— Я просто не могу тебя тут бросить! Почему ты не осталась в городе… У МакКея или, скажем, в меблированных комнатах? Я вернусь в город и разбужу Джимми МакКея для тебя.
— Пять!
— Ну, по крайней мере, хоть скажи, кто ты. Я же должен буду назвать твое имя шерифу, когда он завтра утром станет выковыривать тебя из этой таратайки. Твоим родным тоже захочется узнать, как ты умерла. — Он помолчал. — Я Брис Ласалль. Живу в восьми милях отсюда.
«О, нет! Почему именно он?!» — взмолилась в отчаянии Эллис.
— Шесть!
— Я знаю почти всех в этом округе и кое-кого в соседних, но этот пикапчик мне что-то незнаком…
— Семь! — не выдержав, выкрикнула она.
— Да это, кажется, Эллис! Это ты что ли там?
— Восемь!
«Должно быть чудаки приезжают в Вебстер так же часто, как и в Стоуни Холлоу», — размышляла она.
Дверца грузовичка запрыгала, когда Брис попытался ее отворить.
— Открой дверь, Эллис, тут холодно!
— Тогда мотай домой!
— Сначала поговорим.
— Нам не о чем говорить. Иди домой. — Ей казалось, что он сейчас разразится проклятьями, но, когда Брис заговорил достаточно четко, чтобы она поняла его, в его тоне звучало только легкое предупреждение.
— Если я сейчас пойду домой, я позову шерифа, чтобы он проверил тебя. Хочешь этого?
Нет, она не хотела. Неизвестно, может его угроза была такой же страшной, как и ее пистолет, но последнее, что ей необходимо, так это держаться подальше от властей.
Она, конечно, четко была уверена в том, что Брис выпил, и пыталась лишь просчитать в уме, сильно или нет подействовало пиво, которое она ему подавала, на его мозги.
Ладно, будь что будет! Девушка решительно потянулась к дверному замку. Дверца распахнулась, и в кабину вплыло морозное облако.
— Опусти пушку, — попросил Брис, приходя в волнение при мысли о невидимом оружии, нацеленном на него. — Она тебе не нужна.
— Я не такая дура, мистер. Я тебя едва знаю, так что лучше подержу пока на мушке. Говори, что тебе надо, и убирайся.
Эллис говорила, сама удивляясь тому, что несет.
В тишине, которая за этим последовала, стало слышно, как звенят на морозе покрытые льдом кроны деревьев. Прошло несколько напряженных минут, прежде чем Брис сказал:
— Ну, подвинься, тут холодно. Странно, но она его больше не боялась. Голос у него был резкий и хрипловатый, но манеры — мягкие и спокойные. Девушка поджала ноги под одеялом и передвинулась на сиденье рядом с дальней дверью, освобождая ему место за рулевым колесом. У нее было такое чувство, будто он маленький ребенок, когда он наконец влез и закрыл за собой дверцу… но оно длилось недолго. Она больше не маленькая девочка.
— Какого черта ты тут делаешь? — спросил Брис, сам еще не зная, встревожен он или удивлен, увидев ее одну в лесу.
— Пытаюсь заснуть, — ответила Эллис с деланным равнодушием, хотя его внимание, пожалуй, льстило ее самолюбию. Ее успокаивало сознание того, что он не сможет слишком хорошо рассмотреть в темноте ни ее саму, ни выражение ее лица. Ему не удастся разглядывать ее так, как он это делал в течение всего вечера в «Стальном Колесе».
— Может, тебе больше некуда податься? — поинтересовался мужчина, и его голос немного смягчился. — Неужели Таг тебе еще не заплатил?
— Заплатил или нет, это не твое дело, — резко ответила она, решив хранить молчание о богатстве под сиденьем. В бедности есть одно совершенно отчетливое преимущество — воры знают, что из камня воды не выжмешь, и поэтому не тратят время на попытки ограбить тебя. — И где я сплю — тоже не твое дело. Так что почему бы тебе не вылезти из моей машины и не отправиться по своим делам?
— Какая ты приятная собеседница, а? — ему определенно нравились ее выдержка и сила духа, но ей было наплевать на это.
— Если вам, мистер, нужна приятная беседа, то вы тянете за хвост не ту кошку.
