– Что? Что? – кинулся вслед за ней к обрыву длинноволосый парень.
– Колян! Да что с тобой? Колян! – неслись из глубины рва её истошные крики.
Встревоженные криками, туда бросились все, кто были на поляне. Безумный инквизитор также последовал за ними. Подбежав к обрыву, он увидел на дне рва распростёртое бездыханное тело Коляна, голосящую над ним девушку и обступивших его собутыльников.
– Это всё водка! – глубокомысленно заметил один из них.
– Да не водка это, а спирт, – заметил другой лежащую неподалёку бутылку «Ройяля».
– Какая разница! Почему же тогда у него крест на лбу?
О. Егорий спустился вниз и, склонившись над Коляном, перекрестил его.
– Преставился раб божий, – заунывно начал он.
– И с чего бы это он вдруг преставился? – удивился кто-то из его компании.
– А может, это «Ройяль» был палёным? – заметил другой.
Неожиданно из толпы раздался чей-то встревоженный возглас:
– Смотрите! Смотрите!
Все дружно посмотрели на мужика, который показывал куда-то рукой, – на дуб, росший над обрывом.
– Чёрт! Чё это? Ни черта себе! – раздались возгласы в толпе.
Инквизитор посмотрел на дуб, но ничего не увидел, кроме этого самого дуба. Вся толпа устремилась вверх по склону и, поднявшись к дубу, исчезла затем на поляне. Ничего не понимая, инквизитор спросил у осевшего на землю парня:
– Что? Что там такое?
Парень потрясённо едва шевелил губами:
– Там это … что-то зелёное….
Инквизитор мигом бросился вслед за толпой. Заметив в траве чёрный рулон скотча, он подобрал его и на всякий случай сунул в саквояж. Поднявшись на поляну, он поинтересовался у ближайшего мужика:
– Где это , где?
– Вон там, в потерне, видите? Зелёное что-то светится!
Инквизитор заглянул в арку потерны, но ничего не обнаружил, кроме черноты в ней и цифры 8, нарисованной на кирпичной кладке.
– Это– змий! – истошно заверещала на всю поляну девушка.
Толпа вдруг расступилась, словно уступая кому-то место. Что-то невидимое мгновенно пронеслось мимо. Толпа тут же развернулась и проводила это взглядом. Инквизитор с недоумением смотрел на собравшихся: все люди вокруг словно сошли с ума. Все показывали куда-то руками и возбуждённо кричали:
– Змий! Змий зелёный! Смотрите!
Видно, змий этот постоянно перемещался по поляне, потому что люди, крутя головами, смотрели то в одну, то в другую сторону. Слышны были и другие крики:
– Писец, блин, погнали нафиг отсюда!
Стоявшая рядом с инквизитором девушка с ужасом глядела, как на неё катилось светящееся ядовито-зелёным цветом огромное трёхметровое колесо. Она отчётливо видела омерзительную змеиную голову, захватившую в свою пасть другую голову.
– Змий зелёный! – заверещала она.
Отпрянув назад, она с таким же ужасом посмотрела ему вслед.
– Где вы видите этого змия? – спросил инквизитор.
– А вы что, его не видите? – удивилась девушка.
– Нет, – покачал он головой.
– Это всё ведьма! Это она его сюда наслала! – сказал кто-то рядом.
– Какая ещё ведьма? – спросил инквизитор.
– А ходила тут такая в красном сарафане.
– Нет, это «Амброзия» во всём виновата, – ответила девушка. – Не надо было «Амброзию» ту пить!
О. Егорий сразу смекнул в чём дело, открыл свой чёрный саквояж, вынул кропило и прозрачную пластиковую бутылку. Обильно смочив кропило, он стал бегать за невидимым зелёным змием и щедро кропить его бензином, одаривая брызгами всех присутствующих на поляне и многократно скороговоркой приговаривая:
– Изыди, змий зелёный! Во имя отца, сына и святаго духа!
Все, на кого попадали брызги, тут же начинали гавкать, рычать, мычать и блеять. На одних нападала зевота, на других рвота.
