Его просьба не могла, однако, умерить поднимающееся в Салли негодование.
– Так мистер Гамидж доставлял тебе неприятности?
Старик, похоже, чувствовал себя очень неловко, его смущенное лицо багровело все больше.
– Да ничего особенного. – Он потер нос и под ее пристальным взглядом опустил глаза. – Я больше ничего не скажу.
– Не бойся, Пинки. Ты знаешь, что всегда можешь на меня положиться. Даю тебе слово как сын капитана Александра Кента, что ничего из сказанного тобой не выйдет за пределы этого кубрика. – Салли со значением посмотрела на Уилла. – И уверен, мистер Джеллико также даст свое слово.
– Да-да, Пинкертон. Как сын графа Сандерзона, даю тебе слово все сохранить в тайне.
Боже правый… Неудивительно, что корабельные условия оказались для Уилла столь неожиданными и непривычными. И он ни словом не обмолвился о своем происхождении даже тогда, когда Салли помыкала им, точно портовым грузчиком. Из-за этого он понравился ей еще больше.
Но на Пинки титулы, видимо, не производили особого впечатления.
Прожитые годы, конечно же, давали ему полное право судить о людях лишь по их натуре. Глядя в сторону, он некоторое время, казалось, размышлял, стоит ли рассказывать что-то еще.
– Это из-за азартных игр? – предположила Салли. – Ты ведь, Пинки, всегда любил побросать кости. Ты ему задолжал?
– Нет-нет, дело не в деньгах, а в том, что мы нарушаем запрет. Обычно нас трое – я, Эдвардс, который здесь стюардом, и Коггинз, казначей. Просто по-приятельски бросаем иногда кости. Но капитан Маколден не разрешает играть, когда корабль находится в море.
– Понятно, – с сочувствием произнесла Салли. – Даже в кают-компании нельзя играть в карты?
– Ну это господские игры… Мистер Коллиар следит, чтобы офицеры не делали ставки больше, чем в несколько пенни.
– А вы играете по-крупному?
Пинки, склонив голову набок, прикрыл глаза в лукавой ухмылке:
– Что делать, сэр? Нужно же как-то о себе заботиться.
– Разумеется, Пинки, не могу тебе возразить, – согласилась Салли. Однако ситуация скверная, если этот Гамидж держит в своих руках и казначея, и капитанского стюарда. – Что ж, ладно, я подумаю и посмотрю, что можно для тебя сделать.
– Вы хороший человек, мистер Кент. Вы всегда были добры ко мне. Даже не знаю, как я смогу вас отблагодарить.
– Ну, для начала разбуди присутствующего здесь мистера Уэрта и приведи его в презентабельный вид до того, как пробьет восемь склянок. Я хочу, чтобы мы все были на палубе прежде, чем мистер Коллиар начнет даже думать о нас.
– Это правильно, сэр. Но из-за мистера Коллиара беспокоиться не стоит. Он хороший человек. Знает свое дело и всегда справедлив к подчиненным.
– Рад это слышать. В общем, я рассчитываю, что ты поможешь нам предстать перед ним с наилучшей стороны.
– Это правильно, сэр. Потому что совсем не стоит показываться ему с какой-либо другой стороны.
Глава 3
Было в юном мистере Кенте что-то такое, что настораживало Коллиара. Неч… не то чтобы абсолютно неправильное, но и не совсем правильное.
Впрочем, сейчас ему, черт побери, не до сомнений по поводу мальчишки. Он уже пропустил обед, работая не покладая рук, а сделать еще предстояло немало.
– Проследите, чтобы убрали просмоленную парусину, – обратился Коллиар к третьему лейтенанту Джеку Хорнеру. Одному лишь Богу было известно настоящее имя этого парня, поскольку в Джека его переименовали несколько лет назад. – Возьмите также пару человек из подсмены и устраните ту слабину в брасе главного паруса.
– Слушаюсь, сэр, – отозвался Хорнер и тотчас окликнул матросов, бездельничавших на шкафуте: – Эй, ребята…
На корабле всегда имелись какие-то недоделки, касавшиеся снаряжения, оснастки и такелажа, которые никто другой не замечал. За исключением, конечно, капитана, который видел абсолютно все. Но будь Коллиар трижды проклят, если позволит командиру прежде него обратить внимание даже на такую мелочь, как провисший трос. Гораздо больше людей гибнет из-за элементарной небрежности, чем от пушечных ядер.
