– Но почему бы мне просто не рассказать этим влиятельным нефилимам о нашем плане с перьями? – Сердце у меня замерло в надежде. – Ведь тогда им не надо будет больше ни о чем волноваться, когда они узнают, что я нашла способ выиграть эту войну и изменить устройство мира.
– Если Пеппер потерпит неудачу, они воспримут это как твою ошибку. Твой провал. Не рассчитывай на то, что тебе удастся сблизиться с ними: они будут либо чествовать тебя как спасителя с этими перьями, либо распнут тебя в случае неудачи. Пока мы не будем на сто процентов уверены в том, что Пепперу все удалось, мы не можем даже заикаться о перьях.
Я схватилась за голову:
– Я не могу этого сделать!
Патч произнес:
– Данте работает на падших ангелов. И если он получит власть, раса нефилимов окажется в таком рабстве, в каком никогда не была раньше. Я боюсь, что падшие ангелы могут использовать «дьявольскую силу» и удерживать власть над нефилимами и после того, как закончится Хешван.
Я грустно покачала головой:
– Слишком много поставлено на карту. А что, если я проиграю?
А так и будет, вне всякого сомнения.
– Есть ведь еще кое-что, Нора. Твоя клятва Хэнку.
У меня в груди словно вдруг заворочался огромный кусок льда.
Я снова вспомнила каждое слово, которое сказала Хэнку Миллару в ту ночь, когда он заставил меня стать его преемницей. «Я стану во главе твоей армии. А если я нарушу это обещание – я отдаю себе отчет, что моей маме и мне придется умереть» . Это не оставляло мне никакого выбора. Если я хочу быть на земле с Патчем и спасти жизнь своей матери – я должна во что бы то ни стало удержать свой пост главы нефилимской армии. Я не могла позволить Данте отобрать его у меня.
– Дуэль – это довольно редкое шоу, тем более между такими высокопоставленными нефилимами, как ты и Данте, и такое событие никто не захочет пропустить, – проговорил Патч. – Я надеюсь на лучшее: на то, что нам удастся протянуть время и что Пеппер все сделает как надо, но в то же время я думаю, что нам надо подготовиться и к худшему. Дуэль может стать твоим единственным выходом.
– И насколько велика аудитория, о которой мы говорим?
Взгляд Патча был холоден и решителен. Но на секунду мне показалось, что в глубине его черных глаз промелькнуло что-то вроде сочувствия ко мне.
– Сотни.
Я сглотнула.
– Я не могу этого сделать.
– Я буду тренировать тебя, Ангел. Я буду рядом с тобой все время. Ты гораздо сильнее, чем была две недели назад, а ведь ты всего-навсего несколько часов позанималась с тренером, единственной целью которого было доказать тебе, что ты ничего не можешь. Ему надо было, чтобы ты верила, будто он тренирует тебя, но я сильно сомневаюсь, что он действительно дал тебе что-то стоящее. Я не думаю, что ты вообще понимаешь, насколько велика твоя сила. А если как следует потренироваться, ты можешь одолеть его.
Патч притянул меня к себе за шею и посмотрел на меня с такой решимостью и доверием, что у меня сердце зашлось. « Ты можешь это сделать. Это трудно, и тебе не позавидуешь, но от этого я восхищаюсь тобой только еще больше! » – сказал он мысленно.
– Но неужели нет другого выхода?
Впрочем, задавая этот вопрос, я уже знала на него ответ: сомнительные шансы Пеппера на успех его миссии, клятва, которую я дала Хэнку, тяжелое положение расы нефилимов в целом – все это вместе доказывало, что другого выхода у меня действительно нет. Я должна была через это пройти.
– Патч, мне страшно, – прошептала я.
Он обнял меня, поцеловал в макушку и погладил по волосам. Мне не нужно было слов, чтобы понимать, как он боится тоже.
– Я не позволю тебе проиграть эту дуэль, Ангел. Я не позволю тебе встретиться с Данте лицом к лицу, пока не буду уверен, что контролирую ситуацию. Этот поединок будет только казаться честным, но на самом деле все будет не так. Данте подписал себе смертный приговор, как только тронул тебя. И я не позволю ему уйти от возмездия, – твердо произнес он. – Он умрет.