– Изыдите, бесы! – кропил всех вокруг инквизитор.
– Не выйдем! – рычали ему люди и рвали на себе волосы.
– Изыдите, бесы! – взывал к ним инквизитор.
– Не выйдем! – выли они и тряслись, как в лихорадке.
– Изыдите, бесы! – наставил он на них свой огромный нагрудный крест.
В ответ раздался такой визг, словно где-то рядом резали свиней. Проносящийся мимо колесом зелёный змий выпустил из своей пасти косматую сивую голову и разомкнулся. Лысая голова показала инквизитору шершавый авокадовый язык.
– Не старайся, не выйдут! – издевательски ухмыльнулась она. – Пока они пьют, бесы из них не выйдут!
Инквизиторхлестнул в двуглавого змия кропилом. Бензин попал в тлеющий поблизости костёр. Вспыхнувшее в нём пламя подожгло косматую бороду, волочащуюся по земле, а также одежду у многих беснующихся рядом. Зелёный змийвзвыл от ужаса и заскользил по траве, уносясь с поляны к ближайшей луже и оставляя одержимых им людей визжать, корчиться и кататься по земле. Инквизитор ходил между ними, хлестал в них кропилом и приговаривал:
– Терпите! Терпите! Бесов надо спалить, иначе они вновь войдут в вас.
22. Майя и Морок
Бесы, подселённые в людей, визжали и выли от боли на все лады. Их жуткие, душераздирающие вопли был слышны даже в траверзе – в глубоком узком рву, соединяющим Ведьмин яр с широким окружным рвом и прорытом перпендикулярно крепостному валу специально для отхода защитников форта вглубь территории. Услышав человеческую речь в нечеловеческом, зверином вое, Майя и Жива, шедшие по траверзу, внезапно остановились и замерли.
– Что это? – испуганно спросила Майя, оглядываясь по сторонам.
– Не знаю, – ответила Жива.
– Кто это так кричит?
– Говорю тебе, не знаю.
– Какой ужас! – встревожилась Майя.
– Я такого ни разу ещё не слышала, – серьёзно ответила Жива.
– Как будто бесы в кого-то вселились! – предположила Майя.
– А экзорцист их изгоняет, – добавила Жива.
Странно, но визг и вопли тут же прекратились, словно бесы, почуяв, что их раскрыли, решили больше себя звериным воем не выдавать.
Неожиданно перед ними возникла преграда. Глубокий ров, по которому они шли, был засыпан впереди грунтом. Поднявшись наверх, они обнаружили, что это был своего рода мостик через ров. По насыпи пролегала грунтовая дорога – главная внутренняя дорога крепости, Бастионный шлях, зажатый в этом месте с двух сторон защитными валами и чем-то напоминавший собой длинный узкий коридор с высокими пятиметровыми стенами.
– Это место называется Перекрёстная лощина, – пояснила Жива.
– Что-то мне здесь не очень хорошо, – поморщила Майя носик.
Она почувствовала мгновенную слабость в ногах и резкую головную боль, словно голову её зажали в тиски. Ей почудилось, будто со дна траверза, который продолжался дальше за насыпью, поднималась какая-то негативная чёрная энергия, которая отбивала всякую охоту спускаться вниз.
– В этом месте всегда так, – подтвердила Жива.
У неё также появилось неприятное чувство «стискивающего шлема», словно кто-то костяными пальцами немилосердно сдавливал ей виски.
– Однажды я даже упала здесь в обморок, – призналась она.
– В обморок? – испуганно переспросила Майя.
– Ну да, потеряла сознание. Хочешь, покажу, где?
Майя кивнула головой и поплелась следом за Живой, спускавшейся в траверз по другую сторону от насыпи. Пройдя с десяток метров по дну лощины, они оказались у куста можжевельника, росшего на краю обрыва. Глубоко внизу располагалось ложе окружного рва, которое, возможно, когда-то было заполнено водой, а сейчас всё полностью заросло деревьями и кустарниками.
– Вот здесь у меня вдруг подкосились ноги, а дальше я ничего не помню, – показала Жива на место возле можжевельника. – Когда же я пришла в себя, то обнаружила, что лежу на земле. И вижу над собою Морока.
