Впрочем, майор понимал, что форма в данном случае мало влияет на суть, и потому молча прижал к решетке служебное удостоверение в развернутом виде.
Выражение мускулистого лица по ту сторону решетки не изменилось, но дверь распахнулась, впуская майора.
Здесь было тепло и приятно пахло табаком, старым деревом и натуральной кожей. Майор огляделся. Владельцы казино явно не гнались за новинками, интерьер был выдержан в стиле Дикого Запада, и даже на охраннике поверх белоснежной рубашки был напялен кожаный жилет с жестяной шерифской звездой на груди.
Майор поискал глазами и без труда нашел широкополую стетсоновскую шляпу, небрежно надетую на отросток приколоченных к дубовой панели роскошных оленьих рогов.
– А «кольт» сорок пятого калибра у тебя есть? – не сдержавшись, спросил он.
– Нет, – односложно ответил охранник.
– Жалко, – искренне сказал майор. – Всю жизнь мечтал подержать в руках настоящий «кольт». Ну, это ладно. Кто тут у вас есть из начальства?
– Никого, – все так же индифферентно ответил охранник. – Я же говорю, у нас закрыто.
– Что, совсем никого? – усомнился Гранкин. – Что ж ты здесь сидишь?
– Простите, вы по какому делу? – со сдержанным нетерпением спросил охранник. – У нас все документы в порядке, публика здесь бывает солидная, никаких скандалов…
Гранкин задрал кверху правую бровь, склонил голову к левому плечу и с интересом посмотрел на охранника. Надо же, подумал он, разговорился. С чего бы это?
– Я из убойного отдела, – тоже придав голосу максимально вежливое звучание, ответил он. – Хотелось бы кое-что выяснить…
– Из убойного? – переспросил охранник, расслабляясь прямо на глазах.
– Из убойного, – подтвердил майор, – не из ОБЭПа. Так кого ты здесь охраняешь, ковбой?
Не дожидаясь ответа, он шагнул к двустворчатым, как в американском салуне, воротцам и, толкнув их, вошел в зал. Заставленное игровыми автоматами помещение оказалось пустым и темным, слабый свет сочился сквозь опущенные жалюзи, тускло поблескивали никелированные рычаги «одноруких бандитов», стекло окошечек и хром отделки. В дальнем конце этого длинного, как железнодорожный вагон, помещения майор разглядел еще одну дубовую дверь, по периметру очерченную тусклым электрическим сиянием. Оттуда доносилась негромкая спокойная музыка и дробное постукивание, знакомое майору только по фильмам: где-то там, за этой дубовой дверью, бегал по кругу шарик рулетки.
Майор оглянулся. Охранник торчал за плечом. Лицо у него оставалось каменным, но майора Гранкина было не так просто провести.
– Это привидения там резвятся? – спросил он, кивая в сторону закрытой двери.
Охранник едва уловимо поморщился.
– Да ерунда это, – почти нормальным голосом сказал он. – Маньяки. Сидят, пока все до копейки не просадят.
– Так у вас же закрыто, – удивился майор.
– Для кого закрыто, а для кого… Постоянные клиенты. И потом, сами понимаете…
– Понимаю, – сказал майор. – Деньги не пахнут.
Давно они там сидят?
– С вечера. А один так и вовсе вторые сутки. Хотите взглянуть?
– Да нет, пожалуй. Кто здесь еще есть, кроме тебя и этих клиентов?
– Крупье.
– И все?
– Все.
Майор задумчиво пожевал нижнюю губу. Было совершенно очевидно, что повторного визита в «Старое Колесо» не миновать, но он решил не сдаваться раньше времени. В конце концов, охранник тоже мог что-нибудь знать.
– А ты давно здесь работаешь? – спросил он.
– Третий год, – ответил охранник.
– Так ты же, наверное, всех здесь знаешь, – обрадовался майор. – Так ведь?
– Гм, – сказал охранник. Лицо его сделалось еще более непроницаемым, чем раньше, хотя это и казалось невозможным.
– Ну, конечно! – сказал Гранкин, – естественно.
Профессиональная этика. Только вот что я тебе скажу: речь идет об убийстве, причем о зверском убийстве, так что свое «гм» оставь для клиентов.
