Кира забрала бутылку, а потом вместе с коллегами отступила к толстой двери, которая запиралась крепче входа в сокровищницу.
– Эффект проявится через несколько минут, – сказала Кира. – А когда это случится… скажем так, вы его ни с чем не перепутаете.
7
Вертолет мчался на север, а Джейк в его кабине оценивал возможные варианты. Самый простой и очевидный способ – вломиться в комплекс, используя превосходство в живой силе, и выйти на дистанцию прямого выстрела. В стиле операции по захвату бен Ладена. Самый верный, самый прямой путь.
Но сейчас, применительно к этим людям, риск такой операции неимоверно возрастает. Если хотя бы один из них успеет принять капсулу и дождаться эффекта, удача может оказаться на их стороне. Они будут слишком быстро думать и слишком быстро действовать. Джейк видел запись. Впечатляющее зрелище.
Слишком многое сейчас поставлено на карту, и риск вообще недопустим. Ничего нельзя оставлять на волю случая. Он приподнял большой черный головной телефон и засунул в правое ухо маленький наушник, тоненький провод которого бежал к мобильнику. Потом пристроил микрофон, висящий на проводе, около рта.
– Капитан Руис, – произнес он в микрофон, – чем они там заняты?
– Невозможно сказать наверняка по тепловым следам, но в основном они сидят. За эти несколько часов они вставали и ходили с места на место, разделялись ненадолго и суетились. По моему опыту, это похоже на очень долгое собрание, с редкими перерывами на туалет и напитки.
Джейк кивнул.
– Сейчас они вместе?
– Да, сэр.
«Крайние обстоятельства требуют крайних мер», – подумал Джейк. Именно для этого существовала его группа. Конечно, после операции ему могут предъявить серьезные претензии. Речь идет не о какой-нибудь аккуратно упакованной симпатичной ядерной бомбе. В отличие от бомбы, угроза Миллер и ее команды не столь очевидна и ее можно счесть преувеличенной. Не погрузись он с головой в их деятельность и не определи ее разрушительный потенциал, он мог и сам так подумать. Но пути назад не было. Он знал, что требуется сделать.
– Хорошо, капитан, – произнес полковник. – Действуем так. Я собираюсь поднять бомбардировщик, отправить его повыше и заткнуть им глотки управляемой бомбой.
Взрыв бомбы испарит внутри здания все живое, вплоть до тараканов.
– Управляемую бомбу, сэр? – растерянно переспросил капитан.
Джейк не мог винить его за такую реакцию. Сложно придумать нечто более противозаконное, чем сброс управляемой бомбы на гражданский объект в сердце Соединенных Штатов. Но это решение идеально соответствует ситуации. Здание стоит особняком, и движения поблизости практически нет.
– Капитан, вы меня слышали, – отозвался Джейк. – Мы подорвем бомбу, только когда она войдет в здание. Снаружи ее никто не заметит, а Миллер и Дэш не успеют ничего засечь.
Взрыв превратит здание в руины, но без побочного ущерба – если только кто-нибудь не окажется ближе пятидесяти ярдов от комплекса. Однако даже в таком варианте ему требуется абсолютная уверенность.
– Капитан, пусть ваши люди установят автоматические КПП на основных маршрутах, ведущих к зданию. Проверьте, чтобы внутри вашего периметра не было посторонних. Вам следует установить связь с пилотом бомбардировщика и в нужный момент сообщить, что все чисто.
– Вас понял. Сэр, как вы объясните взрыв?
– Утечка газа… Пожар ГСМ… Не знаю. У нас есть творческие специалисты, которые решат эту задачу. Я уверен, что мы справимся.
– Сэр, вы действительно считаете, что это необходимо? Даже если они круче, чем мы, у нас превосходство в живой силе и отличная тактическая позиция. Мы сможем захватить их или уничтожить без управляемой бомбы. Я абсолютно уверен в этом.