– Морока? – широко раскрыла глаза Майя. – Какого ещё Морока?
– Духа Лысой горы, – ответила Жива.
– А у Лысой горы есть дух?
– Конечно. Гора ведь, она живая, и у неё есть свой дух. Морок – это то, что выходит из земли. Иначе говоря, Мрак. Он-то и следит за всеми, кто заходит на гору. Но показывается он немногим.
– Жива, не морочь мне голову. Ты уже задолбала меня своими страшилками.
– Не хочешь, не слушай. Но я реально тогда увидела над собой его лицо. А потом… чувствую… будто в меня входит что-то из земли… какая-то сила. Именно тогда я и получила от Морока свой дар – криком создавать ветер.
В то время, как Жива всё это рассказывала, Майя краем глаза заметила за её спиной в сплетении ветвей, листьев и веточек сквозное очертание лица человека. Ясно были видны глубокие пустые глаза, стиснутые губы, впалые щёки.
– Жива, – испуганно прошептала она.
– Что? – обычным голосом спросила Жива.
– А как он выглядит?
– Ну, у него, – принялась объяснять Жива, – такое сквозное лицо…
– Такое же, как… за твоей спиной? – тихим шёпотом спросила Майя.
Жива повернулась и вновь, как и в прошлый раз, увидела то самое прозрачное лицо, лишь отдалённо напоминающее лицо человека. Оно стояло на месте, не двигалось, и тем было страшнее на него смотреть. Майя отвела взгляд, но неотвратимая сила вновь заставила её поглядеть в ту сторону. Сквозящие глаза влекли к себе, притягивали взор, они словно гипнотизировали её.
– Это Морок? – прошептала Майя.
Жива молча кивнула.
Внезапно Майя почувствовала, что у неё земля уходит из-под ног. Словно подкошенная, она упала на спину. Услышав падение тела за своей спиной, Жива обернулась и бросилась к ней.
– Майя, ты что! Да что же это! Майя! Вставай! Я что сказала!
Майя лежала неподвижно с открытыми глазами, но как будто не видела её.
Жива принялась тормошить её, приводя в чувство, но безрезультатно. У Майи был такой застывший взгляд, как будто она была в прострации.
– Я как знала! Я как знала, – запричитала Жива, – что тебя не стоило приводить сюда.
Майя всё слышала и видела, но не могла двинуться. Сквозное лицо Морока нависало над ней за спиной Живы. Майя не могла оторвать взгляд от его бездонных глаз. И, как ни пыталась, она не могла закрыть свои глаза, хотя сверху слепило солнце. Безжалостное, огненное, всевидящее око. Самое главное божество на планете, без которого жизнь тотчас прекратится.
– Облако! – беззвучно произнесла она. – Облако! – мысленно попросила она у сквозного лица. – Хочу облако! – потребовала она у Морока.
Перед глазами её от напряжения появились белые точки. Не мигая, Майя продолжала смотреть сквозь его прозрачное лицо в небо до тех пор, пока мельтешащие белые точки в синеве, находящиеся в непрерывном движении, не стали соединяться друг с другом. И вот в небесах просто из ничего возникли белые пушинки, из которых затем образовалась крошечная дымка.
Усилием воли Майя заставила её уплотниться, и вскоре рядом с солнцем появилась на безоблачном небе маленькое белое облачко.
Жива хлестнула двоюродную сестру по щеке, приводя в чувство. Будь Майя в сознании, ей наверняка было бы больно от такого удара. Но по лицу Майи проскользнула едва заметная улыбка. Как будто ей понравилось то, что её ударили по щеке. На самом деле, ей доставляло удовольствие нечто другое. То, что её желание исполнялось. Облачко накрыло солнце, давая передышку её глазам, но вскоре пёрышко уплыло, и небесное светило вновь заслепило ей в глаза.
– Ещё! – беззвучно потребовала в мыслях Майя. – Хочу ещё облачко! – попросила она. – Хочу много облаков! – приказала она.