– Я раньше думал – подобные вещи случаются только в кино или в телепостановках.
– Еще как повезло, – согласился с ним Марк. – Представляешь, что было бы, если бы я наткнулся на самого Купа!
Пожалуй, он бы меня выставил к чертовой матери.
– Ну, я думаю, до этого бы не дошло, – возразил Джимми и фыркнул, представив себе Марка в одном белье и обнаженную красотку, подающую ему кофе.
– Она предложила мне и апельсиновый сок, – хвастался Марк. – Но я решил, что лучше не рисковать и не задерживаться в кухне.
– Апельсинового сока у меня нет, могу предложить тебе только еще одну чашечку кофе, – сказал Джимми. – Правда, я, наверное, не сумею подать его тебе так, как эта твоя новая знакомая, зато к кофе у меня есть сливки и ром.
– С удовольствием выпью кофе с ромом – мне нужно привести в порядок нервную систему, – со смехом ответил Марк. Они вели себя как двое подростков, сбежавших с уроков, однако их отношения были куда глубже, чем просто приятельскими, хотя они и познакомились только вчера.
Сходные обстоятельства жизни связали их быстрее и крепче, чем годы обычного общения. В том, что они оказались соседями, оба видели перст судьбы. У каждого были свои друзья, свой круг общения, но в последнее время оба замкнулись в себе, избегали даже самым искренним образом высказанного сочувствия. Это была инстинктивная самоизоляция тяжело раненного зверя, который прячется в нору, чтобы в одиночестве зализывать раны, и им обоим очень повезло, что в своем несчастье каждый нашел себе товарища. Друг с другом и Марку, и Джимми было куда легче, чем с теми людьми, которых они знали, когда еще были женаты. И хотя боль еще даже не начинала затихать, подсознательно оба были рады тому, что у них появилась возможность начать жизнь заново.
После кофе Марк вернулся в гостевое крыло. Он захватил с работы кое‑какие документы и теперь хотел с ними поработать. Но после обеда они с Джимми снова встретились возле бассейна. Марк успел съездить в ближайший магазин и купить новую кофеварку; что касалось Джимми, то он все утро распаковывал оставшиеся вещи и раскладывал их по шкафам. Он расставил на видных местах фотографии Маргарет. Как ни странно, Джимми было не так одиноко, когда он постоянно видел ее лицо; фотографии угнетали его гораздо меньше, чем вещи, которыми Маргарет пользовалась когда‑то, поэтому‑то он и сдал их на хранение. Кроме того, несколько раз по ночам он просыпался с ужасной мыслью, что не помнит ее лица; теперь же ему было достаточно бросить взгляд на фотографию, чтобы немного успокоиться.
– Ну, как работа? – спросил Джимми у Марка, лениво вытянувшись в полосатом шезлонге. – Все сделал или оставил на завтра?
– Да, сделал почти все, – улыбнулся Марк. – И еще я купил новую кофеварку. Завтра утром надо будет вернуть Паломе ключи от черного хода. Надеюсь, у нее не будет никаких неприятностей. Сам я туда больше не пойду! – Он представил себе Шарлей и снова улыбнулся.
– Чего‑то подобного следовало ожидать, – заметил Джимми, имея в виду Купа. – Сегодня ты столкнулся с голой девицей в кухне, а завтра с полдюжины обнаженных красоток будут плескаться в бассейне, когда ты явишься сюда загорать. Что ты будешь делать тогда?
– Пойду на корт, – кротко сказал Марк и покачал головой. – Разумеется, ты прав – Куп ведет себя так, как он привык; возможно, он не может иначе, и я был к этому готов. К чему я оказался не готов, это к тому, что мне придется наблюдать за его проказами из первого ряда партера.
– По‑моему, занятие не хуже прочих, – заметил Джимми.
Они просидели у бассейна еще полчаса, неспешно болтая о самых разных вещах. Вдруг позади них негромко скрипнула калитка забора, которым был обнесен бассейн.