У меня есть занятие получше, так что оставь меня в покое.
— Знаешь, я того же мнения, — просто сказал он. — Не люблю иметь дело со злючками. И мне не улыбается терпеть от тебя все тычки и пинки, которыми ты, кажется, собираешься меня наградить. На мой взгляд, я ничего такого не делаю. Думаю, что проще сказать шерифу, чтобы он отправил тебя в кутузку на эту ночь.
— Ты не сможешь! Я не сделала ничего плохого, и ты сам сказал, что этой дорогой никто не пользуется.
— Ты слышала когда-нибудь о бродяжничестве?
— Я не бродяга.
— Тогда, значит, у тебя все-таки есть деньги?
— У меня есть работа, — твердо сказала Эллис, своим ответом давая понять, что точно знает содержание законов о бродяжничестве.
Он опять замолчал, и девушка удовлетворенно улыбнулась, скрестила руки на груди и стала ждать, что будет дальше. Она скорее услышала, чем увидела его следующее движение. Брис наклонился к приборной доске и зажег свет в кабине. У нее внутри все перевернулось. Господи Всевышний! Он самый красивый мужчина на свете! И снова у нее появилось то же самое чувство, которое она уже испытала один раз в его присутствии.
— Ты мне посадишь аккумулятор, — сказала она, стараясь говорить спокойно.
— Я тебя подтолкну, — ответил Брис и внезапно замолчал, когда до него дошло, что у его слов может быть другое значение. Посмотрев на девушку пристальнее, он с удовольствием отметил золотой нимб волос вокруг ее головы, который поразил его еще в таверне и придавал ее лицу ангельское выражение.
Эллис вздрогнула под своим одеялом, увидев странный свет в его глазах. Ей было незнакомо такое выражение мужских глаз, но, несомненно, что оно означало желание и чувственность.
Брис мысленно одернул себя и, кашлянув, добавил:
— Я не смогу найти причину поговорить с тобой, если мы не сможем видеться.
— А кто тебя просит искать? Мужчина нахмурился, но оставил ее выпад без ответа.
— Где твоя пушка?
— У меня нет оружия.
Медленно кивнув, он принялся задумчиво рассматривать ее, не говоря ни слова. Но теперь его молчание нервировало Эллис.
— Зато у меня есть нож, — ее тон показался неубедительным даже ей самой.
— Покажи, — попросил Брис.
— Попробуй резко пошевелиться, и сразу увидишь! — сказала она, начиная чувствовать противную слабость в голосе и во всем теле.
Брис вздохнул.
— Что ты делаешь в Вебстере?
— Работаю.
— Если я пообещаю, что не стяну твои деньги, ты скажешь мне, есть они у тебя или нет?
— Не скажу.
Он снова тяжело вздохнул и сурово посмотрел на девушку.
— Проклятье! Ты упряма, как мул. Неужели твоя матушка не говорила тебе, что не стоит отталкивать руку помощи?
— Я никогда не видела свою мать и не нуждаюсь ни в чьей помощи.
Брис устало закрыл глаза, отчаянно пытаясь сохранить самообладание. Эллис задержала свое дыхание и поразилась, когда увидела, что, открыв глаза, он вновь спокоен и выдержан.
— О'кей. Давай предположим, что у тебя будет достаточно монет, чтобы снять комнату в городе. Ты переедешь туда?
— Нет.
— Почему нет?
— Зачем тратить деньги, когда я могу спать в своем грузовике?
Он посмотрел куда-то мимо нее.
— А если бы у тебя был миллион долларов, ты бы сняла комнату в мотеле? — снова спросил Брис, резко повернувшись к ней.
— Конечно. Если бы был миллион, — растерянно ответила Эллис, удивленная неожиданным вопросом и его абсурдностью.
— Итак, — заключил он, — ты спишь здесь не потому, что это доставляет тебе удовольствие, — Конечно, не потому, — Эллис никак не могла понять, к чему он клонит.
— Значит, экономишь деньги. Если, понятно, есть, что экономить.
Она прикусила нижнюю губу, не зная, что ответить, чтобы не сознаться ему в том, в чем не хотела сознаваться. Потом кивнула.