Так, невеста уже согласна, я в этом уверен на девяносто пять процентов, осталось уговорить жениха, я шагнул в окно портала.
Вот это да! Темп возведения Накеры увеличился раза в два, а двух драконов, участвующих в сооружении ворот, ведущих из города в глубь территории Тарии, я хорошо знаю.
– Оргрурх, привет. Трана, ты же юная мать – какого хрена ты здесь делаешь? Кто присматривает за моими племянниками и племянницами?
– А зачем за ними присматривать? – Трана и Оргрурх приземлились рядом со мной. – Они играют здесь неподалеку и уже сказали свои первые слова, – похвасталась дракона.
– Надеюсь, не «Влад»? – насторожился я.
– Нет, – рассмеялся Оргрурх, – первое их слово было «Накера». Влад, ты знаешь, что, играя с местными ребятами, они опережают в умственном развитии все самые смелые прогнозы старейшин. Я уже вызвал их сюда, поиграешь с ними?
– Все правильно, развивающие игры идут на пользу ребенку, особенно в компании своих сверстников, – а они уже владеют магией? – осторожно поинтересовался я.
– Пока нет, но скоро будут.
– Тогда давайте я с ними побыстрее поиграю. Кстати, ты давно вернулась из Стоки?
– Позавчера, Влад. Твоя третья жена безумна, – сильно обрадовала меня Трана. – Я даже не знаю, смогу ли я ей чем-то помочь. Образ ее мертвого мужа полностью наложился на твой. Ты очень похож на него не только внешне, но и характером.
– Траночка, сестренка моя сводная, ну зачем же так быстро впадать в уныние? Как говорил господин Лермонтов, не верю, что ты, такая красивая и могучая, ничего не можешь сделать. Не верю, и все.
– Льстец и подхалим.
– Да, я вот такой дамский угодник. А ты хочешь сказать, что ты некрасивая? Опять не верю. Кстати, скоро у тебя будет больше поводов для беспокойства и недовольства таким прекрасным мной. У всего рода Стремительных будет основание для недовольства моими действиями. Пора вытащить одну старую занозу: пора прекратить глупую вражду между драконами и потомками выживших предателей, как вы их называете.
– ЧТО?!
– Не волнуйся, Траночка. Какой ты пример подаешь своим детям и моим племянникам? – Я прыжкомушел от группы решивших раздавить меня в объятиях приземляющихся драконят. – И не смей ругаться при детях, они хоть еще плохо говорят, но все понимают. – Я стал гладить и чесать шеи приникших ко мне племянников и племянниц. – Какой пример ты им подашь? – Я демонстративно отвернулся от задохнувшейся возмущением Траны и посмотрел на Оргрурха. – А еще мать называется. Нет, если ты хочешь, то я быстро научу твоих детей нормальному мату, я хороший учитель. Начнем с горного наречия, а закончим диалектом троллей. Согласна?
– Убью!
– Ну зачем же так сразу? – Я смело спрятался за телами драконят. – А поговорить, а последнее желание подсудимого? Дети, ваша мамочка меня хочет на ноль помножить, защищайте своего дядю, кто еще с вами будет так интересно играть?
Шипение драконят на Трану отозвалось райской музыкой в моем сердце. Я подлец и негодяй, но зато очень креативный.
– Не смей настраивать против меня моих детей!
– Детки, дайте мне поговорить с вашей мамой десять минут, и мы потом весь день будем играть. Трана, – дождавшись, пока племянники и племянницы взмыли в воздух, я стал объяснять драконе политику партии, – эти, как я их называю, подгорцы так же ненавидят того герцога-предателя, погубившего их страну. Ненавидят настолько, что успешно смогли забыть даже его имя. Но не предателя они считают главным виновником гибели своего процветающего государства, а темных. И все века, прошедшие после Смуты, подгорцы убивали их везде, где могли. Знакомая тебе ситуация? В конце концов они так достали обитателей Красных пещер, что темные решили уничтожить подгорцев любой ценой. Трана, я тебе верю и поэтому открываю свой разум полностью, только прошу, другие области моей памяти не трогай.
– Слово.
Я убрал пуховик .
– Это интересные подробности, но они ни на что не влияют, – как-то неуверенно заявила Трана.
– Хорошо, давай рассмотрим другие факты. Что послужило причиной предательства безымянного герцога?
– Подлость!
– А может быть, вера в ваше всемогущество? А может быть, желание спасти свой народ?
