– Привет, дружище. Не тревожься. Мы вернулись здоровыми и невредимыми. – Но Халл заскулил еще громче.
Джона спрыгнул с катера. Но вместо того чтобы лизнуть ему руку, Халл подбежал к джипу и начал бить лапой по дверце.
Озадаченный Джона посмотрел на Эйвери, которая спрыгнула с катера вслед за ним и пожала плечами. В собаках она не разбиралась. В детстве у нее не было щенка – отец из-за множества дел не мог себе этого позволить.
Джона подошел к псу, велел ему сесть. Что случилось? У Джоны екнуло сердце. Он бережно ощупал лапы Халла, потом осмотрел живот. В этой реке водились красно-черные змеи, но следов укуса у пса не было. Да и не даст он себя в обиду. Живучий, как никто другой. Его братья и сестры погибли, а он нет. И все у него будет хорошо.
– По-моему, с ним все в порядке. Похоже, заскучал.
– Что?
Эйвери хмыкнула, а ее глаза заблестели.
– Думаешь, ему нужна подружка?
Джона похлопал Халла по загривку. С Эйвери он согласиться не мог.
– Ему всего три года. Маловат еще.
– Словно двадцать один год человеку.
Джона вспомнил себя, каким он был в этом возрасте, и переступил с ноги на ногу.
– О, черт.
– Если только он не кастрирован.
Джона вздрогнул:
– Упаси боже.
– Ну, если твоему псу не хватает общения, твой долг ему помочь.
– Это не мой пес. – Продекламировав это, Джона тем не менее вспомнил, как накануне искал Халла в лесу, как тревожно при этом ныло сердце. Жизнь без Халла сразу бы опустела. – Правда думаешь, что дело в этом?
Эйвери ухмыльнулась:
– Если слишком долго сдерживать свои порывы…
Джона повернулся к ней. Ее глаза искрились на ярком солнце. Рубашка помялась. Кожа порозовела от его ласк. Живое доказательство того, что порывы лучше долго не сдерживать.
Он снова посмотрел на своего мохнатого друга:
– Халл!
Пес поднял голову, услышав свое имя. Умнющие глаза, волчья морда, густая шерсть.
– Скучаешь по девочке? В этом проблема?
Халл лизнул свои лапы, шумно задышал, и Джона про себя выругался:
– Чем тебе помочь, дружище?
Эйвери звонко расхохоталась, и Джона с трудом сдержался, чтобы не заключить ее в объятия. Он распахнул дверцу машины и рокотнул:
– Садитесь.
Халл запрыгнул первым, за ним села Эйвери. Джона вернул ключи сотруднику туристической компании, который ждал их в домике неподалеку, дал ему свою визитку и объяснил, как связаться с его юристом. Затем вернулся к машине, где его ждали умопомрачительная блондинка и тоскующий по собачьей любви пес.
Джона задумался, с какого момента в его отлаженной жизни все пошло кувырком.
Глава 9
Через несколько дней Джона решил утром пробежаться по пляжу вместе с Халлом. Заметив впереди нечто любопытное, он прибавил шагу. Невдалеке стоял фургончик, с которого продавали мороженое. Он давно там располагался, у ветхих домиков на берегу, где жили полдюжины любителей серфинга.
Но интерес вызывало вовсе не полурастаявшее мороженое. Его внимание привлекла блондинка рядом. Длинные стройные ноги, загорелая кожа и падающие на спину волосы.
Картину дополняли огромная шляпа и экстравагантные сандалеты – ставшие фирменным знаком Эйвери, едва она приехала. Старую рыбацкую шляпу она привезла с Зеленого острова, а шлепанцы продавал по два бакса за пару местный аптекарь. Но купальник приехал из Нью-Йорка – без бретелек, удивительным образом сконструированный лифчик и плавки-ниточки. Она встала на цыпочки, чтобы поговорить с продавцом мороженого, который выглянул из-за прилавка и скалился через свои заплетенные в косички волосы.
Так что Джона очень кстати решил пробежаться по берегу. Когда-то он был одним из таких серферов, так же сидел сиднем, лентяйничал дни напролет. В теории это звучит хорошо. А на самом деле хорошо, но только до определенного момента. Пока не наскучит.
