В ответ, плачущий Камакин лишь растерянно пожал плечами.
Примчавшись в городскую клинику, Макс остановил в коридоре первую попавшуюся медсестру и стал расспрашивать ее о том, можно ли ему сделать аборт и во что обойдется подобное удовольствие. Молоденькая медсестра не только охотно ответила на все вопросы, но и подсказала, к какому врачу лучше обратиться за консультацией.
– После обследования вас, скорее всего, пригласят в операционную… – закончила она.
– Наверное, это долгая канитель? – робко поинтересовался Макс.
– Испугаться не успеете, – улыбнулась медсестра.
Камакин с сомнением покачал головой.
В приемной доктора Хили, кроме Камакина, сидели еще две старухи. Обе были в темных очках и пышных серебристых париках. Позднее в комнату вошла моложавая блондинка с беременной дочерью. Дочка со своим огромным животом устроилась в свободном кресле рядом с Максом, а ее симпатичная мамаша, предупредив, что скоро вернется, вышла в коридор.
Камакин решил, что лишняя информация ему совсем не помешает.
– Тоже на аборт? – доверительно поинтересовался Макс у девицы.
Та едва не подскочила в кресле:
– Издеваетесь? – У меня в любую минуту могут начаться роды!
От возмущения ее лицо вмиг стало пунцовым.
– Простите… – Камакин понял, что ошибся. – Наверное, хотите мальчика? – попробовал он загладить свою бестактность и кивнул на живот соседки.
– Да хоть кролика! – девица явно была не в духе. – Лишь бы поскорее избавиться от этого пузыря, – она неприязненно посмотрела на свой живот.
Макса вдруг стало одолевать любопытство:
– Неужели такой тяжелый?
– Кошмар! Словно колесо от грузовика…
– А если поплавать в бассейне? – не унимался заинтригованный Камакин.
– Там еще хуже: живот постоянно тянет вверх, – скривилась девица.
Но Макс уже вошел в азарт.
– Со свинцовыми тапочками не пробовали? – подкинул он соседке очередную идею.
Это предложение тоже не встретило поддержки.
– Лучше я так похожу, – зло буркнула беременная и демонстративно отвернулась в сторону.
В этот момент в приемной показалась ассистент доктора Хили миссис Хоскинс – немолодая скучная особа в белом халате и папкой-скоросшивателем в руке.
– Следующая, пожалуйста, – важно кивнула она сидящим женщинам.
Макс обреченно вздохнул:
– Это за мной…
Камакин тяжело поднялся из кресла и безо всякой охоты последовал за миссис Хоскинс, которая провела его через небольшую комнатушку с письменным столом и картотечными шкафами в кабинет гинеколога.
Едва они ушли, как в приемной вновь появилась моложавая блондинка. Прежде чем сесть в кресло, Ханна Николс потрепала сына по щеке.
– Не волнуйся, детка, – подбодрила она Сэнди. – Доктор Хили считается здесь лучшим специалистом по нестандартным ситуациям.
Камакин вернулся в приемную со счастливой улыбкой на лице.
– Порядок! – заявил он с порога. – Это всего лишь месячные! – Макс посмотрел на беременную и ее мамашу влюбленными глазами. – Доктор так и сказал: «Девочка, у тебя предменструальный синдром!».
Затем он повернулся к очкастым старушкам.
– Слышите, милые, никакой беременности!… Ни-ка-кой!!! – он гордо прошествовал мимо изумленных женщин и быстро исчез за дверью.
– Наркоманка! – зло зашипела одна из старух.
– И шлюха!… – безапелляционно добавила другая.
Миссис Николс успела заметить, с какой завистью посмотрел Сэнди вслед этой странной и вульгарной особе.
Дьячкофф ждал Макса на автостоянке. Он не терял времени даром, успел познакомиться с двумя парнями – строительными рабочими, и болтал с ними о каких-то пустяках. Макс не обратил на парней никакого внимания.
– Я в норме! Док сказал – это ПМС, – важно сообщил он Эдику и, открыв машину, сел за руль.
– Ладно, ребята, поболтаем в другой раз, – заторопился Дьячкофф. – У подружки ПМС!
Новые знакомые опасливо переглянулись.
– И часто это у нее?… – спросил тот, что повыше.