– Но что ты сможешь сделать? Это же дуэль! Подстроить?..
Мстительный огонек в его глазах сказал мне все, что мне было нужно.
– Если кто-нибудь заподозрит… – начала я.
Патч поцеловал меня, глаза его насмешливо блеснули.
– Если я проиграю, я больше не смогу целовать тебя. И ты правда думаешь, что я стану так рисковать? – Его лицо стало серьезным: – Я знаю, что не могу чувствовать твоих прикосновений, но я могу чувствовать твою любовь, Нора. Внутри себя. И это для меня значит все. Я бы хотел чувствовать все то, что чувствуешь ты, но у меня и так есть твоя любовь. И ничто не может быть для меня важнее. Многие люди проживают целую жизнь, так и не почувствовав того, что даешь мне ты. Так что никаких сожалений и сомнений.
Мой подбородок задрожал:
– Я так боюсь потерять тебя. Я боюсь, что мы проиграем – и что тогда будет с нами? Я не хочу этого делать! – протестовала я, хотя прекрасно понимала, что у нас нет волшебной палочки, с помощью которой можно было бы решить все проблемы. Я не могла убежать. Я не могла спрятаться. Клятва, которую я дала Хэнку, все равно нашла бы меня, не важно, где и насколько надежно я спряталась бы. Я должна была удержать власть. Пока существовала армия – я должна была стоять во главе ее.
Я сжала руки Патча:
– Пообещай мне, что будешь со мной все время. Пообещай, что мне не придется проходить через это одной.
Патч взял меня за подбородок:
– Если бы можно было этого избежать, я бы сделал все, чтобы тебе не пришлось ввязываться в это. Если бы я мог сделать это за тебя, я бы не сомневался ни секунды. Но у меня нет другого выбора, я могу только быть рядом с тобой до конца. Я не дрогну, Ангел, это я могу пообещать тебе. – Он провел руками по моим плечам, словно пытаясь согреть, но его обещание грело меня сильнее, чем этот жест. Я чуть не расплакалась. – Я немедленно начну распространять слухи, что ты собираешь сегодня вечером срочное собрание. Сначала позвоню Скотту и скажу ему делать то же самое. Думаю, много времени не понадобится. До Данте она дойдет уже к концу этого часа.
Мой желудок тут же совершил головокружительный кульбит. Я больно прикусила щеку и заставила себя кивнуть. Я должна была смириться с неизбежностью. Чем лучше я буду представлять себе, что ждет впереди, тем скорее смогу выработать план, как победить свой страх.
– Что я могу сделать, чтобы помочь? – спросила я.
Патч посмотрел на меня, слегка нахмурившись. Потом провел большим пальцем по моим губам, щеке.
– Ты совсем замерзла, Ангел. – Он кивнул в сторону спальни, расположенной в глубине квартиры. – Давай-ка уложим тебя в постель. Я разожгу камин. Сейчас тебе точно нужен покой и тепло. Я еще могу налить тебе горячую ванну.
Словно в подтверждение его слов, мое тело сотрясла крупная дрожь. Из меня словно вдруг в одно мгновение ушло все тепло. Вероятно, это был шок. Зубы у меня застучали, кончики пальцев затряслись странной неудержимой дрожью.
Патч сгреб меня в охапку и понес в спальню. Открыв дверь плечом, он откинул одеяло на кровати и бережно уложил меня.
– Попьешь? – спросил он. – Травяной чай? Или бульон?
Я смотрела на его лицо, такое близкое и искренне встревоженное, и во мне стремительно росло чувство вины. Я знала, что Патч сделает для меня все. Его обещание быть рядом со мной было все равно что клятва на крови. Он был частью меня, а я была частью его. Он сделал бы все, абсолютно все, только чтобы удержать меня рядом с собой.
Я заставила себя открыть рот пока не струсила и не передумала.