Жанну Токареву знаешь?
– Жанну? Это скрипачку, что ли? Знаю. – Лицо охранника тронула неумелая улыбка. – Это у вас промашка вышла, майор. Она мухи не обидит.
– Гм, – произнес на этот раз майор Гранкин. – Дело в том, что вчера вечером она была убита. Точнее, ночью, где-то между двенадцатью и двумя часами.
– Как убита? – растерянно переспросил охранник.
– Ей нанесли сорок три удара отверткой в спину, – сухо пояснил майор.
– Твари, – с отвращением сказал охранник. – Я бы их, козлов, за яйца вешал. Неужели на Тверской шкурья мало? Неужели нельзя с бабой полюбовно договориться? Вот же дерьмо…
– Ас чего это ты взял, что ее изнасиловали? – живо поинтересовался майор. – Знаешь что-нибудь? Кто-то грозился?
– Не надо меня подлавливать, – отмахнулся охранник. – Сами служили, нас задешево не купишь… Если не изнасилование, то это какой-то шизик. Что у нее было-то, кроме.., гм… Ну, твари!..
– Ладно, – сказал Гранкин, – давай пока оставим все эти версии… Ты вчера дежурил?
– Дежурил, – мрачно кивнул охранник, – до сих пор дежурю… – Он махнул рукой в ту сторону, где все еще дробно постукивая шарик рулетки и раздавались неразборчивые возгласы крупье. – Надоели, Уроды.
– Ничего подозрительного не заметил?
– А что замечать-то? Токарева вчера не работала.
Квартет только три дня в неделю играет, вчера у нее был выходной. То есть, по графику они должны были играть, по выступление перенесли…
– Почему?
– Шинкарева попросила… Это барменша наша.
У нее вчера новоселье было, квартиру поменяла, что ли… Ну, пригласила наших музыкантов: во-первых, вроде как коллеги, а во-вторых, живая музыка… Она, Шинкарева, любит пыль в глаза пустить.
– Значит, Токарева вчера вечером гостила у нее?
– По идее, должна была быть. Да вы Шинкареву спросите.
– А где ее найти?
– Дома, где же еще. Это где-то на Малой Грузинской. Она все уши прожужжала этой новой квартирой: как это близко к центру, да какой дом старинный, да какие потолки высокие… Ну, известное дело, баба.
– Хорошо, – задумчиво сказал Гранкин, – хорошо… А ты не знаешь, врагов у Токаревой не было? Ну, завидовал там кто-нибудь, или, к примеру, клинья подбивал и отлуп получил… А?
– Да какие у нее враги! – отмахнулся охранник. – Говорю тебе, майор, это какой-то трахнутый недоумок развлекается. Вот увидишь, недели не пройдет, как у вас еще парочка таких же жмуриков появится, помяни мое слово…
– Да, – сказал майор.
– Да, – спохватился охранник, – в самом деле…
Ну, удачи тебе, начальник. Найди этого козла, добром прошу.
– Найду, – пообещал майор с уверенностью, которой на самом деле не ощущал.
* * *
Илларион Забродов положил телефонную трубку и с неудовольствием посмотрел в окно. На улице окончательно распогодилось. Небо, с которого еще час назад капал бесконечный дождь, было совершенно чистым и стремительно наливалось той пронзительной, режущей глаза, спектрально чистой голубизной, которую можно увидеть только в погожий октябрьский денек, да и то с утра пораньше, пока над городом не повисло грязно-серое одеяло выхлопных газов. День обещал быть просто великолепным, а лишившийся своего средства передвижения Илларион был прикован к городской черте.
– Ну и ладно, – вслух сказал Илларион, – ну и пожалуйста. Буду сидеть дома и морально разлагаться. Чего я не видел в вашей городской черте?
Для начала, просто чтобы вернуть дню хоть какую-то видимость привычного распорядка, он принял душ.
Стоя под тугими горячими струями, он время от времени невольно косился на круглое окно, прорезанное в стене ванной. Ему очень нравилось это окно, но сейчас оно вызывало у него недовольство: за ним по-прежнему синело небо, напоминая об упущенных возможностях и неосуществленных планах.