– Что случилось? – насторожилась Куин.
Женщина встала и гордо выпрямилась:
– Здравствуй, Эйден.
Он повернулся к Куин с неестественной улыбкой:
– Познакомься, это моя мать, Вера Фейерхол.
Глава 8
Перед ней мать Эйдена!
У Куин расширились глаза. Одного взгляда на женщину хватило, чтобы не пытаться протянуть ей руку. Куин заставила себя расправить плечи.
– Добрый вечер. – Она не добавила «приятно познакомиться», что прозвучало бы откровенной ложью.
Миссис Фейерхол не ответила. Под ее ледяным взглядом Куин едва удержалась, чтобы не одернуть короткую красную юбку. Шелковый топ на бретельках был слишком открытым, а черные босоножки на высоком каблуке прямо-таки указывали на легкомысленный характер их обладательницы.
Куин подавила смешок: сцена напоминала глупый фарс!
– Кто это, Эйден? – тихо спросила миссис Фейерхол.
Воздух вибрировал от напряжения, и желание смеяться пропало. Эйден стоял, сжав кулаки. От его легкой, непринужденной манеры не осталось следа. Куин не представляла, что он может быть таким жестким. Она сжала его руку, стараясь мысленно удержать от слов и поступков, о которых он будет позже сожалеть. В состоянии стресса можно наделать ошибок. К тому же Эйден немного выпил.
Он взглянул на нее, и его лицо разгладилось, однако блеск в глазах насторожил Куин. Мужчина обнял ее за талию и прижал к себе.
– Мама, познакомься с Куин Лаверти – женщиной, на которой я собираюсь жениться.
Все поплыло перед глазами. Куин упорно смотрела в пол, боясь, что взгляд выдаст ее. О чем он думает? Пора прекращать это представление: оно не доведет до добра.
– Ждешь, чтобы я поздравила тебя?
Эйден напружинился, словно готовясь к прыжку. Куин повисла у него на руке, удерживая на месте.
– Хоть раз в жизни могла бы поздравить с тем, что важно для меня. – Его слова могли бы прозвучать иронично, если бы в них не было столько обиды.
– Эйден, – вмешалась Куин. – Мы не собирались пока сообщать об этом. – Она подняла голову и открыто посмотрела в глаза его матери. Никому не позволено причинять боль Эйдену. – Уже очень поздно.
Намек был прозрачным, и Вера Фейерхол в изумлении распахнула глаза, но тут же прищурилась:
– Даю вам время попрощаться, но через десять минут жду тебя, Эйден, в моей комнате.
– Было бы разумнее подождать с разговором до утра, – предложила Куин.
– Не смей указывать мне, когда я должна разговаривать со своим сыном! – рявкнула пожилая женщина и, развернувшись на каблуках дорогих туфель, зашагала к лифту.
Когда она скрылась из вида, Куин в недоумении всплеснула руками:
– Зачем ты сказал, что мы помолвлены?
– Я сказал, что хочу на тебе жениться, – сжал челюсти Эйден. – Она назвала тебя распутницей.
– Она не сказала этого!
– Не сейчас, а утром, когда говорила со мной по телефону.
– Ничего удивительного. – Куин уперла руки в бедра. – Мы на это рассчитывали. Я изображала коварную соблазнительницу.
– Она не имела права так говорить. Я дико разозлился. А сейчас она смотрела на тебя с таким брезгливым видом…
– Какая разница, что она думает обо мне?
– Для меня это имеет значение.
Куин прижала ладони к груди, успокаивая бешено стучавшее сердце.
– Тебе придется сказать ей, что мы не помолвлены.
Эйден выставил вперед подбородок:
– Сама скажи.
– Предоставляю эту честь тебе.
Ситуация грозила выйти из-под контроля.
– Мне жаль, что все получилось иначе, чем ты хотел, – прошептала она, стараясь улыбнуться. – Но тебе удалось подтолкнуть мать к решительным шагам. – Ей хотелось дотронуться до него, но она не решилась. – Я не предполагала, что тебя это больно заденет.
– Куин…
Она спохватилась и посмотрела на часы. Куин не рискнула бы пригласить сейчас Эйдена в свою комнату.
