Струя эта, вырывающаяся под большим давлением, разрезает металл толщиной до пятисот миллиметров, как нагретый нож сливочное масло. К тому же обшивка вертолета из магниевого сплава. Как известно из курса школьной химии, магний – металл весьма горючий. Тут не то что кумулятивной гранаты, простой зажигательной пули хватит. Если брюхо военного вертолета хоть как‑то укреплено броней, то «спасатель» летает безо всякой защиты. При желании его можно расстрелять из автоматического оружия, тем более если «вертушка» находится неподвижно и на малой высоте. А в том, что вертолет не летел вперед, эксперты Николая Викентьевича были уверены на сто процентов – это они вычислили по траектории падения. На илистом дне озера не было никакого следа, который наверняка остался бы, упади вертолет в воду на скорости километров триста пятьдесят...
Согласно третьей Персии людей богатого заказчика Мухи и Боцмана, вертолет поразила шаровая молния. Синоптики сообщили, что в предгорьях ночью была гроза, да и вообще в этих местах атмосферного электричества много: каждый год от молний здесь случаются то пожары, то короткие замыкания на линиях электропередачи, и результате которых горные села на несколько суток остаются без света. При всей кажущейся фантастичности этой версии она была вполне реальна.
Боцман с Мухой, слушая экспертов, тут же вспомнили случай, который произошел с ними еще в первую чеченскую.
Боцман, Муха, Артист, Док, Трубач и Каскадер – в общем, вся группа Пастухова – вернулись после очередной операции и решили перво‑наперво, как это водится, попариться и походной баньке. Что представляла собой такая банька? Брезентовая палатка. В ней докрасна натопленная печка‑буржуйка, обложенная большими окатышами. В такой палатке под крышей жар – дышать нечем, а понизу тянет холодом. Конечно, это не русская баня и не сауна, но хоть что‑то. Паришься в ней, как положено с веником, а потом выскакиваешь в тамбур, где стоят пожарные бочки с водой, и нырк! Ну вот, отправилась «команда Пастухова» на ночь глядя в эту самую армейскую баню, чтобы смыть с себя семидневную грязь, побриться да выпарить вшей, если они, не дай бог, за время отсутствия завелись.
Поскольку разведчики и спецназ в полку – это всегда элита, баню им интендантский взвод натопил заранее. Стали мужики париться, и вдруг влетает в полуоткрытый полог палатки, так сказать, «без спросу», огненный шар величиной с футбольный мяч и зависает над печкой‑буржуйкой, а потом начинает кружить в горячем воздухе, собираясь баню если не взорвать, то уж подпалить наверняка! Естественно, несмотря на большой боевой опыт и хладнокровие, все кинулись наружу в чем мать родила. Выскочили на улицу, а тут как раз командир полка миссию ООН из трех баб и пяти мужиков по расположению водит, показывает, как русские воины хорошо в Чечне живут. Немая сцена. Неизвестно, попали ли голые пастуховцы в отчет членов миссии как пример разнузданного поведения завоевателей на свободолюбивой территории Чеченской Республики, но печку‑буржуйку молния развалила точно, едва не устроив грандиозный пожар...
Четвертой версией был отказ двигателя или неполадки в системе управления. Муха с Боцманом, не делая пока никаких выводов по поводу причин гибели, тем не менее к последней версии отнеслись вполне серьезно.
Во время проведения многочисленных спецопераций им частенько приходилось видеть, как отказывает техника. Люди – они двужильные и способны на такие подвиги, о которых никогда даже и не задумывались, а вот техника частенько не выдерживает, и дело тут вовсе не в плохом техническом обслуживании, а в том, что она, в отличие от человека, просто не приспособлена к суперперегрузкам.
Когда полковая или дивизионная колонна выдвигается в многодневный рейд, отцы командиры прекрасно знают, что часть техники к месту постоянной дислокации своим ходом не вернется. Не вернется не потому, что подорвется на минах или будет подбита из гранатометов, а потому, что не выдержит испытаний на прочность.
