Под его пение она и засыпала. Что бы утром опять выйти на прогулку и может найти, что интересное среди разбитого и разграбленного города.
Людей на улицах было много. Очень много. Но они сразу прятались если впереди появлялись БТРы солдат или машины спасателей. Оставались те кому было что терять и те кому в принципе терять было нечего ну совершенно. Такие как Палыч.
Алине даже улыбнулась удача, в день когда по радио объявили что город практически эвакуирован она познакомилась с милой старушкой. Обладающей изумительным чувством юмора и жизнерадостностью. Они весело провели три часа на набережной смотря как волны плещутся о предпоследние верхние ступеньки спусков к воде. Потом появились спасатели и бабушку "спасли", насильно запихнув ее в машину.. А Алина смогла быстро убежать и скрыться в переулках сразу за мостом лейтенанта Шмидта. Алина расстроилась, конечно, но все равно общение с этой замечательной бабулькой, дало ей огромный заряд бодрости на несколько дней вперед.
С другими людьми она не старалась знакомится. Даже молодые парни, которые весело праздновали свободу играя на ступенях казанского ее не привлекали. Она только однажды заговорила с ними предупреждая, что недалеко пост федералов. Они сказали, что знают и предложили Алине веселится с ними. Поняв, что это в основном кураж вся их беззаботность, Алина поспешила домой. И вовремя - сзади раздались сирены и крики. Она видела, что мальчики успели попрыгать в поднявшийся канал Грибоедова и оттуда издевались над спасателями, что безуспешно пытались их выловить. Нет, паники в городе не осталось. Остались Кураж и веселье. Над спасателями не издевался только ленивый. Крики, мол, "себя спасайте!" - были привычной руганью тех, кого все-таки задерживали и увозили. Весь мир утонет! Пророчествовали некоторые сумасшедшие, которые считали своим долгом ходить по улицам и предупреждать население. Над ними тоже смеялись. В них кидали протухшими яйцами, помидорами, шкурками бананов. Так они и ходили - грязные и безумные, пока их не забирал очередной патруль военных или спасателей.
Сегодня Алина снова посетила набережную. Вода покрыла последнюю ступеньку, и Алина простилась с ней как с другом, с которым расстается навсегда. Она уже не верила в то, что вода спадет. Она часто вспоминала о фильмах-катастрофах в эти дни. И понимала, насколько режиссеры не проникались ситуацией. Нет ничего страшного в мгновенном шоке упавшего с неба метеорита или взорвавшегося вулкана. А вот медленно прибывающая вода пугает до чертиков своей необратимой поступью. С наводнением может сравнится только пожар. Он тоже не жаждет мгновенной победы. Он смакует свои жертвы. Он вселяет в души живых страх. Он беспощадно надвигается на уцелевших. Но его можно потушить. А как потушить глобальное наводнение? И нужно ли его тушить? Может просто отдаться и радоваться что ты уйдешь не увидев всего того ужаса что ждет выживших.
Достав из сумок множество коробок и упаковок с копченым и вяленым мясом Алина стала отбирать не испортившиеся. Копченое почти все пропало. Зато на радость ей вяленое нисколько не испортилось. Вскрывая упаковку за упаковкой, Алина нюхала и, если не было специфического запаха, пробовала на язык. Когда-нибудь она отравится, грустно подумала Алина. Но надо успеть набрать провизии. Сколько ей придется прожить в осажденном водой городе, она не знала, но понимала по медленно прибывающей воде, что уходить она будет тоже долго.
Таянье льдов. Кошмар человечества. Миллиарды тонн пресной воды поступали сейчас в океаны поднимая их уровень. Алина представила себе переваливающуюся за бортики набережной Неву, и передернула плечами от страха. Нет, это не страх. Она смирилась с тем, что река ворвется в город. Тем более что некоторые каналы уже разлились. Это, наверное, отвергание страшной картины, а не самого страха. Страха нет.
Наевшись, Алина собрала остатки съедобного в бумажный пакет, а уже тот положила в целлофан.
