Их глазам предстало редкое зрелище: двери в комнату отдыха и в туалет были распахнуты настежь, образуя маленькую анфиладу, и в конце этой анфилады двое людей Нестеренко макали заместителя гендиректора головой в унитаз.
— Что происходит? — вскричал один из посетителей, пилот грузового АНа, у которого только что умерла мать: зарплату не выплатили, денег на похороны не было, и пилот, скрепя зубами от безнадеги, явился к Глузе с заявлением о материальной помощи. Двое бандитов закончили водные — процедуры и поволокли Глузу обратно в кабинет.
— Ничего страшного, — улыбаясь, заявил Нестеренко, — тут Алексей Юрьевич решил выплатить всем зарплату, и мы выясняли, через какой банк это лучше сделать. Правда, Алексей Юрьевич?
Глуза, мокрый от воротника до волос, пялился на сбежавшихся в кабинет зрителей. Ни единой искры сочувствия не читалось в их глазах, и это, пожалуй, и добило Глузу окончательно.
— Правда, — прохрипел он. Сазан махнул рукой, и один из его людей, подскочив, захлопнул дверь кабинета.
— И учти еще одну вещь, — сказал бандит, ты связался с дерьмом, понял?
— А?
— Запомни: в твою дочь стреляли не харьковские дурачки и не злостные должники, а Служба. Те, кто заказывают ей музыку. Ты продал Ивкина, чтобы сохранить свою задницу. Так вот — если бы за этим стояла мирная жадность чиновников, у тебя был бы шанс. Но тем, кто стрелял в твою дочь, ты на хрен не нужен, дошло? Они сожрут Ивкина с твоей помощью, а потом выплатят тебе гонорар из автомата Калашникова. Въехал?
Глуза глядел на Сазана, открыв рот, и в этот полуразверстый рот с мокрых волос стекала вода. Глаза его были от ужаса как блюдца.
Сазан повернулся и пошел вон из кабинета. Он даже не знал, произнося слова об автомате Калашникова, каким хорошим пророком он оказался.
***
Было уже три часа дня, когда Сазан вернулся в небольшой кабинет Глузы, оккупированный им на правах нового заместителя. В предбанничке царило оживление. Двое или трое людей Сазана со главе с неутомимым Мухой перешучивались с хорошенькой секретаршей Глузы, та стреляла глазками и похихикивала, и вокруг новой охраны аэродрома крутилось еще три-четыре человека: не то ждали нового хозяина кабинета, не то опять же были дружны с секретаршей.
Сазан кивнул Мухе и скрылся за дверью кабинета. Муха поспешил вслед.
— Ну что? Накопали чего-то? — спросил Сазан.
— Значит так — «девятка», из которой стреляли по машине Ивкина, принадлежит одному бизнесмену, Рокину, имеет две точки на оптовом рынке. «Девятку» угнали за несколько часов до совершения преступления, нашли на следующее утро на Большой Черкизовской. Пальчиков куча, но, судя по всему, все принадлежат Рокину и его дружкам.
Есть одна очень приятная деталь. Рокин вспомнил, что, когда он оставлял машину, бензина в ней было литров восемь, а то и пять. А нашли ее с тридцатью литрами. То есть парни, скорее всего, испугались, что у них могут быть проблемы с бензином и решили заправиться.
— Нечасто они угоняли тачки, — заметил Сазан.
— А?
— Тачки они не большие спецы угонять, — повторил Нестеренко, — иначе бы сразу выбрали посудину с полным баком.
— Ну вот, — сказал Муха, — мы начертили приблизительный маршрут от дома Рокина к ВДНХ, где была перестрелка, и мы объехали все заправки на этом маршруте.
— И?
— Пока ничего. Ищем, — развел руками Муха. В дверь кабинета постучали, и сразу же вслед за этим в растворившуюся створку протиснулась секретарша с большим подносом, на котором стояли красивая четырехгранная бутылка с коньяком и две хрустальные рюмочки.
Секретарша у Глузы была очень хорошенькая, с большими грудями и с маленькой юбкой. Секретарша стреляла глазами и, видимо, задавалась в глубине души вопросом: придется ли ей заниматься с новым обитателем кабинета тем же, что и со старым.