– Постарайся не сорваться и не задерживайся у нее. Ложись спать. Утро вечера мудренее.
– Я еще увижу тебя?
– Конечно, чтобы попрощаться. – Она повернулась и, не оглядываясь, поспешила к лифту.
Не прошло и пятнадцати минут, как в ее комнате зазвонил телефон. Куин поморщилась и взяла трубку:
– Алло?
– Подозреваю, что мать направляется к тебе.
Отлично! Только этого не хватало.
– Ты дал ей номер комнаты?
– Нет, но она позвонила на стойку регистрации. Хочешь, я вмешаюсь?
Куин не была уверена, что устоит перед искушением, если Эйден будет рядом.
– Сама справлюсь.
– Ты скажешь ей, что мы не помолвлены?
Куин тяжело вздохнула:
– Нет. Тебе придется сказать самому.
В дверь постучали.
– Спокойной ночи, Эйден.
– Могу я сказать вам несколько слов? – спросила миссис Фейерхол, появляясь на пороге. Она бы ворвалась в комнату, если бы Куин не загородила дорогу.
– При условии, что будете говорить тихо. Мои мальчики спят в соседней комнате, я не хочу их будить.
Сверкнув глазами, Вера кивнула. Куин впустила ее.
– У вас есть дети?
– Двое – восьми и шести лет.
Вера посмотрела на ее руку.
– Да, я не замужем. Работала администратором низшего звена, и у меня нет профессионального образования.
– Меня это не касается.
– Но вы пришли узнать именно это. – Куин вдруг осознала, что стоит перед матерью Эйдена в длинной мешковатой футболке с надписью «Лучший в мире соня». Она быстро натянула гостиничный банный халат и почувствовала себя увереннее.
– Я пришла по другой причине, мадам Лаверти.
Куин кивнула на стул:
– Хотите присесть?
– Не беспокойтесь, я ненадолго.
Куин села, надеясь успокоить резкую боль в желудке.
– Вы хотите предложить деньги, чтобы я оставила Эйдена в покое.
– Вижу, вам уже знакомы условия сделки.
Один раз Куин прошла через это.
Вера вытащила чековую книжку:
– Сколько вы хотите?
Куин повторила то, что уже говорила однажды:
– Мне не нужны ваши деньги. Я их не возьму.
– Но…
– Избавьте меня от уговоров. Я знаю, как могла бы потратить огромную сумму денег, которую вы мне предложите. Моим мальчикам эти деньги тоже пришлись бы кстати, но я слишком уважаю себя. Для меня гораздо важнее честно смотреть в глаза моим детям.
Вера раскрыла рот, но Куин продолжала:
– Я также уважаю Эйдена. Вы представляете его ярость, когда он узнает о вашем предложении?
Вера рухнула на ближайший стул.
– Мне безразлично нанесенное вами оскорбление. В конце концов, кто мы друг другу? Но оскорбление, которое вы нанесли Эйдену… – Куин непроизвольно сжала кулаки. – Как можно настолько не уважать его?
– Вы уничтожите его! – Лицо Веры исказила гримаса, – Вы разрушите все хорошее в нем.
– Вы совсем не верите в него?
Куин откинулась на спинку стула, чувствуя невыносимую боль в желудке. Самодовольные, надменные люди из мира Эйдена согласились бы с его матерью: такие женщины, как Куин, представляли угрозу. Филипп тоже принадлежал этому миру. Со временем Эйден и сам станет таким. Никогда Куин не повторит ошибки, совершенной с Филиппом, и сделает все, чтобы больше никогда она не пересекалась с Эйденом. Конечно, Вера Фейерхол не знала об этом. Она боролась за репутацию единственного сына.
Куин сжала руку пожилой женщины:
– Я знаю о вашей утрате и соболезную больше, чем могу выразить.
– Вы ничего не знаете! – прошептала Вера, отдергивая руку. Она с трудом сдерживала слезы.
– Вы правы. Мне не пришлось пережить подобную трагедию. Одна мысль приводит меня в ужас.
Вера повернулась к ней.