Перед внутренним взором Джейка всплыла сцена из фильма. Несколько полицейских штурмовали здание, чтобы задержать одинокую женщину. Полиция была уверена, что они полностью контролируют ситуацию. «Я думаю, мы справимся с одной девочкой», – сказал лейтенант, который командовал операцией. Джейк вспомнил невозмутимый голос одного из персонажей этого фильма, агента по имени Смит, и прошептал его незабываемый ответ: «Нет, лейтенант, ваши люди уже мертвы».
В наушнике Джейка послышался смущенный голос:
– Простите, полковник, я плохо расслышал.
Джейк откашлялся.
– Я сказал, выполняйте приказ, капитан. Выполняйте приказ.
8
Ван Хаттен сидел на одиноком стуле, закрыв глаза, и ждал… он сам не знал, чего. Возможно, капсула просто содержит плацебо, но он подозревал, что на самом деле там сильный галлюциноген или что-нибудь похуже. Вполне возможно, она окажется смертельной.
В любом случае, каким бы ни был ее эффект, он ничего не может с этим поделать. Содержимое капсулы несется по его кровеносной системе, и от него не избавиться ни усилием воли, ни ловкостью рук.
Физик задумался о людях, с которыми только что разговаривал. Они казались искренними и неравнодушными. Хотя психопат, который убивает свою жену ради блага человечества, потому что так ему сказала колибри, тоже может быть искренним и неравнодушным.
Правда, в одном физик не сомневался: Кира Миллер была стихией. Ван Хаттен еще ни разу не встречал человека, обладающего настолько мощным сочетанием физической и интеллектуальной привлекательности. Зашкаливающее обаяние, убедительность и притягательность. Будь он помоложе, он бы немедля влюбился в нее.
Его разум взорвался.
Сто миллиардов нейронов переподключались в практически мгновенной цепной реакции.
Он задохнулся.
Только что его мысли двигались со скоростью пешехода, и вот они уже мчатся, как космолет с гиперпространственным двигателем… и даже еще быстрее. Казалось, навстречу его разуму несется звездное поле. Потом оно вытянулось, размылось, и разум совершил невозможный прыжок в гиперпространство.
Всё, что они ему рассказывали, правда! Всё.
Он отделил небольшую часть разума и занял ее обдумыванием последствий, а остальное обратил на исследование новообретенной мощи.
Откуда-то он знал, что с момента наступления эффекта прошло 1,37 секунды – ровно 1,37. Он не понимал, как это происходит, но сейчас его разум отсчитывал время с точностью секундомера.
Час – период, который раньше казался ему скупым, – внезапно стал невероятно щедрым.
Он задумался над проблемами теоретической физики, которые считались непреодолимыми. Озарение возникало едва ли не в тот же момент, когда он сосредотачивался на очередной проблеме.
Пальцы начали порхать над клавиатурой. Он даже не думал, что они способны двигаться с такой скоростью.
Всего минуту назад он не хотел, чтобы таинственная капсула подействовала. Сейчас он желал, чтобы ее действие длилось вечно.
* * *
Стэнфордский физик затолкал в рот очередной шоколадный пончик и запил его второй бутылочкой яблочного сока.
– Это было невероятно! Потрясающе! – уже в третий раз объявил он Кире и Гриффину, не замечая, что его реплики ходят по кругу. – Даже если бы я сразу вам поверил, никакие слова не могут подготовить к такому переживанию! Я даже близко не представлял, на что это похоже.
– Мне жаль, что пришлось вас заставить, – с хитрой улыбкой сказал Дэш, входя в комнату вместе с Коннелли.
– Нет, вам не жаль, – радостно ответил ван Хаттен, пока Дэш усаживался на стул. – И мне тоже. Спасибо. Я безмерно вам признателен. Возможно, аналогия с пенициллином не так уж и плоха. Хотя по сравнению с вашими капсулами, Кира, пенициллин больше похож на махинации шарлатана.
