Если он и передал его слова стоящему рядом старику, Перкар этого не заметил. Тем не менее старик – Братец Конь – бросил на юношу гневный взгляд. Он был ниже Перкара – в основном за счет кривых, как луки, ног. Удивительно, подумал Перкар, как этот большой рот с опущенными углами все же выглядит так, словно хитро улыбается. Может быть, улыбка прячется в лукаво блестящих темных глазах или, скорее, коричневая кожа тяжелого квадратного лица хранит воспоминание о тысяче прежних улыбок.
– Благодаря этой скорости я остаюсь в живых много дольше, чем это удастся тебе, – начал вразумлять его Братец Конь. – Да и ты хороша, внучка, – погрозил он пальцем Хизи. – Уж ты-то должна понимать, что не следует присоединяться к молодым людям, когда они отправляются куда-нибудь одни. Еще никогда не случалось, чтобы они не навлекли на себя все опасности, поджидающие по дороге. Вот и пусть молодые люди мчатся вперед, пусть обрушивают на себя все Неприятности. Они только на это и годятся.
– Ах, – ответила Хизи, – я и понятия не имела, что они хоть на что-нибудь годятся. Спасибо, шутсебе, за совет.
– Хорошо, шутсебе, – поклонился Перкар, обращаясь к Братцу Коню так же, как и Хизи: «шутсебе» – дедушка. Конечно, на самом деле они не были родственниками, но такое обращение к человеку преклонных лет – шестидесяти? восьмидесяти? – было проявлением обыкновенной вежливости. – Да и видишь, мы уже обнаружили все опасности.
– Вот как? В самом деле?
Перкар пожал плечами.
– Можешь сам посмотреть. – Он показал в сторону огромного стада.
– Я-то вижу, а вот видишь ли ты?
Перкар, нахмурившись, озадаченно посмотрел на старика.
– Что скажешь, Предсказатель Дождя? – спросил Братец Конь.
Молодой менг показал в сторону – ниже по склону и вправо.
– Я заметил там львицу. Она затаилась и следит за быками; нас учуяла, но не нападет.
Братец Конь ухмыльнулся, увидев, как Перкар разинул от удивления рот.
– Львица? – переспросила Хизи. – Львица неподалеку?
Предсказатель Дождя кивнул.
– Поэтому тебе и не следует бегать одной. Если бы львица притаилась здесь, а не ниже по склону, когда ты выбежала на вершину холма… – Он пожал плечами. Перкар почувствовал, как краснеет, осознав собственную непредусмотрительность. Конечно же, там, где пасется дикий скот, будут и дикие охотники.
– Почему ты ничего не сказал? – требовательно поинтересовалась Хизи.
– Я сказал бы – потом, – заверил ее Предсказатель Дождя. – Когда такой разговор никого бы не смутил. – Он бросил на Братца Коня укоризненный взгляд.
Старик только хмыкнул в ответ.
– Не забывай, племянник, что наши гости как дети в этой земле. Так с ними и нужно обходиться. – Он подошел к Перкару и хлопнул юношу по плечу. – Я совсем не имею в виду ничего обидного, внучек.
– Я знаю, – ответил тот. – И ты прав, как всегда.
– Каждый знает свою собственную землю лучше других, – вступил в разговор молчавший все время Нгангата. – Так что, я думаю, Предсказатель Дождя сказал бы и о второй львице – той, что прячется ниже по склону слева. В двадцати шагах отсюда. – Хотя его шепот был очень, очень тихим, он привлек внимание всех. Даже Братец Конь слегка вздрогнул.
– Выпрямитесь, – пробормотал старик. – Все выпрямитесь и отходите.
Перкар положил руку на эфес меча.
– Харка! – прошептал он.
«Да?» – ответил меч; голос его рождался в ушах Перкара – никто другой не мог его слышать.