Вдруг позади них негромко скрипнула калитка забора, которым был обнесен бассейн.
Обернувшись, оба увидели высокого мужчину с густыми седыми волосами, в облегающих джинсах, крахмальной голубой сорочке и мягких кожаных туфлях из крокодиловой кожи. Выглядел он безупречно, и оба приятеля невольно подтянулись, словно подростки, которых директор школы застал за каким‑то неподобающим занятием. Впрочем, пользоваться бассейном им было разрешено по договору, и Куп, увидев их из окна, спустился вниз только затем, чтобы познакомиться со своими жильцами.
– Прошу вас, сидите! – Куп поднял обе руки успокаивающим жестом и ослепительно улыбнулся. – Я хотел только поприветствовать моих гостей.
Услышав слово «гости», Джимми и Марк переглянулись.
Если они и были гостями, то весьма прибыльными – с каждого из них Куп получал по десять тысяч долларов в месяц.
– Мы ведь еще не знакомы, – продолжал тем временем актер. – Меня зовут Купер Уинслоу, для друзей просто Куп. – Он пожал руки сначала Марку, потом – Джимми. – Итак, кто из вас живет во флигеле, а кто – в доме? Откуда вы? Чем вы занимаетесь? Были ли вы знакомы между собой раньше?
Судя по этим вопросам, они были интересны Купу не меньше, чем он – им, к тому же Куп улыбался так радушно и приветливо, что друзья почувствовали себя совершенно свободно и непринужденно.
– Я – Марк Фридмен и живу в гостевом крыле, – представился Марк. – Я юрист из Лос‑Анджелеса. Мы с Джимми познакомились только вчера, когда он переехал.
– А мое имя – Джимми О'Коннор, – сказал Джимми. – Я социальный работник и живу у вас во флигеле. – Он не привык тушеваться, да и радушие Купа развеяло первоначальную неловкость, но в глубине души оба чувствовали себя будто на экзамене. Это, впрочем, не мешало им незаметно разглядывать знаменитого актера, и в конце концов оба пришли к выводу – все, что говорилось о Купере Уинслоу, было чистой правдой. Природный шарм, умение с первых слов очаровать собеседника, энергичные жесты, простая, но элегантная одежда, подтянутая фигура, правильные черты лица и безупречная прическа – на все это просто невозможно было не обратить внимания и не оценить по достоинству. Выглядел он просто превосходно, и если бы им пришлось гадать, оба не дали бы Купу и шестидесяти, хотя ему и исполнилось семьдесят. Неудивительно, что и мужчины, и женщины были от него без ума. Для многих Купер стал воплощением голливудского стиля, который он поддерживал, несмотря на перипетии своей актерской службы.
Опустившись в свободное кресло. Куп величественно улыбнулся Марку и Джимми.
– Надеюсь, – сказал он, – вы хорошо устроились в своих, э‑э‑э… новых квартирах?
– Да, разумеется, нам там очень удобно, – поспешил ответить Марк, молясь про себя, чтобы Шарлей не рассказала Купу об их утренней встрече. Он боялся, что она все‑таки проболталась и Куп пришел сюда специально, чтобы сделать ему выговор.
– Это замечательный дом, – добавил он льстиво, стараясь не вспоминать об обворожительной женщине в почти невидимых трусиках, которая готовила ему кофе. Джимми в свою очередь понял, о чем думает приятель, и лукаво ему подмигнул.
– Мне тоже всегда нравился мой «Версаль», – сказал Куп, слегка наклонив свою породистую голову. – Заходите как‑нибудь ко мне, я покажу вам дом, а потом мы вместе поужинаем, – добавил он, но тут же вспомнил, что у него нет больше ни повара, ни дворецкого, ни даже слуги, который умел бы подавать на стол. Теперь, если Куп хотел пригласить кого‑то к обеду, ему необходимо было заказывать обед и нанимать обслугу из ресторана, а ему почему‑то казалось, что Эйб этого не одобрит.