– Точно не знаю, – честно ответил плечами Эдик. – Когда как…
Он плюхнулся в машину и, прежде чем успел закрыть дверцу, «Шевроле» сорвался с места.
Глава 18
Закончив осмотр, доктор Хили проводил Сэнди в комнату ожидания и только после этого пригласил в кабинет миссис Николс. Сорокалетний гинеколог выглядел озабоченным, и женщине показалось, что этот темноволосый здоровяк с загорелым лицом и внимательными светло-серыми глазами сейчас нервничает ничуть не меньше, чем она сама.
– Доктор, как это могло случиться? – едва слышно прошептала Ханна Николс, глядя на гинеколога.
Хили пожал плечами:
– Мы живем в странное время.
– А беременность Стэйси?… Куда, по-вашему, делся ее живот? – голос миссис Николс стал заметно громче.
Гинеколог кивнул на дверь.
– Он там, у Сэнди. И вы это знаете не хуже меня.
– Но я не понимаю…
Хили шумно вздохнул.
– Видите ли, миссис Николс, природа не терпит пустоты, – он умолк, собираясь с мыслями. – В конечном счете, что для вас важнее: фокусы с превращениями или малыш?
Ханна Николс размышляла не больше секунды.
– Конечно, малыш! – выпалила она. – Надеюсь, с ним все в порядке?
Хили самодовольно улыбнулся:
– Если верить аппаратуре, мальчик чувствует себя великолепно.
– Мальчик?!! – лицо женщины удивленно вытянулось. – Но нам говорили, что у Стэйси будет девочка!
Хили помрачнел.
– Как видите, обстоятельства переменились, – он задумчиво потер подбородок. – Хотя, по-моему, все логично: Стэйси – девочку, а Сэнди – мальчика… Обычная наследственность, – на лице гинеколога появилось подобие улыбки.
– Вы полагаете? – с надеждой посмотрела на него несчастная мать.
– Ну конечно! – просиял Хили. – Не нужно искать сложностей там, где их нет, – он попытался сказать это как можно убедительнее. – Доверьтесь мне. Ведь главное сейчас – делать все так, будто ничего не случилось… Надеюсь, вы понимаете, чем грозит ажиотаж вокруг этой истории? – последние слова Хили произнес полушепотом.
– Еще бы, – со вздохом кивнула миссис Николс.
– И, пожалуйста, не забудьте в следующий раз привезти Стэйси. Мне нужно осмотреть ее… хм-м… его. В общем, вы поняли.
– Это будет нелегко, – заметила женщина, направляясь к двери.
– Все же попробуйте, – Хили первым оказался рядом с дверью, предупредительно ухватившись за ручку.
Прежде, чем покинуть кабинет, Ханна Николс решила уточнить еще один вопрос.
– Надеюсь, я могу рассчитывать на ваше молчание? – она внимательно посмотрела гинекологу в глаза.
– Разумеется, – закивал Хили. – Это мой долг.
Проводив жену мэра в приемную, Хили вернулся в кабинет.
– Мэгги, зайдите ко мне, – бросил он, проходя мимо стола ассистентки.
Когда миссис Хоскинс вошла в кабинет, доктор Хили сидел за столом в углу и что-то быстро писал на листке бумаги. Потом он протянул листок ассистентке.
– Немедленно свяжитесь с нашими друзьями из Центра Фогерти, – голос Хили дрожал от возбуждения. – Передайте, что мне удалось сделать открытие мирового значения! В двадцать ноль-ноль я буду встречать их в аэропорту.
Глядя на шефа, миссис Хоскинс тоже начала волноваться.
– Я сделаю это тотчас же! – пообещала она, но не ушла, а осталась стоять, переминаясь с ноги на ногу.
– Ну что еще? – недовольно буркнул Хили.
– Сэр… – робко начала ассистентка. – Мне можно узнать, что это за открытие? – она буквально сгорала от любопытства.
Поняв ее состояние, Хили снисходительно улыбнулся.
– Всему свое время, детка, – по-отечески мягко заметил он и решительно выпроводил женщину за дверь.
Оставшись в одиночестве, Хили наконец дал волю эмоциям.
– Пардон, господа, но теперь мой черед вписывать имя в учебники! – самодовольно заявил он. Гинеколог сунул руки в карманы и закатил глаза. – Синдром Хили! – торжествующе произнес будущий триумфатор, но вдруг поморщился и замотал головой.
