С моей стороны это было не очень честно. Но не мог же я сказать, что сценарий фильма «Битва на Векше» вместе с вложенной в него информационной запиской отдела Джи‑2 Главного штаба Минобороны Эстонии мы еще вчера оставили в российском посольстве, чтобы там срочно сделали перевод. Записку они перевели быстро и утром передали нам с посыльным. А в сценарии было страниц семьдесят, за одну ночь не управишься.
– Обойдемся без справки, – кивнул Мюйр. – Я и так знаю об Альфонсе Ребане почти все. Он родился в 1908 году в Таллине. Семья была зажиточная, у отца была оптовая рыботорговля...
– Тридцать миллионов долларов, – пробормотал Томас. – Кому это надо? Головная боль. И так хорошо. Мы сидим. Все хорошо. Приятная беседа.
– В 1929 году Альфонс Ребане с отличием закончил Высшую военную школу и получил чин лейтенанта, – продолжал Мюйр. – Сначала служил в штабе Канселийта, потом был назначен начальником отдела продовольственного снабжения интендантства Таллинского гарнизона...
– А пятьдесят миллионов долларов? – снова заговорил Томас. – Один миллион весит восемь килограммов. Я читал. Пятьдесят миллионов – четыреста килограммов. Деньги – это то, что можно положить в карман. И вынуть из кармана, когда хочешь что‑то купить. Как можно положить в карман четыреста килограммов? Не понимаю. Извините, господин Мюйр, я вас внимательно слушаю.
– В 1939 году Альфонс Ребане становится старшим лейтенантом. Если вы меня внимательно слушаете, у вас уже должен возникнуть вопрос.
– Возник, – подтвердил Томас. – Вы сказали, что я ст?ою от тридцати до пятидесяти миллионов по скромным оценкам. А возможно, и больше. Так сказали вы. Больше – это сколько?
– Вы же не верите, что бывают такие деньги, – с усмешкой напомнил Мюйр.
– Не верю, – кивнул Томас. – Но все равно интересно.
– Сто миллионов.
– Долларов?
– Долларов.
– Вопросов больше не имею. Предлагаю выпить. – Томас взялся за бутылку.
– Тебе не хватит? – спросила Рита.
– Если ты еще раз так скажешь, я тебя уволю, – пообещал Томас. Он налил приличную дозу и выплеснул коньяк в рот. – Продолжайте, господин Мюйр. Я больше не буду вас прерывать, потому что это меня не колышет. Я не поклонник «фэнтэзи». Реальная жизнь куда богаче и увлекательней. Выпить с друзьями, проснуться утром в чужой постели, обнаружить в ней музу истории Клио в одном чулке. Вот это по мне.
– Вас тоже ничего не заинтересовало в моем рассказе об Альфонсе Ребане? – взглянул на меня Мюйр.
– Вы умеете так ставить вопросы, что в них уже есть ответ. Да, заинтересовало, – ответил я. – В двадцать девятом году он закончил Высшую военную школу, получил чин лейтенанта. И только через десять лет стал старшим лейтенантом. А должен был стать, как минимум, капитаном. Тем более в интендантстве. Карьеру там делают быстрей, чем в строевых частях. Связи.
– И все же десять лет он ходил в лейтенантах, – повторил Мюйр. – Почему? Подумайте, юноша, подумайте. Вы уже почти нашли ответ. Ключевое слово здесь: интендант‑ство. Что значит быть начальником отдела продовольственного снабжения? Это – распределение армейских заказов. Правильно, связи. Но гораздо важней другое. Догадались?
– Взятки? – предположил я.
– Да, взятки от поставщиков, – подтвердил Мюйр. – Очень крупные взятки. За поставку в армию чуть‑чуть прогорклого масла, рыбы и мяса с душком, прелого зерна. Я уверен, что Альфонс Ребане намеренно тормозил свое продвижение по службе, чтобы не лишиться хлебного места.