Тут свою роль играют сразу несколько факторов: и жара, и пыль, и перегрузки. Никакие заводские испытания не сравнятся с настоящими военными действиями.
Но и человеческий фактор нельзя сбрасывать со счетов. Во время рейдов и спецопераций как у солдата, так и у офицера есть только одно по‑настоящему страстное желание – поспать. Ведь передвигаться по горам приходится ночью, чтобы не обнаружить себя перед противником, а днем, как и положено, надо вести основные боевые действия. Спать удается по часу, по два, в редких случаях – по три. Чувство смертельной опасности заставляет тебя все время «быть на взводе», но сутки на третьи организм не выдерживает, и начинаешь просто спать на ходу. Просто идешь и дремлешь, время от времени проваливаясь в другую реальность...
* * *
– Ну что скажешь? – спросил у Мухи Боцман, когда они с опухшими от подброшенной экспертами информации головами вышли из здания фирмы Николая Викентьевича.
– Скажу, что пословица «Лучше один раз увидеть, чем сто раз пощупать» в данном случае справедлива как никогда, – ответил Муха. – Какую из четырех версий мы сейчас можем выбрать как основную?
Боцман неопределенно пожал плечами.
– Вот и я тоже думаю, что никакую, – кивнул Муха. – Может, в кафе посидим, пообсуждаем всю эту хрень?
– Давай, – согласился Боцман.
Они зашли в небольшое летнее кафе с пластиковыми столиками и стульями. К ним тут же подскочила девчонка‑подросток в короткой юбке и голубом переднике, положила на стол меню.
– Мы кушать не будем Нам пивка по две кружечки, – сказал Боцман, отодвигая от себя кожаную папку.
– Пиво только дорогое, импортное, по восемьдесят и сто двадцать. «Гессер», «Старопрамен», «Крушовице», «Красный бык», – тут же предупредила девица.
– Нам по «Старопрамену» и «Крушовице», – сказал Боцман.
Официантка кивнула и исчезла, а Муха покачал головой.
– Неужели у нас такой убогий вид, что даже официантки предупреждают о дороговизне, боясь, что мы неплатежеспособны?
– Нормальный у нас вид, – хмуро возразил Боцман. – Просто совковое отношение к посетителям при внешнем блеске до сих пор никуда не делось. Наверное, должно смениться не одно поколение советских людей, прежде чем оно исчезнет.
Официантка появилась с пивом. Она выставила кружки на столик и замерла, ожидая, что посетители немедленно с ней расплатятся. Но Муха с Боцманом сделали вид, что совсем ее не замечают, и девице пришлось отойти в сторонку. Впрочем, из виду она «солдат удачи» не выпускала.
– Нет, и все‑таки мы, пожалуй, выглядим подозрительно, – покачал головой Муха. – Сказывается работа в частном детективном агентстве. Кстати, эта девица навела меня на кое‑какие мысли по поводу предстоящего дела. Допустим, дочь Николая Викентьевича все‑таки выжила в катастрофе и сейчас бегает по тамошним горам. Наверняка в глазах местных жителей она выглядит более чем подозрительно. Какая‑то странная светловолосая девка без вещей...
– А почему ты решил, что она без вещей? – перебил приятеля Боцман.
– Да потому, что не могла она во время катастрофы еще и за сумку хвататься. Более того, у нее может не быть ни денег, ни документов. Вот ты, Митя, когда едешь в турпоездку, куда документы и деньги кладешь? В трусы?
Боцман весело рассмеялся и как следует отхлебнул из бокала.
– Скажешь тоже – в трусы! В карманы, конечно, во внутренние.
– А теперь представь себе, что ты девушка в платьице и карманов на этом платьице нет.
– Вряд ли я смогу себе такое представить, – улыбаясь, покачал головой Боцман.