— Когда я направляю на кого-то оружие, меня не интересует, в какую именно клеточку организма я попаду.
Какое-то время Бек молчал. Затем сунул руку в карман и достал патрон. Сверкающая латунная гильза, матовая свинцовая пуля. Бек поставил патрон вертикально на стол, словно маленький артиллерийский снаряд. Затем повалил его и покатал пальцем. Потом аккуратно положил и щелчком толкнул ко мне. Патрон описал широкую изящную дугу, гулко гремя по дереву. Это был патрон 44-го калибра «Ремингтон магнум». Пуля без оболочки, тяжелая, больше трехсот гран. Страшная штуковина. Вероятно, патрон стоил почти доллар. Вынутый из кармана, он хранил тепло тела Бека.
— Тебе когда-нибудь приходилось играть в «русскую рулетку»? — спросил Захария Бек.
— Мне нужно избавиться от угнанной машины, — сказал я.
— От нее уже избавились.
— Как?
— Она там, где ее не найдут.
Он умолк. Я ничего не ответил. Просто смотрел на него, словно размышляя: "Так ли ведет себя обычный бизнесмен? " А также почему лимузин зарегистрирован на компанию? Откуда ему известна цена «кольта Анаконды»? Зачем он снял отпечатки пальцев своего гостя?
— Тебе приходилось когда-нибудь играть в «русскую рулетку»? — повторил Бек.
— Нет, — сказал я. — Никогда не приходилось.
— Мне нанесли удар, — продолжал он. — И я только что потерял двоих человек. А сейчас мне нужно людей приобретать, а не терять.
Я выждал пять секунд, десять — делая вид, будто пытаюсь понять, к чему он клонит.
— Вы предлагаете мне наняться к вам? — наконец спросил я. — Не знаю, смогу ли я задержаться в ваших краях.
— Я ничего не прошу, — сказал Бек. — Я хочу принять решение. Ты мне кажешься человеком полезным. Эти пять тысяч долларов ты мог бы получить за то, что останешься.
Я молчал.
— Эй, если я тебя захочу, я тебя получу, — сказал Бек. — На тебе висит убитый полицейский в Массачусетсе, у меня есть твое имя и твои пальчики.
— Но?
— Но я не знаю, кто ты такой.
— Привыкайте к этому, — сказал я. — Как вообще можно узнать, кто есть кто?
— Я это узнаю, — сказал он. — Я проверяю людей. Предположим, я попрошу тебя убить еще одного фараона. Доказать свою преданность.
— Я откажусь. Повторяю, первый стал результатом роковой случайности, о чем я очень сожалею. И я начну гадать, такой ли уж вы обычный бизнесмен, каким пытаетесь себя представить.
— Тебя не должен волновать мой бизнес.
Я промолчал.
— Сыграй в «русскую рулетку», — предложил Бек.
— И что это докажет?
— Федеральный агент на это не пойдет.
— Почему вас так беспокоят федеральные агенты?
— Это также не должно тебя волновать.
— Я не федеральный агент, — сказал я.
— Так докажи это. Сыграй со мной в «русскую рулетку». Я имею в виду, я и так, образно говоря, уже играю с тобой в «русскую рулетку», хотя бы тем, что впустил тебя в свой дом, не зная, кто ты такой.
— Я спас вашего сына.
— И я очень признателен за это. Настолько признателен, что до сих пор разговариваю с тобой вежливо. Настолько признателен, что, возможно, предложу тебе убежище и работу. Потому что мне нравятся люди, доводящие дело до конца.
— Я не ищу работу, — сказал я. — Я хочу только укрыться где-нибудь на пару дней, а затем двинуться дальше в путь.
— Мы о тебе позаботимся. Тебя никто не найдет. Здесь ты будешь в полной безопасности. Если пройдешь испытание.
— Вы имеете в виду «русскую рулетку»?
— Безотказное испытание. Насколько я могу судить.
Я промолчал. В комнате воцарилась тишина. Захария Бек подался вперед.
— Ты либо со мной, либо против меня, — сказал он. — И сейчас ты покажешь, кто ты на самом деле. Искренне надеюсь, ты сделаешь мудрый выбор.
Дьюк отошел к двери. Под его ногами скрипнула половица. Я прислушался к шуму океана.