– Нет-нет, только не синдром! – Хили вновь задумался, перебирая в памяти подходящие слова. – Тогда… может, метаморфоза?… – догадка быстро переросла в убеждение.
– Ну конечно!… Метаморфоза Хили! – на лице гинеколога появилась блаженная улыбка. – Хм, звучит недурно…
Если бы Нэнси случилось вдруг родиться рыбой, она, скорее всего, потом молчала бы всю свою жизнь. Однако Нэнси Шерер угораздило родиться женщиной, и поэтому, в отличие от рыб, умение молчать не было ее сильной стороной.
После всего того, что девушка увидела и пережила вчера утром в мэрии, когда туда примчались в непонятно каком виде чуть ли не все члены Городского Совета, Нэнси пребывала в более чем странном состоянии.
С одной стороны, она хорошо усвоила строжайшее требование Николса молчать относительно всего увиденного так, словно ничего не произошло, с другой же – Нэнси, как обычная смертная, была просто не в силах не говорить о том, что, вне всякого сомнения, явилось самым сильным потрясением в ее не очень уж и длинной жизни.
Между этими двумя крайностями сейчас и металась душа несчастной девушки, на время даже забывшей про свою давнюю мечту о недельном отдыхе в Палм-Спрингс!
В тот жуткий день, да и в следующий день тоже, Нэнси на работе, как могла, старалась делать вид, что все идет, как обычно. Но уж кто-кто, а она лучше других знала, что это абсолютно не так, и что вызвонить членов Городского Совета еще долго будет совершенно невозможно, а мэр Николс на самом деле сидит дома из-за гораздо более серьезных причин, нежели внезапное обострение простатита!
Нэнси, как и прежде, сидела в приемной за своим компьютером, но ее так и подмывало спуститься в отдел городского планирования к Линн, чтобы, уединившись с подругой в каком-нибудь подходящем местечке, вволю посплетничать на волнующую тему. Лишь благодаря титаническим усилиям чувство долга пока одерживало верх над женской натурой секретарши, и девушка продолжала вести себя так, будто озабочена лишь рутинной работой и ничем более.
Первый раз плотина терпения дала трещину, когда они с Линн вышли в обед, чтобы перекусить в кафешке.
Линн увлеченно рассказывала ей о своем новом бойфренде, когда Нэнси вдруг спросила у нее насчет медицинских операций по смене пола.
– Зачем это тебе? – удивилась неожиданному вопросу Томпсон.
– Просто интересно знать, быстро ли это делают медики, – как можно непринужденнее ответила Шерер.
Линн пожала плечами:
– Кажется, это долгая история – месяца три-четыре, а то и все полгода…
В тот раз Нэнси благоразумно решила уйти от продолжения опасного разговора и быстро перевела беседу на какую-то нейтральную тему.
Тимоти Чейз обожал красивых женщин и по этой причине редко отказывал им в просьбах. Стройный, как кипарис, и галантный, словно придворный кавалер, тридцативосьмилетний администратор отеля «Хилтон» справедливо полагал, что прекрасный пол ни в коем случае не заслуживает дурного обхождения и всегда стремился следовать этому правилу.
Вот и сегодня элегантный приветливый Чейз не смог устоять перед женским очарованием и теперь сосредоточенно рылся в памяти служебного компьютера, пытаясь определить, когда и на какое время останавливался в их отеле мистер Харви, бизнесмен из Глендейла.
Супруга мистера Харви, эффектная брюнетка в красном платье, едва прикрывающем соблазнительные формы, стояла по другую сторону стойки и нервно теребила край легкого полупрозрачного шарфика, под которым на груди угадывалась какая-то татуировка.
Чейз знал, что просьба миссис Харви не совсем законна, и по инструкции он был обязан отказать ей, немедленно известив о случившемся службу безопасности отеля. Однако, верный принципам Чейз этого не сделал.
Компьютерный поиск занял считанные минуты и не принес положительного результата.
– Очень жаль, но мистер Харви не останавливался в нашем отеле, – грустно сообщил Чейз брюнетке.
Та состроила недовольное личико и, сжав пальцы в кулак, с силой ударила по стойке.