– Ценой нашего?
– А ты уверена, что безымянный герцог поступил бы точно так же, если бы знал о последствиях своего предательства?
Молчание.
– Он должен был казнить тех темных, и они не смогли бы призвать кракена. Он виноват, как и все те, кто его окружал.
– То есть милосердие ты считаешь смертным грехом. Занятно, а вообще дело сдвинулось с мертвой точки, простых воинов, простолюдинов и сервов, сражавшихся с темными и умирающих на поле боя, ты уже в свои враги не записываешь. А почему ты так упорно не хочешь назвать истинного виновника трагедии, не хочешь называть слово «кракен»?
– Он безмозглое животное, и его вызвали сюда.
– Это безмозглое животное решило остаться здесь. Как же: столько вкусной добычи, жри не хочу, и крупнейший порт Арланда стал его добычей, сотни кораблей, десятки тысяч матросов. Кракен убивал все живое, и безымянный герцог с ужасом смотрел на происходящее из окна своего кабинета. Утопающий хватается за соломинку – он верил в вас, он ошибся и заплатил за ошибку собственной жизнью и жизнями своих подданных. Только небольшая кучка придворных и гвардейцев, полностью преданных своей стране, сумела спасти наследника престола. Стали бы они это делать, если бы не были мужественными людьми? Стали бы они это делать, если бы не ненавидели темных так же, как и драконы? Следуя твоей логике, милосердие, преданность, мужество и ненависть к темным тоже являются смертными грехами. Еще более занятно. Кракен разрушил экономику страны, обрек десятки тысяч разумных на голодную смерть – и он ни в чем не виноват. Даже в том, что пролитой кровью сам себя привязал к этому месту.
– А вы с ним нормально общаетесь – не говорю, что дружите, но общаетесь. Может, потому что легче ненавидеть потомков тех, кто проявил преданность, мужество, честь и верность своей стране, а не безымянному герцогу? Кого они спасали – предателя или невинного дитятю? Их потомков гораздо легче убивать, чем одну безмозглую зверушку, практически неуязвимую в воде.
– Ты в чем нас обвиняешь?! – взвилась Трана. – Как ты вообще посмел такое сказать?
– А что именно я сказал? – удивился я. – Разве неправду? Разве сотни людей не легче убить, чем одного кракена? Трана, передай, пожалуйста, наш разговор без купюр старейшинам Стремительных, а я пойду поиграю с твоими детьми – надеюсь, что не в последний раз. Наверняка слушать правду для старейшин будет несколько неприятно, но я рассчитываю, что они не расторгнут нашего договора. Кстати, вспомни, на что ты была готова пойти, чтобы спасти своих детей, как ты мне угрожала, мне, незнакомому человеку. Ты чувствовала свою ответственность за пропажу кладки, а безымянный герцог чувствовал ответственность за всю страну, и он хотел спасти ее.
Все, насвистывая незатейливую мелодию, я отправился к драконятам. Как правильно сказать: стакан наполовину пуст или наполовину полон? Обе версии правдивы. Если равны половины, следовательно, равны и целые. Идем дальше – значит, между пустым стаканом и полным нет никакой разницы, это одно и то же. Хорошо я запутал самую уважаемую дракону из рода Стремительных. Ставить все с ног на уши – это моя профессиональная привычка. Трана на моей стороне, на моей стороне дракона, впервые за многие годы принесшая своему роду потомст…
– Влад, да проснись же ты! – Карит решил меня пнуть сапогом в плечо и в результате опробовал носом твердость земли.
– Босс, в устроенную нами ловушку бежит или стелется всего одна женщина-змея, а не две, так передал Воз, она будет здесь примерно через две минуты. Наш план полетел к Проклятому. Теперь змеи не будут выяснять между собой, чья это добыча. Она сразу бросится на нас. Карта неточна. Мы не на границе двух доменов змей – мы во владениях одной.
А какая была хорошая ночь до этих слов Ровера. Яркие звезды на черном южном небе. Ласковый свет Сестер, а тут такой облом. Днем в пустыне относительно безопасно, змейки ведут ночной образ жизни, вот мы и выбрали точку на границе двух охотничьих угодий этих созданий и устроили небольшой, но заметный фейерверк. Змейки всегда дерутся насмерть, и выжившая наверняка оказалась бы более опытным, сильным и, самое главное, знающим Мечом, оказалась бы офицером Мастера. Дальше без проводника идти опасно, а я нашел бы способ заинтересовать израненную ее. А теперь что – да ничего, разрабатывать новый план, благо есть время.