Теперь он каждую неделю старался выкроить два десятка минут для пробежки. А эти чуваки наверняка прерывали свой пляжный отдых лишь на час, и то чтобы сходить за пособием по безработице. Такой же парень сейчас болтал с очаровательной туристкой. И впервые за несколько лет Джона усомнился в правильности своего образа жизни.
Смех Эйвери разносился по берегу, и выброс адреналина погнал Джону вперед.
В прошедшую неделю она почти каждый день спала в его кровати. Чаще оставалась ночевать, чем уходила. И даже если все это был только легкий роман, парню с косичками, черт возьми, лучше держаться от нее подальше. Может обменяться парой фраз по-соседски – и до свидания.
Слова «легкий роман» он твердил про себя как заклинание, когда смотрел, как она сидит за кухонным столом, в одной рубашке, закинув одну ногу на кресло, со спутанными волосами и безмятежной улыбкой, а ее взгляд устремлен на море и пальмовую рощицу вдали.
Рейч, после отупляющей офисной канители, ставила перед собой портативный телевизор и смотрела сериал «Семейство Кардашян». Эйвери же, рядом с ним, не отвлекалась ни на секунду. Когда он драил катер «Северного чартера», она с интересом наблюдала за ним, а на берегу Лунной бухты играла с Халлом, бросала палку, а пес ей приносил. Она стала здесь своей.
Он смотрел на море ее глазами и невольно задумывался: почему сам так много работает и мало времени проводит на пляже? Что толку жить в прекраснейшем месте на земле, если никогда этого не замечать?
При его приближении Эйвери повернулась. Заметив, как она лижет язычком тающее мороженое, он споткнулся и едва не упал. Она посмотрела, как он выпрямился, ухмыльнулась и махнула рукой с мороженым.
Халл рванул вперед, чтобы ее поприветствовать, а она потрепала его по холке. Потом дала слизнуть капельки мороженого со своего запястья, что пес и сделал.
Затем Халл вернулся к Джоне, а Эйвери смотрела, как он спешит к ней. И с другой стороны дороги Джона видел, как у нее расширились глаза. Видел, что она любуется им.
Желание подойти к ней, поцеловать, схватить в охапку и унести в свой домик на холме было столь сильным, всеобъемлющим и дразнящим, что он махнул ей рукой и побежал быстрее, просто чтобы продемонстрировать, как хочет встречи.
– Эй! – окликнула его выросшая как из-под земли женщина, с красным словно помидор лицом.
Джона остановился. Однако она имела в виду не его, а Халла.
– Чем могу помочь, мэм?
– Не мэмкай мне, сынок! Это твоя собака?
Джона хотел было по привычке сказать «нет», но весь растаял, услышав скулеж Халла.
– Я для него… главный авторитет.
– Что это, черт возьми, значит?
– Вам, леди все равно не понять.
– Кто бы ты ни был, твой… ублюдок принюхивался к моей Петунии, и ты должен это прекратить.
– К вашей…
В этот момент к ним подошла Эйвери. Он почувствовал ее запах, ее тепло, а по его левой руке пробежал озноб еще до того, как она сказала первое слово.
– Привет, малышка. Петуния, да? – проворковала она и потянулась к сумке недовольной собаковладелицы. Там в кармашке виднелась лысенькая головка крохотного существа, которое даже собачкой трудно было назвать. Эйвери собралась ее погладить, но она грозно оскалилась. Эйвери отдернула руку, положила ладонь на загривок Халла и спросила: – Понравилась она тебе, Халл?
Джона заметил, как успокоило Халла поглаживание Эйвери, но тут в беседу снова вступила хозяйка лысой собачонки:
– У Петунии течка.
Джона оторвался от своих грез и вернулся в настоящее:
– Только не говорите, что он ее обрюхатил.
– Ничего подобного. Слава богу! И меньше всего она нуждается в том, чтобы твой уродище лишил ее шансов произвести на свет чемпиона.