Помимо прочего Дэвид, очевидно, был единственным, кто видел, что с этим Кентом что-то не так. Никто другой, даже сам капитан, не разделял, похоже, его беспокойства – или же это было недоверием? – по поводу мальчишки.
Подняв руку, Коллиар потер ноющую шею. Вероятно, он переутомился, неотрывно надзирая за перегрузкой нескольких тон пороха. В обращении со столь опасным грузом оплошности недопустимы. И уж конечно, здесь нет места отвлекающим мыслям о подозрительном гардемарине.
Возможно, он всего-навсего проникся неприязнью к мальчишке после прочтения писем от его братьев. Или же его просто раздосадовала потеря драгоценного времени – из-за того, что пришлось забирать этого шалопая с причала.
Впрочем, не такой уж он и шалопай. Было бы гораздо легче, если бы Ричард Кент действительно оказался тем упорствующим святошей, каким его описывали братья, или же колеблющимся недотепой, каким поначалу он предстал перед ним самим. Дэвид бы тогда знал, как поступить с таким новобранцем – искупал бы его за бортом, как того же Йена Уэрта. Однако после минутного замешательства на причале Кент все же отправился на корабль и с той секунды проявлял себя как вполне смышленый и приятный паренек. Слишком уж приятный.
Нет, здесь что-то не так.
Между тем Кент – легок на помине – как раз поднимался по трапу сюда, на шканцы, ведя за собою Уилла Джеллико и по-прежнему бледного, но уже достаточно бодрого Йена Уэрта, хотя еще и не настало время для смены вахт.
На ходу Кент объяснял что-то своим новым товарищам – негромко, но с апломбом двадцатилетнего ветерана, указывая то туда, то сюда, уверенный в своих знаниях, с заинтересованностью эксперта. Его круглая физиономия, выражающая явный восторг, сияла как новенькая монета.
И почему Мэтью убеждал, что мальчишка не отличит фал от ганшпуга, если вот он – указывает на различные мачты и, как пастух, направляет свою маленькую команду в ту часть шкафута, где они никому не помешают?
Все это наводило на мысль, что из мальчишки выйдет толк.
И тем не менее, черт побери, что-то в нем внушало беспокойство.
Хотя дождь и прекратился, Дэвид по-прежнему был мокрым, как раскрашенная деревянная фигура на носу корабля, и ему совсем не хотелось видеть этих неуклюжих гардемаринов, которые вызывали в нем невольное раздражение. У него еще было столько дел…
– Джентльмены, – обратился Коллиар ко всем троим, стараясь, чтобы его голос и взгляд оставались абсолютно нейтральными в присутствии юного Кента.
– Да, мистер Коллиар? – отозвался за всех троих Кент. И, приложив руку к шляпе, попутно натянул ее поглубже на глаза. Как будто стремясь укрыться от его, Дэвида, взгляда.
Ну, на это пусть и не надеется…
– Я хочу представить вас лейтенанту Хорнеру, который будет старшим офицером во время «собачьей» вахты. – И Коллиар по очереди назвал их имена. – Мистер Джеллико, мистер Уэрт и мистер Кент, наши новые гардемарины.
Кент отсалютовал лейтенанту Хорнеру и, подтолкнув локтем Джеллико, побудил юнцов сделать то же самое.
Уже проявляет себя как лидер… Вопреки оценке его брата Мэтью.
Напряжение внутри Коллиара нарастало. Похоже, необходимо провести проверку.
– Обычно, – обратился Коллиар ко всем троим гардемаринам, – вашим обучением занимается штурман мистер Чарлтон, но поскольку в данный момент он находится у капитана, ваш тренинг временно возлагается на меня. И так как мы стоим на якоре в порту, а вам троим нужно усвоить очень многое, чтобы стать по-настоящему полезными членами экипажа, то почему бы вам, джентльмены, не полазить немного по вантам и собрать вон те вымпела? – Коллиар указал на сигнальные флаги, поднятые для передачи сообщения на баржу с порохом. – Посмотрим, сколько времени вам на это понадобится.
