Он продолжал шагать, безнадежно выискивая способ проскользнуть через раскинутую сеть. Ему казалось, что кисть руки вдвое увеличилась в объеме, а всю руку пронизывала резкая стреляющая боль, которая заставляла его потеть. А если началось заражение? Лучше сосредоточиться на основной проблеме. Добраться до Лас-Вегаса и оказаться рядом с душевной, внушающей доверие Рут Миралес. Он ощупал задний карман, чтобы убедиться, что распятие, которое он украл в церкви Сан-Фелипе Нери, все так же на месте, и ему стало хорошо от этого прикосновения. Рут сразила им не одного зомби, от этого распятия у них, как от пули дум-дум, взрывалась голова. Притормозила какая-то машина, и Джему показалось, что у него останавливается сердце, когда он услышал слова:
– Эй, сынок!
Джем медленно повернул голову и увидел мужика неопределенного возраста, разложившего карту на коленях и высунувшего голову из дверцы машины.
– Я ищу Баллун-фиеста-парк.
Погруженный в свои мысли, Джем вздохнул. Баллун-фиеста-парк? Ах да, там ежегодно проходит Международная фиеста воздушных шаров, запуск шаров-монгольфьеров.
– Это не здесь, надо развернуться… Это довольно трудно объяснить…
Мужик казался раздосадованным.
– Я уже опаздываю, показ назначен на девять тридцать, но у меня по дороге спустило колесо…
Джем машинально его разглядывал. Похож на Эррола Флинна в его последних фильмах; и от него разит виски. Безупречно белая рубашка надета на майку, он явно смочил волосы, перед тем как их причесать. Машина, старый «форд-корвет», имеет номера Нового Орлеана. И вдруг Джем решился:
– Если хотите, я могу вас проводить.
– Правда? Найдешь минуту? Тебе не надо идти в школу?
– У меня нет сегодня утром уроков. Наш преп заболел. И я смогу посмотреть шары.
– О'кей, садись!
Когда Джем открывал дверцу, раздался настойчивый свисток, и он едва не разбил голову о крышу машины.
– Проезжайте, вы мешаете движению! – орал огромный полисмен, размахивая дубинкой.
– Сию минуту!
Под разгневанным взглядом фараона Эррол Флинн резко тронулся с места.
– Меня зовут Ричи Коул. Друзья зовут меня Бадди. Я аллигатор.
Джем закрыл глаза. Еще один больной.
– Это значит – белый музыкант, если тебе так больше нравится. У меня в жизни две страсти: новоорлеанский джаз и монгольфьеры.
– И вы зарабатываете себе этим на жизнь?
– Совершенно верно. Я играю в оркестре. И летаю на шарах «Аэростатик клаб Нового Орлеана»… который сейчас, наверное, корчится от отчаяния, глядя на часы.
– Поворачивайте налево, я знаю короткий путь, – сказал Джем. – А на каком инструменте вы играете?
– На трубе.
Стивен Бойлз тоже играл на трубе. И классно. Это был единственный известный Джему труп, создавший оркестр. Но, заметьте, Стивен не знал, что умер. В этом-то и было все дело: мертвецы Джексонвилля думали, что они живы, а вот когда они поняли, что это не так, вот тут-то все и началось.
– Ты поранил руку? – спросил Ричи Коул.
– Упал во время кросса, ничего серьезного.
Мужик молча покачал головой. Джем находил его странным, чрезвычайно странным. Может быть, потому, что он говорил то низким, то высоким голосом. И его изящные манеры, составлявшие контраст с мужественным лицом… Джем обернулся. На заднем сиденье были навалены чемоданы и костюмы. Вообще-то, не совсем костюмы. Платья. Платья, сверкающие блестками. На подлокотнике, разделяющем заднее сиденье, – оранжевый светящийся парик. Джем сосредоточил внимание на Ричи Бадди Коуле, который невозмутимо вел машину, положив обе руки на руль. Две узкие руки с длинными, тщательно ухоженными ногтями, покрытыми прозрачным лаком.
– А в каком клубе вы играете? – неуверенно спросил он.