– Приготовиться к бою. Карит, спрячься за нашими спинами и не мельтеши, а ты, проглот, наказан, хвостом и гривой отвечаешь за епископа.
На вершине ближайшего к нам холма на мгновение мелькнула фигурка.
– Началось, – тоскливо заметил Ругино.
– Продолжилось, – уточнил я. – Планы, как всегда, меняются. Шаловливые ручонки к оружию не тянем без моей команды. Будем ломать алгоритм работы змейки.
– Не понял? – уставился на меня Ровер.
– Объясняю на пальцах: будем корректировать поведенческую модель действий змейки при встрече с представителями не ее расы.
– Все равно ничего не понял. А что она сейчас делает? – Ровер внимательно следил за освещенной чудесным светом Сестер змейкой.
– Пока ничего. Остановилась в семнадцати метрах от нас – вероятно, это дистанция ее прыжка, не самая максимальная, а самая эффективная, и теперь оценивает непонятную для нее ситуацию. Если мы идем к Мастеру, то почему не падаем ниц перед его слугой, и вообще, как мы здесь оказались – ведь нас должны были задержать еще на границе? Значит, мы обычные охотники за сокровищами, их полно – я о сокровищах в развалинах бывшей страны, – но почему мы не пытаемся спастись бегством? Почему не приготовились к бою и вообще не выказываем агрессии в ее понимании? Если первый вариант, то змейка должна отвести нас к своему повелителю, если второй, то девушка должна убить всех, кроме лидера группы, и доставить к Мастеру только его одного. Непонятная для нее ситуация, вот змейка и зависла, – ничего, перезагрузится и примет правильное решение.
– Это точные данные? – поинтересовался Ровер.
– Точнее не бывает, Ловия Литийская дала мне почитать интереснейшие мемуары своего предка – основателя рода. Ну вот, лидера она уже определила, это самое охраняемое лицо, наш епископ. Змейка решила, несмотря на все непонятки, работать по второму варианту. Нас и Пушка она убьет и съест, а Карита доставит Мастеру.
– Пусть только попробует, – усмехнулся Ровер. – Через секунду она будет рассечена на восемнадцать кусочков.
– А почему не на девятнадцать? Просто змейка никогда не встречала вампиров и не знает, на что вы способны, особенно высшие.
– Она темная?
– Карит, а гуси, утки, курка, млеко, яйки, телята, а особенно так нравящиеся тебе перепела, не понимаю почему, мяса в них с гулькин нос, и многие другие животины – ты ведь их регулярно ешь, тебя делает это темным? Странно, почему она не нападает, змейка ведь уже приняла решение? Но нам это на руку: если мы вступим с ней в схватку – она никогда не будет нам помогать. Обидчивые они до ужаса.
– Гордые, – поправил меня Ругино.
Воз, если она шевельнется в нашу сторону – обеспечь ей куполсо свободным доступом воздуха и отличной видимостью, работай мягко и нежно. А вообще женщина-змея отличалась своеобразной красотой. Матовая обычная кожа, чуть вытянутое лицо, наполовину человеческое, наполовину змеиное, роскошная грива синих волос спускалась до талии. В общем, до и немного после главного женского сокровища она выглядела весьма необычной, но женщиной. А вот дальше сходство с человекообразным существом заканчивалось. Примерно с середины ее чудесных бедрышек начиналось поле чудес. Матовая змеиная кожа покрывала каждый миллиметр, как же их назвать, две хвосто-ноги – наверно, это будет самое точное определение. Змейка стояла перед нами на некоем подобии коленей, хотя я уверен, что ниже середины бедер у нее нет ни одного сустава и нижние конечности способны изгибаться и наносить удары во всех направлениях. Так вот, стоя на коленях, она имела рост примерно метр пятьдесят четыре сантиметра, а горизонтальный размер составлял около шести с половиной метров, итого мы имеем около восьми метров плоти, жаждущей нашей смерти. Ничего общего с нагами из одной популярной игры женщина-змея не имела. Две руки, и даже оружия в них не наблюдается. Впрочем, с такими когтями… Хотя я встречал однажды женщину на Земле с подобным маникюром. Почему она не нападает? Хотя если в уравнение поставить вместо одной неизвестной величины известную, то все сходится. Нет, нереально, так везти или, наоборот, не везти мне не может.