– Сделали несколько удивительных открытий, верно? – спросил Гриффин.
– Именно, – ответил ван Хаттен, вновь переживая эту часть своего опыта. – Я прекрасно помнил все, что когда-либо видел, слышал или читал; и даже все, о чем когда-либо думал. И все это доступно разом, в одно мгновение. Невероятно. Я обдумывал проблемы, с которыми пытался справиться всю свою научную карьеру. Стоило лишь сосредоточиться на любой из них на пару секунд, и ответ начинал разоблачаться передо мной, как…
Он сделал паузу, подыскивая подходящую метафору.
– Как эксгибиционист, участвующий в стрип-шоу.
– Ого, – отозвался Гриффин. – Хорошо сказано. Связать мощь усиленного интеллекта с живой порнографией – вдохновенная идея.
– Полагаю, вы не позволите мне переформулировать?
– А с какой стати? – поинтересовался Гриффин.
Ван Хаттен улыбнулся и обернулся к Кире.
– Ну и ладно. Считайте меня истинно верующим. Можете ли вы быстро ввести меня в курс дела?
Она восторженно улыбнулась.
– Я уже думала, вы так и не спросите.
– Вы с Дэвидом любите друг друга, верно? – неожиданно спросил физик.
– Одна из тех новостей, которые вы узнали за этот час? – весело поинтересовалась Кира.
Ван Хаттен кивнул.
– До этого вы казались просто близкими коллегами по работе. Но мой улучшенный разум прочел все признаки, как объявления с рекламных щитов.
– Непредвиденный бонус повышенного интеллекта, – пояснила Кира. – Вы с невероятной ясностью воспринимаете язык тела и прочие мелкие подсказки. Кажется, будто в этом состоянии можно читать мысли.
– Полагаю, вы обнаружили и возможность управлять каждой клеткой и ферментом своего тела? – заметил Мэтт Гриффин. – А заодно произвольно менять показатели жизнедеятельности?
Физик усмехнулся.
– О да, – легкомысленно ответил он. – И это тоже. В общем, потрясающий опыт.
Группа провела еще несколько часов, делясь с ван Хаттеном своей историей. Они рассказали о том времени, когда Кира Миллер осталась одна. Об украденных капсулах. О ложном обвинении в биотерроризме и правительственной охоте. О том, как Дэвида Дэша завербовали найти Киру. И о том, как ее брат Алан, которого она считала мертвым, скрывался в тенях и дирижировал всей интригой.
Они пояснили, каким опасным образом эта терапия изменяет личность, – провоцируя в лучшем случае манию величия, а в худшем – социопатию.
– Вы не отметили в себе подобных изменений? – спросил Дэш.
– Вообще-то нет. Я был слишком занят – развлекался, решая задачи.
Дэш кивнул.
– В большинстве случаев поначалу эффект слабый, но потом он усиливается, – пояснил Дэш.
– И вы прошли очень серьезную проверку, о которой даже не подозреваете, – заметил Гриффин. – Или, как сказал бы Дэвид на прямолинейном диалекте военных, мы просветили все ваше дерьмо, – с улыбкой добавил он.
– Вам будет приятно узнать, что в отношении этики вы на самом верху шкалы, – сказала Кира. – То же самое касается природной твердости разума и характера.
– А как вам удалось проверить такие качества?
– Мы пользуемся способами, изобретенными под действием препарата Киры, – ответил Дэш, явно не желая углубляться в подробности. – У вас твердый характер; вдобавок, как выразилась однажды Кира, первый раз похож на путешествие Алисы в Стране чудес, поэтому неудивительно, что этот эффект пока не чувствуется.
– Просто для протокола, – встрял Гриффин. – Я проскочил стадию Алисы. Похоже, препарат подействовал на меня сильнее, чем на остальных. Помимо прочих качеств, я превратился в исключительно заносчивого типа.