На чердаке раздался тихий сладкий стон,
Там стайка девочек сношала мужика,
А под столом, зажав в руке пустой гондон,
Лежала дама и просила елдака.
На всю избу сиял её роскошный бюст,
И дама тихо изнывала без любви,
Но был уже наш старый дом как дырка пуст,
И гости пьяные смотались кто куды.
И только чайник мелодически пиздил,
В дверях пердели чьи-то драные штаны,
А в доме этом лешачок весёлый жил
И ожидал прихода девочки — весны.
А я как мышка в уголке своём сидел,
И чистил водкой свои пышные усы,
И с сожалением на дамочку глядел,
Поскольку не было силёнок снять трусы.
А леший где-то издевался, хохотал,
Гостей подвыпивших засунув в тёмный лес,
А я подобно старой заднице вздыхал
И горевал, что в эту дамочку не влез.
Вот ночь окончилась, протух пустой гондон,
И разобиженная дамочка ушла…
Я утешал себя, что сохранил елдон,
Что вперед нас ждут великие дела.
ПРЕЛЕСТНАЯ ПАНИ
Мне прелестная пани
Нежно ручку пожала.
Шевельнул я мудями,
И она задрожала.
Юбка тихо упала —
Чернота показалась…
Я прижался мудями,
А она улыбалась.
Шаловливо руками
Мне штаны расстегнула
И, играя мудями,
За елду ущипнула.
Но я вспомнил, что плохо
По ночам обнажаться,
Стал я горестно охать,
Стал я громко смущаться.
Пани долго дрочила
И с досады бледнела,
Но застенчиво было
Моё юное тело.
Всё шептал я ей: «Пани,
Пощадите невинность!»
Всё чесал под мудями,
А она материлась.
* * *
Много лет пролетело,
Пани старенькой стала,
Голова поседела,
Да и тело увяло.
А мой хер из дубины
Превратился в гармошку,
Я как прежде невинный,
Но мне грустно немножко.
Никогда моя пани
Не пройдёт под окошком…
Шевелю я мудями
И тоскую о прошлом.
ЖОПОЧНАЯ ЛИРИЧЕСКАЯ
Мне на голову село говно,
Гневным взглядом виновных ищу..,
Жопа-персик свисает в окно,
Как прекрасна она! Я грущу.
А вокруг тишина и покой,
Только мухи жужжат на окне,
И приятно мне жопой такой
Любоваться в ночной тишине.
В моих мыслях всё меньше огня,
Но хочу, что б душа не старела,
Чтобы жопа влюбилась в меня,
Чтоб говно поскорей отлетело.
Я так долго о жопе скучал,
Что в штанах у меня задымилось,
И тогда я как лев зарычал —
Жопа скрылась, говно отвалилось,
И теперь как последний мудак
Под осенней луною, несчастный,
Я лечу обгоревший елдак
И тоскую о жопе прекрасной.
Где ты, жопа родная моя,
Почему ты меня не жалеешь?
Неужель ты не помнишь меня,
И другого ласкаешь и греешь?
В милом прошлом осталось говно,
Гневный взгляд превратился в унылый,
Но теперь мне уже всё равно,
Если жопа меня позабыла.
Но лишь стоит наверх поглядеть
И я верю, что жопа проснется,
И, что б сердце моё отогреть,
Она нежно в окно улыбнётся.
ЦЕЛКА ТОНЯ
На меня девицей Тоней
Брошен взгляд,
Я ей ночью распатроню
Пышный зад.
А потом её на шишку
Посажу
И мохнатою елдишкой
Ублажу.
Ну а ты, девица Маня, не ленись,
И на наше, на свиданье, подивись,
Вспоминая твою ласковую харю,
Я другую от души прокочегарю!
Вот уж дверь открыта
Ночью на балкон,
Слышу Тонин сладострастно
Тихий стон,
Я лежу и жду
С поднятою елдой,
Входит девушка
С роскошною мандой.
Ну а ты, девица Маня, не ленись,
И на наше, на свиданье, подивись!
Вспоминая твою ласковую харю,
Я другую от души прокочегарю!
Вот девица Тоня бросилась ко мне,
Но со страху оказался я в говне —
У девицы Тони выросли клыки,
А на сиськах шевелятся елдаки.
Ну а ты, девица Маня, не ленись,
И на это представленье подивись!
Кочегарить я уж больше не хочу,
И от Тони я к окошечку лечу.
Прыгнул вниз и убежал я без штанов,
Слыша сзади сладострастный Тонин рёв,
И с опушенною шишкой я летел
И печально на всю улицу пердел.
Ну а ты, девица Маня, извини!
Я люблю тебя, как прежде, в эти дни.
Починяю я в больнице «агрегат»
И с тобою снова встретиться я рад,
Думал я, что процветает мой елдак,
А его едва не скушал вурдалак.
ПАНТАЛОННЫЕ МАКАРОНЫ
Я к вам пришёл с визитом,
Не вором, не бандитом,
И захотел я нежно ваш зад поцеловать,
Но вы вдруг возмутились,
Ко мне переменились,
И застучали ножками, чтобы меня прогнать.
Но я вам поцелуем
Закрыл крикливый ротик,
Вы замахали ручками, пытаясь укусить,
Но чувствами волнуем,
Как мальчик — идиотик,
Решился я над вами немного пошутить.
Я в ваши панталоны
Насыпал макароны,
Которые на ужин из лавки приволок —
Ведь макароны вкусны,
Когда согреты чувством
И нежным ароматом прелестных женских ног.