– Эта львица…
«Я как раз ее заметил. Может быть, она и представляет некоторую опасность, но я не чувствую в ней намерения напасть». – Глаза Перкара независимо от воли юноши взглянули на ближайшую поросшую кустарником скалу; в самой чаще он увидел один желтый глаз и черный нос огромной кошки.
– А другая? Почему ты не предупредил меня о другой? «Она совсем не опасна. Мой долг – сохранять тебе жизнь, а вовсе не мешать тебе выглядеть дураком. Для такого дела потребовалось бы больше чар, чем те, что у меня есть».
– А как насчет Хизи? Она ведь могла подвергнуться опасности, когда убежала вперед.
«Я чувствую только ту опасность, что угрожает тебе, а не твоим друзьям», – ответил меч.
Четверо людей вернулись туда, где оставались их кони; Перкару показалось, что терпеливо ожидавший их, как и обещал, Ю-Хан насмешливо фыркнул.
Сидя в седлах, все подождали, пока Предсказатель Дождя осторожно вернулся на вершину холма, чтобы сделать приношение богу стада. Перкару было видно, как в воздух поднялся дымок; потом молодой кочевник запел прекрасным чистым голосом. Перкар опасался, что львица нападет на одинокого воина, но Предсказатель Дождя остался невредим. Юноша прекрасно понимал желание кочевника принести жертву: у себя на родине и он сам, и его семья старались ежедневными приношениями поддерживать хорошие отношения с богами пастбищ; так насколько же важнее это здесь, где земля и животные не приручены, где многие боги, наверное, похожи на ту львицу и смотрят на людей лишь как на возможную добычу. Перкар поежился. Теперь то, что им с Нгангатой предстояло вскоре сделать, выглядело совсем иначе. И как же глупо с его стороны подвергнуть Хизи такой опасности! Хотя она и научилась за шесть месяцев большему, чем казалось возможным, важно не забывать: девочка была узницей во дворце своего отца почти всю свою жизнь. У нее нет даже той естественной осторожности, что свойственна ему самому, хоть бдительность и мало что дает в этой лишенной деревьев стране. Перкар сам себе кивнул. Те намерения, что были у него раньше – предложить Хизи присоединиться к ним с Нгангатой в их путешествии, – теперь исчезли. С Братцем Конем она будет в безопасности: тот знает подстерегающие здесь опасности и уже много лет избегает их.
Принятое решение во многих смыслах принесло ему облегчение. Нельзя было отрицать: Перкар начал чувствовать привязанность к Хизи, хотя точно описать его чувства и было бы невозможно. В ней самой боль и недоверие переплелись в такой тугой узел, что юноше иногда хотелось обнять ее, защитить, как-то понять и облегчить ее страдания. Но Хизи с отвращением воспротивилась бы подобной близости; это только ожесточило бы ее. А в другое время Перкару вовсе не хотелось притрагиваться к Хизи, а уж тем более ее обнимать. Когда дело касалось этой принцессы, ему так много еще требовалось забыть…
Пока Предсказатель Дождя пел, остальные охотники-менги спустились с холмов; их задерживали волокуши с нагруженными на них припасами: мясом, кедровыми орехами, шкурами для изготовления зимней одежды. Всего там было около тридцати мужчин и женщин и полсотни коней. Когда всадники приблизились, отчетливо долетел тонкий плач младенца. Последние два месяца они провели, кочуя по холмам, охотясь, распевая песни и пьянствуя. Это было хорошее время, Перкар, развлекаясь охотой и скачками вместе с Нгангатой, Ю-Ханом и Предсказателем Дождя, получил возможность залечить раны, забыть о своих преступлениях, побыть просто восемнадцатилетним парнем. Теперь, однако, пришло время вновь взвалить на плечи тяжесть долга.
Предсказатель Дождя кончил песню; всадники повернули на восток, прочь от огромного стада Кто-то предложил было попытаться убить отставшую от остальных корову, но у них и так было слишком много пищи, а старейшины – и Братец Конь в том числе – не одобряли охоты просто ради развлечения.