Это случилось во взрослом возрасте, поэтому она решила оставить имя – Давн Стейнбер. Она тоже была студенткой на стипендии, играла на скрипке в местном оркестре, и ей предложили обучение в Беркли. У нее было направление в комнату, дверь которой минуту назад захлопнула Ивонн. Теперь дверь закрылась за Давн, и оттуда не было слышно ни голосов, ни возгласов, никаких звуков вообще. Пакстон могла только догадываться, удовлетворила ли новая соседка мисс Жилберт. Де‑Мойн, вероятно, не обладал для нее расистской репутацией Саванны.
Раздумывая о встреченных ею девушках. Пакетов принялась разбирать сумки. Два мешка для вещей и чемодан были доставлены в ее комнату днем раньше, и теперь она взялась застилать обе постели. Ей захотелось сделать комнату более приветливой к приходу соседки, и вдруг она поняла, что молится о том, чтобы та не оказалась черной, злой, несправедливой, ненавидящей женщин из Джорджии…
– Пожалуйста, Господи. – шептала она про себя. – Я знаю, что недостойна твоего внимания, и ты, может быть, занят более серьезными вещами сегодня… но, если можно, пожалуйста, пусть она будет похожей на меня.
Но четвертая девушка не приехала и в четыре часа, поэтому Пакстон решила загрузить их небольшой холодильник. Выходя за покупками, она постучала во вторую комнату. Прошло немало времени, прежде чем Дави подошла к двери и откликнулась.
– Да, – прошептала она, словно боясь, что кто‑то услышит. Хотя со слухом у Пакстон было в порядке, она не разобрала ничего из того, что говорила Давн. Но непроизвольно ответила ей тоже шепотом: просто обычный голос звучал слишком громко в разговоре с этим небесным созданием.
– Тебе купить что‑нибудь в магазине? – шепнула Пакстон. – Я собираюсь туда за продуктами, я что‑то проголодалась. – Внезапно она затосковала по обычной кухне Квинни.
Кроме того, в Саванне было уже семь часов вечера и пора было ужинать.
– Я бы хотела чая с травами, меда и немного лимонов… и, может быть, черного хлеба. – Все это не привлекало Пакстон, но она была готова принести весь набор, чтобы подружиться с девушками. Она записала заказ Давн.
– А как Ивонн? – осторожно спросила она. – Она что‑нибудь хочет? – Пакстон заглянула в комнату и увидела, что они еще не распаковывались. Давн повесила несколько плакатов, одежки Ивонн были разбросаны повсюду. Цветные одеяла и розовые накидки были скорее родом из Алабамы, нежели из Де‑Мойна. Поборов смущение, Пакстон спросила прямо у Ивонн, появившейся в дверях:
– Тебе что‑нибудь нужно в магазине?
– Ага, Мартина Лютера Кинга. Я думаю, ты найдешь его, моя сладкая?!
– Не разговаривай со мной так. – Пакстон раздражал этот тон. – Мы встретились с тобой два часа назад, ты меня не знаешь, а обвиняешь Бог знает в чем. – Пакстон не боялась ее, но стойкая неприязнь Ивонн разозлила ее.
– В чем это я тебя обвиняю? – Ивонн встала нос к носу с Пакстон, но та не отступила. Она поняла, что утвердит себя либо сейчас, либо никогда. Она не сомневалась в себе. Пакстон была страстной и сильной натурой. Жизнь с постоянно раздражавшейся матерью научила ее терпеливой стойкости уже давно, ) и она не боялась злой черной девушки из Алабамы.
– Ты из Джорджии, не так ли? Что же я могу думать? – наступала Ивонн.
– Ты можешь дать мне шанс. Как и я тебе. Ни при чем здесь гражданские права. Мы судим друг о друге по тому, о чем думаем, за что боремся, что делаем, а не по цвету кожи… И не по тому, что место моего рождения – Джорджия. Может быть, ты жестоко ошибаешься в моих пристрастиях. Может быть, именно поэтому я не сижу среди цветущих магнолий далеко на Юге и не потягиваю мятный джулеп [3] .
Ты не подумала об этом? Держу пари, что это даже не приходило тебе в голову. Вовсе не каждый белый на Юге Джордж Уоллес
Причем так громко, что несколько молодых людей обернулись на нее. Вдруг она представила, что мать и Квинни узнают, что она живет в одной комнате с негритянкой. Она решила, чего бы это ей ни стоило, подружиться с Ивонн.
Она купила все, что значилось в списке, кроме того, конфет для всех, пару банок колы для себя, кое‑что для сандвичей и пакет пончиков. Пакстон несла сумку с покупками к себе в комнату и, когда поднималась вверх по лестнице, увидела полноватую, но очень привлекательную девушку, волочащую по ступенькам сразу три сумки. В то же время симпатичный высокий светловолосый молодой человек бился над невероятных размеров чемоданом, который на вид весил гораздо больше того, что может поднять нормальный человек.
– Дьявол, что ты туда напихала, Габ? Камни? Или несколько штанг?
– Всего несколько книг… Нет там ничего особенного, клянусь тебе.
– Чепуха. Попробуй подними его. Будь я проклят, если не заработаю грыжу с этим несчастным багажом.
Медленно поднимаясь следом за ними, Пакстон заметила, что молодой человек уже дошел до белого каления, и решила предложить свою помощь, хотя чемодан был явно неподъемным.
– А если попытаться поднять его втроем? – с сомнением предложила она, переводя взгляд с одного на другого. Она перекинула сумку через плечо и молила Бога, чтобы не залиться румянцем, пока молодой человек с интересом оглядывал ее.
– Нечего ее баловать, – пробурчал он, – она этого не заслужила. – Молодой человек был так раздражен, что Пакстон решила, что они женаты, хотя схожесть их профилей говорила скорее о том, что они родственники.
– Если хочешь, я все‑таки возьму что‑нибудь, – повторила Пакстон, отбрасывая длинные волосы назад и улыбаясь рыжеволосой девушке.
– Это очень мило с твоей стороны. Мой братец устроил скандал из‑за одной маленькой сумочки.
– Одна маленькая сумочка! – вне себя закричал тот, и его слова разнеслись по всему зданию. – Ты представляешь себе, сколько весит эта штуковина? Никак не меньше четырех сотен фунтов.