– Мой пес – не уродище. А вот ваша…
– Изящная как кнопочка, – вмешалась Эйвери. – Чемпиона, говорите? Крутенько. Будь она моей, я бы все силы приложила, чтобы держать ее подальше от похотливых кобелей. Ведь, случись что, такой мохнатый великан превратится в сущего зверя.
Она ворковала так ласково, успокаивающе, с неповторимой нью-йоркской изысканностью, что сбитая с толку хозяйка Петунии прикусила язык. Затем она перевела взор с Эйвери на Джону. И посмотрела на него так, словно впервые увидела. Точнее, вперилась взглядом в его мощную волосатую грудь.
Джона шагнул назад, а она мотнула головой, словно стряхивая наваждение:
– Просто держи своего урода на поводке. Или я подам на вас в суд.
После этих ее слов Джона перестал отступать и шагнул вперед, так что она была вынуждена смотреть на него снизу вверх.
– Секундочку, леди. Если вы будете держать вашу Пендунию…
– Петунию, – поправила его Эйвери.
– Петунию так Петунию. Если будете держать ее дома, пока у нее течка, а не таскать в своей долбаной сумке, тогда мой пес на нее и не взглянет. И он отнюдь не урод. А замечательный пес. Выдающийся. Преданный, любящий, добрый. Вам с вашей крысой таких не видать, как своих ушей!
Возмущенная собачница удалилась, волоча под мышкой свою любимицу.
– Вау! – Джона пригладил мокрые от пота волосы, понимая, что вспотел не только от бега. Он посмотрел на Халла, а тот ответил ему отчаянным взглядом, потому что объект его воздыханий утащили прочь.
– Мой пес.
Джона вопросительно посмотрел на Эйвери. Она лизнула мороженое и озорно улыбнулась.
– Что-что?
– Ты сказал про Халла «мой пес». Теперь не отвертишься.
Она привстала на цыпочки, похлопала его холодной ладонью по груди и поцеловала. Ее горячие губы пахли мороженым, летом и чем-то еще непередаваемо сладким. Вызывали такое же ощущение уюта, как его родная бухта. Затем ее рука скользнула по его груди, а ноготки больно цапнули за волоски.
Она пошла обратно, к своему отелю, оборки ее юбочки хлопали вверх-вниз, словно приглашая его следовать за нею. Затем она сказала:
– Твой пес – большой простофиля, Джона Норт. Как и его хозяин.
– Вроде недавно ты называла меня сущим зверем?
Эйвери даже не попыталась сказать, что имела в виду Халла.
– Я занимаюсь связями с общественностью. То есть приходится расхваливать средненькие продукты, пока они не начнут благоухать, как розы. И теперь ты понял, что я свое дело знаю.
И она пошла прочь, покачивая бедрами. Волосы ее развевались, каблучки цокали по горячей плитке. Джона остался в недоумении, и все же у него отчего-то потеплело на душе. Он рыкнул и продолжил свою пробежку. И прибавил скорости.
Эйвери вошла в «Тропикану» слегка раскрасневшейся после короткой перепалки с Джоной. Она собиралась принять холодный душ, чтобы смыть солнцезащитный крем и следы от мороженого, да и вообще привести себя в порядок перед разговором с матерью, но сначала остановилась у бассейна. В полдень рядом с ним никого не было. Поэтому она окунула липкие руки в кристально чистую воду и чуть не упала, когда увидела, что неподалеку в белом шезлонге лежит Клаудия.
– Какая встреча! – поприветствовала она подругу.
Клаудия ответила, словно откуда-то издалека:
– Крошка, привет. Как дела?
Эйвери села в шезлонг рядом с Клаудией и рассказала ей о происшествии с Петунией.
– Значит, у вас с Джоной все идет хорошо, – заметила Клаудия.
– Вроде да, – согласилась Эйвери и сама услышала свой вздох. И уточнила: – То есть если нужен мужчина для курортного романа, то он вполне подойдет, так?
Клаудия задумчиво кивнула:
– Только не забывай о здравом смысле.
Эйвери пнула ногой кресло Клаудии.
– Меня поверг в шок его рассказ об одной такой истории пару лет назад.