Взоры двух гардемаринов устремились ввысь, на трепещущие от ветра разноцветные лоскуты. Что же касается Кента, то взгляд его юрких серых глаз переместился сначала на сигнальный короб, а оттуда – на линь, с помощью которого флаги обычно и спускаются вниз. Похоже, он отлично понимал, что их можно без труда вернуть обратно, не покидая шкафут. Проныра Кент, видимо, также догадывался, что у него, Коллиара, имеется в запасе с десяток подобных заданий – для того, чтобы при необходимости занять чем-то подчиненных и не давать им бездельничать. Мальчишка, похоже, оценил все это за пару секунд. Возможно, причина внутреннего дискомфорта Дэвида – неосознанное ощущение, будто кто-то видит его насквозь. В этом мальчишке, вне всякого сомнения, гораздо больше от породы Кентов, чем полагают его родственники.
Остается только выяснить, хватит ли ему наглости оспорить полученное задание.
Однако юный Кент лишь склонил голову в знак повиновения и коротко ответил:
– Слушаюсь, сэр.
И хотя его лицо было опущено, Коллиар все же уловил озорную, свойственную Кентам ухмылку в уголках его губ.
В противоположность ему, Уилл Джеллико и Йен Уэрт, бледные как дохлые рыбы, с явным ужасом восприняли перспективу карабкаться наверх. И хотя он, Коллиар, давал такое задание для их же блага, они вряд ли когда-либо это поймут. Рано или поздно гардемарины должны преодолеть свой страх и научиться гулять наверху, по вантам. И если они не сделают этого сейчас, находясь в безопасной гавани, при вполне сносной погоде, у них тем более ни черта не получится в открытом море, при штормовых ветрах безжалостной Атлантики.
Юный Кент не выказал подобного трепета. Как раз наоборот. Он решительно двинулся к лееру правого борта, словно предвкушая развлечение, и ободряющим кивком призвал Уэрта и Джеллико следовать за ним.
И это еще один повод упрекнуть Мэтью, вопреки мнению которого его младший брат проявлял себя как прирожденный лидер. Прошло лишь несколько часов, а два других гардемарина уже признали за ним главенство. Ричард Кент был сыном обыкновенного, хотя и выдающегося капитана, но он в самом буквальном смысле взял на себя командование этим маленьким отрядом, состоявшим из отпрысков благородных семейств. Джеллико был вторым сыном графа Сандерзона, а юный Уэрт так называемым «запасным» виконта Рейнсфорда. И подобное поведение полностью соответствовало прямолинейной натуре Кентов. Титулы и звания не имели для них большого значения, во внимание принимались лишь личные качества.
В общем, лучшего новобранца и пожелать нельзя. Так отчего же Коллиар недоволен? Отчего его кожу словно покалывает при взгляде на этого мальчишку? Отчего в нем растет напряжение?
Обычно подобная реакция у него возникала на типов, вроде Деймьена Гамиджа, чья хроническая бестолковость и озлобленность вынуждали постоянно за ним присматривать. Но никак не на расторопных мальчишек с открытым бесхитростным лицом, на котором читалась каждая мысль.
И как раз сейчас все мысли и заботы Кента сосредоточились на его товарищах. Легкий бриз, дующий с берега, донес до ушей Коллиара негромкий инструктаж Кента.
– Вы делали это раньше? – спросил он Уэрта и Джеллико.
– Нет, – мотнул головой Джеллико, пряча свой страх за маской мрачной решимости.
Что же касается Йена Уэрта, то он выглядел не только испуганным, но и очень несчастным. Кент ободряюще похлопал его по плечу.
– У тебя все получится. Это так же, как лазить по деревьям, только немного раскачивает. Просто следуйте за мной и ставьте ноги так же, как я. – Кент перескочил через леера, залез на цепи и стал карабкаться по вантам с легкостью и бесстрашием юности и почти звериной грацией. – Это похоже на то, как взбираются не по лестнице, а по канату. Держитесь за вертикальный трос и ставьте ноги по обеим сторонам на горизонтальные выбленки, вот так. – Он продемонстрировал наиболее устойчивое положение. – И не смотрите вниз.