Наевшись, Алина собрала остатки съедобного в бумажный пакет, а уже тот положила в целлофан. Пригодится. Несъедобное полетело за окно. Огромная рыбина со смешным звуком плюхнулась на асфальт и Алина даже выглянула посмотреть, это как же она так приземлилась. Рыба просто разлетелась на множество частей по асфальту и целой осталась лишь голова.
Алина огляделась и увидела невдалеке в куче мусора молодого парня лежащего на спине и смотрящего в небо. Может она и посчитала бы его прилегшим отдохнуть, если бы не розовая пена на его губах и подбородке. Отравление. Или передозировка наркоты. А может и то и другое. Уже неважно. Алина снова спряталась в комнате.
Она уже видела трупы на улицах. И зарезанных мужчин и убитых и изнасилованных женщин. Она еще не привыкла к ним, но уже не блевала при их виде. Вчера правда она не сдержалась увидев ползущего по тротуару человека. Он фактически уже был мертв, но полз и даже не стонал. А за ним медленно раскручиваясь ползли его кишки. Она убежала от этих невидящих глаз. Она чуть не сбила с ног однорукого калеку, что вышел из-за угла. Даже не извинившись она побежала дальше. Только подступившая к горлу жижа остановила ее и бросила на колени. Освободив желудок, она снова, пошатываясь, встала и пошла, куда глаза глядят. А не далеко бренькала гитара и кто-то звонко смеялся.
Дома она пришла в себя и приказала себе больше этого не вспоминать. Но при виде вот этого умершего парня, почти мальчика, она снова вспомнила все трупы, что видела за последнюю неделю и чуть не выбросила из горла только что поглощенную пищу. Но сдержалась. Пришла в себя и пошла умылась.
Еще когда только объявляли эвакуацию, Алина набрала полную ванну воды. Набрала и тазы. Все что были в ее квартире. Она тратила теперь один таз в день на умывание. Капельки утром и весь таз вечером. Она мылась на балконе. Да, да, на балконе. Он у нее был застеклен и только снизу оставалась щель в которую и стекала вылитая вода. В ванной еще было много чистой воды. Оттуда она брала воду даже пить. А что? Она отстоялась за эти дни. Как душевая кабина балкон был совсем не плох. И соседи не жаловались. Ее соседи сейчас давятся где-нибудь за корку хлеба. Может в Ярославле, а может и в Калуге. Она слышала по радио, что там беспорядки и про себя радовалась, что не поддалась общему дурдому эвакуации, и теперь не нуждается практически ни в чем. Ей, конечно не хватает телевизора и друзей что покинули город вместе с родителями, но и в эвакуации у нее не было бы ни телевизора, ни времени да и желания общаться с друзьями. Алина догадывалась, что в голоде и холоде друзей нет.
Вспомнив про радио она включила маленький транзистор и натянула наушники.
- ... Мы практически завершили эвакуацию районов которые будут затоплены. Если там и осталось население то очень не много и мы продолжаем поиски. На сегодняшний день нами эвакуировано или сами покинули опасные места более пяти миллионов человек. И это только по северо-западному округу. Чуть меньше наше министерство эвакуировало из приморского края. Там, по-моему, что-то около трех миллионов. По северу ничего пока сказать не могу. Там проводятся работы, но ввиду местных условий не все так гладко. На Юге мы готовы полностью. Там всетаки есть и горные поселения и вообще...
Алина хмыкнула и покрутила колесико настройки. Следующий канал тоже страдал информационным поносом.
- По нашим подсчетам вода в общей сложности поднимется до отметки в четырнадцать метров.
- Это же пятиэтажный дом?
- Да. И мы конечно надеемся что на этом подъем остановится.
- То есть Москве ничего угрожать не может?
- Да Москва находится на уровне почти двести метров над уровнем моря. Точнее находилась. Сейчас она естественно уже ниже.
- Скажите... нам поступила вот информация, что таянье льдов ускорило свой процесс.