– «Джаз-банд престарелых голубых», – ответил Бадди, расплываясь в широкой улыбке. – Мое сценическое имя Элайза.
– Красиво, – одобрил Джем и отодвинулся от Бадди Коула на добрых двадцать сантиметров:
Они приехали в Баллун-фиеста-парк в девять часов тридцать семь минут. В пятидесяти метрах отсюда Лори, прощаясь, благодарил шофера грузовика. Если бы Джем посмотрел в это время в зеркало заднего вида, то увидел бы, как Лори, с сумкой на плече, стоит, ожидая зеленого света, на переходе. Но Джем не смотрел в зеркало, он был занят продумыванием плана, который только что возник в его голове.
3
Саманта нервно сжимала в объятиях Хейса, а тот в свою очередь обменивался рукопожатием с Уилкоксом.
– Марвин! Ты нисколечко не изменился!
– А вот моя жена так не думает. Она говорит, что я еще вырос.
В Марвине было два метра пять сантиметров, и его рост всегда являлся предметом шуток. Саманта покачала головой:
– Это потому, что ты похудел, Марвин.
Его тронула ее заботливость. Многие годы они были напарниками, до того самого момента, когда Марвин, после драмы в Джексонвилле, решил прекратить заниматься расследованиями. И получилось забавно, что как раз из-за этой драмы Саманта, убежденная холостячка, познакомилась с шерифом Уилкоксом, который до сей поры успешно отражал все любовные атаки, и вот теперь между ними была романтическая связь.
Они шли, не обращая внимания на автомобильное движение, на шум, на окружающих. Марвин подробно рассказал им о последних событиях и передал свой разговор с Аньелло.
– Ральф Аньелло входит в Общество Джона Берча [11] , – объяснил Уилкокс – У него не слишком прогрессивные взгляды, но это серьезный сыщик.
– Который верит в существование сереньких человечков, родившихся в Росвелле…
– Ему всегда была присуща мистическая жилка. Его отец был проповедником.
– Герби, он же сумасшедший. Я уверен, что если он схватит Джема раньше нас, то всадит пулю ему в голову. Мы должны разыскать Джема. И найти Лори.
– И не забудьте про маленьких Мак-Мюлленов, – задумчиво пробормотала Саманта.
– Если полицейские перегородили все выходы, то Джем заблокирован здесь, – заметил Уилкокс. – Вот что я предлагаю: я знаю город лучше вас, а потому отправлюсь на поиски малышей. Саманта пойдет в больницу, где лежит их отец. Они, может быть, постараются прийти к нему. А вы, Марвин, попытайтесь отыскать Лори. Я уверен, что он удрал, чтобы помочь Джему.
– Значит, мы исходим из того, что дети Мак-Мюллен ожили и разгуливают по улицам?
– Можно исходить и из того, что кто-то украл их тела, чтобы наделать собачьих сосисок, но это предположение вряд ли продвинет нас в розысках. Марвин, бесполезно делать вид, что мы ничего не видим. Эти маленькие чудовища прячутся где-то здесь, – заверил его Уилкокс.
Марвин наклонился к Уилкоксу и вздохнул.
– О'кей. Пошли. Мы зря теряем время. Встречаемся в восемнадцать часов в моей гостинице «Эль Сентро». Каждый час будем созваниваться.
Ричи Элайза Бадди Коул оставил свой «форд» на большой стоянке, забитой многочисленными машинами, и бросился к палатке с выставленным вымпелом «AGC New Orleans»; Джем следовал за ним по пятам.
Огромный негр, одетый в блестящую розовую парку, выскочил из палатки. Он был в ярости. За ним появилась женщина лет тридцати, бритоголовая, в комбинезоне механика.
– Сукин ты сын, Бадди, ты что, совсем свихнулся! – закричала женщина. – Ты на время-то смотришь? Если не взлетишь через три минуты, мы пропустим очередь.
– У меня лопнуло колесо, а потом я заблудился…
– Да ты просто глаза налил! Да-да! – завопил в свой черед огромный негр. – Ты что, издеваешься над нами?
– Вместо того чтобы доставать меня, Джо, пойди лучше предупреди их, что сейчас взлетаем.
Джем наблюдал за происходящим.