– Боже, я так и знала: он начал заметать следы! – она едва сдерживала негодование.
– Думаете, ваш муж мог пойти на это? – осторожно осведомился администратор.
– Еще бы! Это настоящее чудовище, – поспешила заверить его миссис Харви. – Вообразите, он оставил меня и моих крошек без единого цента!
Глядя на обманутую женщину, Чейз ощутил прилив ненависти к незнакомому, но подлому и безжалостному мистеру Харви.
– Какая жестокость! – воскликнул он. – Вы не пробовали обратиться в полицию?
Брюнетка энергично замотала головой:
– Ни за что! Фараоны потом по судам затаскают, а я не хочу огласки.
Чейз подумал, что она не так уж далека от истины.
– Вы правы, полиция соблюдает протокол совсем не там, где нужно, – согласился он. – Так Kaie, вы говорите, выглядит ваш муж?…
Пострадавшая красавица наморщила лоб.
– Он такой… низенький, толстенький и к тому же лысый… И вообще, мне кажется, Дик здорово похож на поляка, – не слишком уверенно добавила миссис Харви.
– Толстый и лысый?! – переспросил Чейз. – Подумать только! Как вы могли выйти за такого?
– До свадьбы он был совсем другим, – брюнетка скорбно потупила глаза.
– М-да… Семейная жизнь часто меняет людей, – философски заметил администратор. – У вас, случайно, нет его фото?
– Дик ужасно не любит фотографироваться. Чейз тяжело вздохнул.
– О'кей, попробую что-нибудь узнать в службе охраны. Знаете, у этих ребят свои методы…
Он вызвал помощника и ушел, оставив миссис Харви наедине с печальными мыслями.
Чейз отсутствовал не меньше десяти минут и вернулся с хмурым лицом.
– Мистер Харви не останавливался у нас на этой неделе. И на прошлой тоже, – в голосе администратора звучало сочувствие. – На вашем месте я бы проверил мотели и небольшие гостиницы – там цены не такие высокие.
Миссис Харви благодарно улыбнулась.
– Спасибо, я так и сделаю, – она повернулась и твердой походкой зашагала к выходу.
Чейз проводил ее изящную фигуру взглядом, полным тоски.
– Господи, ну почему в этой жизни везет лишь мерзавцам?! – прошептал он, прежде чем его внимание отвлек очередной клиент – толстый рыжеволосый немец в белых шортах и грязно-серой футболке с провокационной надписью: «Получи, что заслужил!».
Глава 19
Пляж «Тропикана» был не лучше и не хуже других пляжей Оушн-сити: широкая полоса золотого песка с разноцветьем зонтов, пирс для катеров и яхт, а также три десятка пальм, отделяющих пляжную территорию от оживленного шоссе, и бесчисленное множество отдыхающей публики на песке, в воде и на пирсе.
Бунгало Глюкмана, небольшой свайный домик на две-три комнаты, возвышался неподалеку от пирса и своим безукоризненно южным видом радовал взоры отвыкших от экзотики северян и тех, кто остальную часть года проводил где-нибудь в сухопутных штатах или Европе.
Кроме бунгало, на пляже расположились несколько ларьков с прохладительными напитками, пост спасателей и пункт проката разнообразного пляжного инвентаря, где отдыхающие могли найти все, начиная от лежаков и пластиковых кресел, и заканчивая досками для серфинга и гидроциклами.
Камакин, который уже давно изучил пляжное жилище Глюкмана и все подходы к нему, быстро обнаружил, что наиболее удобным местом для наблюдения за бунгало является пирс, где он с биноклем был практически незаметен на фоне изящных белоснежных посудин и праздношатающейся публики.
Сперва Макс чувствовал себя в бикини крайне неуютно, но потом понемногу привык к этому символическому наряду и со временем даже оценил удобство верхней части своего пляжного ансамбля, которая помогала контролировать объемистую грудь.
Дьячкофф, сославшись на легкое недомогание, отказался идти на пирс, и Макс в одиночестве глазел в бинокль на хижину своей будущей жертвы.
Через приоткрытое окно бунгало он давно заметил, что Глюкман тешится на кушетке с полненькой молоденькой блондинкой. От зоркого глаза Камакина не ускользнуло и то обстоятельство, что в комнате, где Глюкман занимался любовью, был включен телевизор.