Лишь только макароны
Проникли в панталоны,
Вы стали извиваться и в трусики кончать,
Я чмокнул вас за ушком
И бросил на подушку,
И стали вы смеяться и радостно кричать.
И, снявши панталоны,
Я скушал макароны,
И, сдёрнув ваши трусики, я вставить вам помог
До этого лечащую,
От радости дрожащую,
Большую макаронину, торчащую меж ног
Потом я только помню
Как стало вдруг легко мне,
Как мы поплыли вместе толь в сказку, то ли в рай
Средь ваших тихих стонов,
Блаженством истомлённый,
Я слышал страстный шёпот' «Скорей в меня , кончай»
Кончая, мы кричали,
Потом без чувств упали,
Очнувшись, я помог вам трусишки натянуть..
С улыбкой умилённой
Я спрятал панталоны,
С душою окрылённой отправился я в путь.
Придя полуголодный,
К работе непригодный,
Во всех пуляя матом, к кастрюле подскочил,
И ваши панталоны,
Засунув в макароны,
Я очень ароматный обед себе сварил.
КРОШКА КУЗИНА.
Я по Москве хожу,
Горестно я пержу
И у своих штанов
Слышу блаженный рёв.
Крошка бабуся, фамилия Кузина,
Лихо сидит на моей кукурузине.
Жопа торчит в окне,
Нежно моргает мне
Добрый, мохнатый глаз,
Что так пленяет нас.
А крошка бабуся, фамилия Кузина,
Нежно пердит на моей кукурузине.
Где-то у старых мудь
Дышит девичья грудь,
Горько и грустно мне,
Будто сижу в говне.
А крошка бабуся, фамилия Кузина,
Всё не слезает с моей кукурузины.
Вспомнив, кого ебал,
Хер мой огромным стал,
Бабка от боли — в крик,
Вот он, священный миг!
Крошка бабуся, фамилия Кузина,
Вмиг соскочила с моей кукурузины,
* * *
Если тебя ебуть,
Мудрым и стойким будь,
Помни последний смех,
Бабки невольный грех!
Крошка бабуся, фамилия Кузина,
Шлёт поцелуи моей кукурузине.
Постойте, девочки
Постойте, девочки,
Один момент!
Меня не трогайте —
Я импотент.
Отдайте мой роскошнейший пиджак
И не тащите силой на бардак.
Мне говорил всегда пердила Хунь:
Сначала трезвым стань — потом засунь!
Не плачьте, девочки,
И я проснусь,
И в ваши целочки
Я погружусь.
Не надо яйца мять, ебёна мать,
А то не стану я вас ублажать,
Спустите, девочки, на миг трусы
И покажите мне свои усы!
Простите, девочки,
Мой грубый тон —
Я не могу никак
Сорвать гондон…
Его приклеили, когда я спал,
Когда я раз впихнул и вмиг упал…
А говорила же мандачка Ли:
Сначала сильным стань — потом воткни!
Позвольте, девочки,
Вам дать совет:
Не будьте мелочны,
Вас ждёт минет.
А я посплю пока и полечусь,
Потом гондон сниму и подрочусь,
И расскажу я всем, что Хунь — мудрец,
Когда советует беречь конец.
Что б исполнять совет мадам Мандай:
Сначала кончь сто раз — потом слезай!
ДЕВОЧКИ НЕ ЦЕЛОЧКИ
Входите, мои девочки,
Снимайте свои мелочи,
Я рад тебе, брюнеточка Маринка!
Пока сижу я в нужнике,
Представь меня подруженьке,
А то уж у меня трещит ширинка!
Бонжур, моя кукусенька,
Похожая на пупсика,
Позволь тебя лизнуть пониже пупика!
Ты пожалей несчастного,
Прими в объятья страстные,
Не доводи любовь мою до трупика!
Через трусов решёточку
Я вижу чудо — шёточку,
И я готов, забыв про всё на свете,
Погладив твою попочку,
И опрокинув стопочку,
Тебе впихнуть мохнатенького «Петю»
Но вот слетели трусики
У малолетних пупсиков,
И страсть моя мудишками задвигала..
Мариночка — глупышечка
Мне щекотала шишечку,
А Олечка на ней в восторге прыгала.
Проснулся я весь голенький,
Мне зад целует Оленька,
А рядом кое-что сосёт Марина,
Лежу, довольно хрюкаю
И от восторга пукаю,
И стала жалкой тряпочкой елдина.
Я слышу ваши стончики
Прожорливых дракончиков,
Но не могу я сутками сношаться,
Не мучьте меня, бабоньки,
К утру я очень слабонький,
Позвольте хоть немного отоспаться!
ЗАДРОЧЕННЫЙ
Тёмной ночию,
Весь задроченный,
Без штанишек печально брожу,
Охуяченный,
Омудаченный,
Словно в жопе засохшей сижу
Где ты, девочка,
С нежной целочкой,
Ну зачем ты сбежала домой?
Испугал ася,
Обоссалася,
Увидав мой долбильник большой
Я под тучею
Сохну кучею,
Навсегда потеряв аппетит,
А мой верный друг,
Ошалев от мук,
Между ног словно мачта торчит
Гаснет лунный свет,
А её всё нет,
Но как прежде я грустно брожу,
Потеряв покой
И дроча рукой,
От расстройства я громко пержу
Каблучки стучат,
И ко мне летят
Стайки девочек, словно в кино,