Я уверен, что Альфонс Ребане намеренно тормозил свое продвижение по службе, чтобы не лишиться хлебного места. К тридцать девятому году он уже был очень богатым человеком. И понимал, что в тех условиях деньги в любой момент могут превратиться в пустые бумажки. Он обращал их в собственность. Не в валюту и драгоценности – котировка эстонской кроны была ничтожной. В недвижимость. Вы, юноша, можете не знать нашей истории. Но Томас должен знать. Как‑никак, он учился на историческом факультете Тартуского университета. Не обрисуете ли вы нам, друг мой, ситуацию в Эстонии накануне ее аннексии Советским Союзом? Это тысяча девятьсот тридцать девятый год.
– Тысяча девятьсот тридцать девятый? – переспросил Томас. – Нет, не обрисую. Я доучился только до тысяча двести шестого года. До феодально‑католической агрессии. Могу рассказать про походы Ордена меченосцев. Но немного.
– Объясню сам, – кивнул Мюйр. – В сентябре тридцать девятого года между Эстонией и Советским Союзом был заключен пакт о взаимопомощи. Согласно этому пакту в Эстонию были введены советские войска. Сначала – всего несколько частей Красной Армии. Это уже позже, в июне 1940 года, произошла полномасштабная аннексия. Но в тридцать девятом году это был знак. Из Эстонии побежали все зажиточные люди. Они продавали свои дома и землю практически за бесценок. Альфонс Ребане их скупал. Если бы его вера в военное могущество Германии оправдалась, он стал бы одним из самых богатых людей Эстонии. После войны мы разбирали архивы таллинской мэрии. В регистрационных книгах были обнаружены записи о десятках его сделок. Если быть точным – о семидесяти шести. Альфонсу Ребане, в частности, принадлежит земля, на которой сейчас построен телецентр. Полтора десятка зданий в черте Старого города. На его земле стоит даже загородный дом президента. И еще очень много недвижимости. Я сказал: принадлежит Альфонсу Ребане? Нет, принадлежало. А сейчас все это принадлежит его наследнику. Томас Ребане, все это принадлежит вам.
– Мне. Понимаю, понимаю, – покивал Томас. – Мне не раз приходилось обувать лохов. А сейчас я сам чувствую себя лохом, которого обувают по полной программе. Только не могу понять как. Ты понимаешь? – спросил он у Риты.
– Тебя не обувают, – возразила она. – Тебя уже обули. В тот момент, когда ты согласился встретиться с господином Мюйром.
– Но ты сама сказала, что я должен с ним встретиться! – возмутился Томас. – Потому что я принадлежу всей Эстонии!
– Я не знала, что это он. И не морщи лоб. Бесполезно. Тебе все равно не разгадать его игру, поэтому давай до‑слушаем.
– Браво, Рита Лоо, браво. – Мюйр засмеялся. – Ваша невеста, Томас, не только прелестна. Она еще и умна.
– А сами купчие? – спросил я. – Без них доказать право собственности трудно.
– Вообще невозможно, – поправил Мюйр. – Архив таллинского нотариата сгорел в войну.
– Да! – поддержал меня Томас. – Где сами купчие, господин Мюйр? Где они? Я все понял! Сейчас вы будете вешать мне лапшу на уши, что они где‑то есть, но нужны бабки, чтобы их найти. Так вот, господин Мюйр, вы опоздали. У меня нет бабок. Меня уже обули. До вас. Поэтому давайте дернем по маленькой, и вы наконец расскажете мне про дедулю. Каким он был? Занудой? Весельчаком? Как у него было насчет этого дела? – Томас щелкнул ногтем по бутылке. – Про то, что он был взяточником, вы уже рассказали. Это, конечно, не украшает. Но ведь на его месте так поступил бы каждый, верно?
Мюйр молча поднялся из кресла и перенес с подоконника на журнальный столик серый кейс. Набрал шифр на замках, раскрыл и развернул, как бы предлагая полюбоваться его содержимым.