Все лицо облепил сырой снег. Ее словно завернули в снежную упаковку, мешавшую дышать. Она вскочила, задыхаясь и судорожно хватая ртом воздух. Но тут кто‑то подхватил ее, аккуратно поставил на ноги и стал отряхивать снег с ее лица. Первое, что она увидела, когда опять смогла открыть глаза, была чья‑то сильная рука и загорелое запястье. Потом она увидела его лицо: высокие скулы и темные озорные глаза.
– Я – Дэвид Блэкберн. Мы только что сюда переехали, – сказал мальчик.
Он продолжал вытирать ей лицо.
– Будь осторожней, Снегурочка. В следующий раз меня может и не оказаться поблизости.
У Джиллиан внутри что‑то взорвалось и сердце готово было выскочить из груди. А когда, отряхнув снег, он погладил ее по голове, она словно воспарила над землей.
остальной мир больше не существует. Только она и Дэвид – они одни во всем мире.
И даже голос Ангела звучал где‑то очень далеко.
Это был триумф! Джиллиан торжествовала, она испытывала восторг и еще какое‑то глубокое сильное чувство, которое она не могла описать. Не было для него подходящих слов. Заглянув в карие глаза Дэвида, она словно почувствовала его душу, увидела мир таким, каким его видел он.
Ее состояние было похоже и на внезапное прозрение, и на восторг первого свидания, и на празднование Рождества, и на радость ребенка, потерявшегося в страшном месте и вдруг услышавшего мамин голос. Нет, на самом деле это не было похоже ни на одно из этих чувств – это было нечто большее. Нежданное счастье, потрясение от сознания, что ты не одинок, что ты кому‑то принадлежишь... Она не могла собрать все свои эмоции воедино, потому что никогда не испытывала ничего подобного. И ни о чем таком не слышала. Но когда Дэвид ее поцелует, она сумеет все это выразить словами, потому что произойдет самое важное событие в ее жизни.