Брызги взлетали вверх, ветер набрасывался на них словно сумасшедший, и тяжелые капли пены, ленивыми дугами изгибаясь в воздухе, барабанили в оконное стекло. Гулко обрушилась на скалы седьмая волна, более мощная, чем предыдущие. Я взял лежавшую передо мной «Анаконду». Достав из подмышки пистолет, Дьюк направил его на меня на тот случай, если я был настроен на что-то отличное от рулетки. У него был «штейр СПП», по сути дела, пистолет-пулемет «Штейр ТМП», укороченный до пистолета. Эта редкая штучка из Австрии даже в его лапе казалась огромной и отвратительной. Оторвав от нее взгляд, я сосредоточил внимание на «кольте». Воткнув патрон большим пальцем в гнездо барабана, я закрыл барабан и крутанул его. В тишине отчетливо прозвучало мягкое ворчание храповика.
— Играй, — предложил Бек.
Крутанув барабан еще раз, я поднял револьвер и приставил дуло к виску. Сталь была холодной. Глядя Беку прямо в глаза, я затаил дыхание и надавил на спусковой крючок. Барабан повернулся, курок взвелся. Движение было мягким, словно шелк скользил по шелку. Я нажал на спусковой крючок до конца. Курок упал. Послышался громкий щелчок. Я прочувствовал удар курка через сталь ствола до самого виска. И больше ничего. Выдохнув, я опустил револьвер и, не разжимая пальцы, положил руку на стол. Затем перевернул руку и достал указательный палец из спусковой скобы.
— Ваша очередь, — сказал я.
— Я просто хотел взглянуть, как у тебя получится, — сказал Бек.
Наступила тишина. Я улыбнулся.
— Хотите посмотреть еще раз? — предложил я.
Бек промолчал. Взяв револьвер, я снова крутанул барабан и дал ему остановиться. Приставил дуло к виску. Ствол был такой длинный, что мне пришлось максимально отставить локоть. Я нажал на спусковой крючок, быстро и решительно. В тишине отчетливо прозвучал громкий щелчок. Звук точного механизма стоимостью восемьсот долларов, работающего так, как ему положено. Опустив револьвер, я крутанул барабан в третий раз. Поднял револьвер. Нажал на спусковой крючок. Ничего. Я проделал то же самое в четвертый раз, быстро. Ничего. В пятый раз, еще быстрее. Ничего.
— Хватит, — сказал Бек.
— Расскажите мне о восточных коврах, — сказал я.
— Рассказывать особенно нечего. Их стелят на пол. Люди их покупают. Иногда за очень большие деньги.
Я улыбнулся. Снова поднял револьвер.
— Ставки шесть к одному, — заметил я.
Я крутанул барабан в шестой раз. В комнате стало абсолютно тихо. Я приставил дуло к виску. Нажал на спусковой крючок. Услышал шлепок курка, ударившего по пустому гнезду. И больше ничего.
— Достаточно, — сказал Бек.
Опустив «кольт», я откинул барабан и вытряс патрон на стол. Аккуратно выровнял его и катнул обратно Беку. Латунь прогремела по дереву. Остановив патрон рукой, Бек молча сидел минуты две-три, глядя на меня так, словно я был хищным зверем в зоопарке. Словно жалея о том, что нас не разделяет решетка.
— Ричард сказал, ты служил в военной полиции, — наконец сказал он.
— Тринадцать лет, — подтвердил я.
— И у тебя хорошо получалось?
— Лучше, чем у тех громил, которых вы прислали заним.
— Мальчишка отзывается о тебе очень хорошо.
— А как же иначе, — сказал я. — Как-никак, я его спас. При этом сам вляпался по уши.
— Тебя нигде не хватятся?
— Нигде.
— А родные?
— У меня никого нет.
— На работе?
— Теперь я не могу на нее вернуться. Не так ли? Какое-то время Бек играл с патроном, катая его по столу указательным пальцем. Затем положил его на ладонь.
— Кому я могу позвонить? — спросил он.
— Зачем?
— Чтобы получить рекомендации с места работы, — продолжал Век. — У тебя ведь был хозяин, так?
Вот они, ошибки, требуют расплаты.
— Я был сам себе хозяин, — сказал я.
Бек положил патрон на стол.
— Лицензия, страховка, регистрация в налоговой полиции? — уточнил он.
Я помолчал мгновение.
— Не совсем.
— Почему?
— Были причины.