– Эйден говорил об этом. Он и его отец обеспокоены вашим состоянием, они ищут возможность помочь в вашем горе.
– Не ваше дело!
– Но кто подумает об Эйдене?
– Вы не смеете!
Почему, собственно? Кто-то должен напомнить ей об этом. Куин наклонилась к Вере:
– Он потерял брата, которого любил больше, чем самого себя.
– И вы воспользовались его слабостью! – выдохнула Вера с болью.
Слезы жгли глаза Куин.
– Нет, – сказала она тихо, стараясь пощадить чувства матери. – Это не я пользуюсь его горем. Но если вы постараетесь превратить его в Дэнни, миссис Фейерхол, считайте, что потеряли не одного сына, а обоих.
Вера быстро встала и вышла из комнаты, не говоря ни слова.
– Разговор удался, – пробормотала Куин в потолок. Она бросилась на кровать и залилась слезами.
Куин почти не спала в эту ночь, но утром поднялась до того, как проснулись Робби и Чейз. Она не удивилась, услышав стук в дверь.
Вера или Эйден?
Эйден.
Она отступила к окну и раздвинула занавески на всю ширину, впуская солнце, залившее комнату ярким светом. Большая кровать выглядела по-прежнему соблазнительно, но сопротивляться искушению стало легче.
– Мальчики?..
– Еще спят.
– Отлично. – Эйден выдержал паузу. – Планы поменялись.
У Куин дрогнуло сердце.
– Ох!
– Я решил сопровождать вас до Сиднея.
– Нет.
Эйден удивленно нахмурился.
– Я тебя не приглашаю, – заговорила она прежде, чем он успел открыть рот. – С самого начала мы решили расстаться здесь, и план остается в силе. – Заметив, как Эйден побледнел, Куин едва удержалась, чтобы не броситься к нему.
Он подошел ближе.
– Мы больше, чем корабли в море, что бы ты ни говорила, – твердо и с полной искренностью заявил он.
Может быть. Но Куин была тверда.
– Тебе не удастся использовать меня в качестве отвлекающего маневра. Ты сам должен определить свое место в жизни, Эйден. Ни завтра, ни через неделю, ни после того, как проиграешь выборы, а сейчас. Если ты думаешь, что, откладывая решение, щадишь чьи-то чувства, забудь об этом.
Они обменялись яростными взглядами. Куин первая не выдержала:
– Хочу сказать тебе кое-что. – Она почти рухнула на стул.
– Говори, – ледяным тоном произнес Эйден, усевшись напротив.
Куин посмотрела ему в глаза:
– Дети ничем не обязаны своим родителям.
– Ты уверена?
– Прекрасно, если родители вызывают любовь и уважение, но это не значит, что дети у них в долгу. На самом деле все наоборот – родители обязаны им. – Куин наклонилась вперед, стараясь донести свою мысль. – Тот, кто принимает решение дать жизнь ребенку, несет ответственность за его здоровье и безопасность и должен обеспечить наилучшие из возможных условия существования.
– Значит, выбор хорошей школы, занятия спортом, уроки музыки, путешествия ничего не значат?
– Заслуживают благодарности, но не более. И уж никак не обязывают тебя прожить жизнь по их указке. Заботливые родители воспитывают в детях силу и упорство в выборе собственного пути.
– Считаешь меня слабым?
– Нет! Но думаю, что горе и беспокойство о матери лишили тебя способности трезво мыслить.
– Хочешь знать мое мнение? Твои выводы ошибочны. Они основаны на личных отношениях с твоими родителями.
Куин старалась сохранять спокойствие.
– Думаешь, жертвуя собой, ты подаешь хороший пример сыновьям? Хочешь показать им, что можно всю жизнь заниматься нелюбимым делом только для того, чтобы оплачивать счета? Никаких амбиций?
Куин не верила своим ушам.
– Почему ты не хочешь поступить в университет? Боишься стать такой, как твои родители?
Она вскочила:
– Этого никогда не случится!
Эйден тоже поднялся:
– Или же то, что они сказали девять лет назад, так задело тебя?
– Они были уверены, что мы пропадем. Но я не считаю свою жизнь загубленной. – Впрочем, у Филиппа было другое мнение.