Потому что, как ни крути, новый обитатель кабинета был в два раза моложе, да и контурами своими не походил на разросшийся до невероятных размеров круглый домашний аквариум.
— Желаете? — спросила секретарша.
Сазан выразительно окинул взглядом ее и поднос.
— Тебя как зовут? — спросил Сазан.
— Лена.
— Принеси-ка ты нам, Леночка, чаю, — сказал Сазан.
Секретарша улыбнулась и доложила:
— Там еще Витятин звонил, Валерий Игоревич.
— Это что за хрен с горы?
— Наш городской прокурор. Просил позвонить, когда у вас найдется время.
Улыбнулась и сгинула за дверью.
— Еще что? — спросил Сазан.
— Еще — по Шилу, — доложил Муха.
— Ребята опросили жильцов дома, в котором его застрелили. Никто из патруля не спрашивал, куда делся человек из «мерса». Они знали это заранее.
— А патруль?
— А патруль — два салабона и старлей. Один первогодок застрелен, другой — Новиков Андрей Демъяныч, 174 сантиметра росту, шестьдесят два килограмма весу, ищем подходы.
— А офицер?
— Старший лейтенант Кудасов Михаил Михайлович, показания давал именно он, дело закрыто, Михаил Михайлович получил отпуск и отбыл в неизвестном направлении.
— Что значит в неизвестном? — сказал Сазан. — Найди и представь. Это все?
— Еще звонил Гулевский. Ну, помнишь, который из «Шекеля». Говорил, что с тобой очень хочет встретиться один человек.
— Кто?
— Говорил — один бизнесмен, знакомый. Посоветоваться хочет. Просил подъехать, если можешь, к восьми в «Соловей». Они там будут сидеть.
Валерий сам хотел позвонить Гулевскому, но в этот момент запищал сотовый телефон — на другом конце был Шакуров.
— Валерий, ты еще со своим аэропортом не развелся? — спросил банкир.
— Нет, — сказал Нестеренко, — брачная ночь в полном разгаре.
— Тогда слушай. Я тут накопал один интересный факт. Что, по-твоему, в Рыкове самое плохое?
— Дорога, — с искренним отвращением выпалил Валерий.
— Э-э… Ты знаешь, ты совершенно прав. Они вообще очень близко от города! Они ближе Домодедова! А ехать к ним полтора часа по ухабам и светофорам!
— Кабы полтора…
— Так вот. Ивкин нашел инвесторов и деньги строить автомагистраль до Рыкова. И СТК этот проект забодала. Спрашивается — зачем?
— Если построить дорогу, аэропорт станет прибыльным, Ивкина нельзя будет снять. Снимут Ивкина и вернутся к проекту.
— Нет! Она его вообще забодала! Она могла прийти к инвесторам и сказать: «Слушайте, парни, у вас тут классный проект, давайте снимем этого долбоеда-директора, поставим настоящего парня, и вперед!» А они спустили проект в унитаз. Оскорбили инвестора. Намеренно. Как будто они вообще не заинтересованы в росте аэропорта. Как будто они заинтересованы в том, чтобы он оставался тем, что он есть сейчас. То есть дырой.
— Это нелогично, — сказал Валерий. — Им нужен аэропорт, чтобы продавать самолетам свое топливо. Чем больше самолетов летает, тем больше топлива они продают. Им вовсе не надо, чтобы аэропорт оставался дырой. Спасибо за звонок, Саша.
***
Было пять часов дня, когда Сазан покинул аэропорт.
До Алтыньевского шоссе он доехал за три минуты. Доехал, остановился и выругался. Нескончаемая, пробка автомобилей вилась, сколько хватало глаз, и исчезала в мутной взвеси дорожной пыли и выхлопов мощных дизелей. Вся левая полоса, ведущая к Москве, была забита насмерть. Сазан подумал и свернул направо.
Спустя двадцать минут Сазан запарковал свой «мере» напротив ворот, ведущих на летное поле Рыкова-2, военного аэродрома, где проходила международная выставка вертолетов.
В конце концов, чем проводить это время в пробке, лучше было посмотреть на вертолеты, нечаянной жертвой которых пал Шило.