– Мне нужно кое-что сказать тебе, – произнесла я, голос мой был тонким и слабым. Плакать я не собиралась, но слезы сами полились из моих глаз. Я просто не знала, куда деваться от стыда.
– Ангел? – В голосе Патча звучал вопрос.
Итак, я сделала первый шаг, но дальше двинуться я не могла. Все тот же чужой голос зазвучал у меня в голове, приводя кучу аргументов в пользу того, что я не имею права еще больше расстроить этим Патча. Не сейчас – когда все и так страшно сложно. Если я беспокоюсь о нем, я должна держать рот на замке. Сейчас важнее всего было его восстановление, а уже потом можно было подумать и о том, чтобы очистить свою душу признанием.
И я уже чувствовала ту же ледяную руку на своем горле.
– Я… я… ничего. – Я помотала головой. – Мне просто нужно поспать. А тебе нужно позвонить Скотту.
Я уткнулась лицом в подушку, чтобы он не заметил моих слез.
Ледяная рука на горле была так реальна, она готова была сломать мне шею, если я скажу слишком много, если я выдам свой секрет.
– Мне действительно нужно позвонить ему, это правда. Но еще больше мне нужно, чтобы ты сказала мне то, что собиралась, – произнес Патч, и что-то в его тоне дало мне понять, что обратного пути для меня нет.
Ледяная рука обхватила мое горло плотнее. Я была слишком напугана, чтобы говорить. Я слишком боялась этой жуткой руки и того, что она могла сделать со мной.
Патч включил ночник, легонько обнял меня за плечи, заглянул мне в лицо, но я только глубже зарылась в подушки.
– Я люблю тебя, – выдавила я из себя. Внутри меня рос, заполняя собой все, стыд. Как, как могла я говорить эти слова, прикрывая ими свою ложь?
– Я знаю. А еще я знаю, что ты что-то скрываешь от меня. Сейчас не время для секретов, мы слишком далеко зашли, – предупредил меня Патч.
Я кивнула, чувствуя, как слезы капают на подушку. Он был прав. Я понимала это, но от этого не становилось легче. И я не была уверена, что вообще смогу это сделать. Эта безжалостная рука, сдавившая мне горло, мой голос…
Патч тихо лег на постель рядом со мной и прижал меня к себе. Я чувствовала его дыхание на своей щеке, тепло его кожи. Его колено так хорошо вписывалось в сгиб моего колена…
Он поцеловал меня в плечо, его черные волосы щекотали мне ухо.
«Я… лгала… тебе …» – призналась я мысленно, каждое слово мне словно приходилось проталкивать сквозь кирпичную стену. Замерев, я ждала, что холодная рука сейчас задушит меня – но, к своему изумлению, вдруг почувствовала, что ее хватка даже ослабела после моего признания. Воодушевленная этой маленькой победой, я продолжила: « Я лгала тебе, хотя ты был тем единственным человеком во вселенной, чье доверие было для меня важнее всего… я лгала тебе, Патч, и я не знаю, смогу ли когда-нибудь простить себя за это» .
Патч не требовал от меня никаких объяснений – он просто легонько целовал мою руку, сверху вниз, едва касаясь губами кожи. И только дотронувшись, наконец, до запястья, заговорил:
– Спасибо тебе за то, что сказала, – вот и все, что он произнес негромко.
Я повернулась и заморгала в растерянности:
– И ты не хочешь узнать, как именно я тебе лгала?
– Единственное, что я хочу знать – это как сделать так, чтобы тебе стало лучше. – Он крепко обнял меня, от чего я почувствовала себя совершенно защищенной.
Но мне не могло стать лучше, пока я не призналась бы во всем. Патчу незачем было выслушивать мои откровения – но они нужны были мне самой, я чувствовала, как совесть жжет меня изнутри, словно каленым железом.
– Я принимала… «дьявольскую силу». – Вот уж не думала, что мой стыд может стать еще больше, но он, казалось, увеличился еще раза в три. – Все это время я принимала ее. Я так и не выпила противоядие, которое тебе дал Блейкли, – я спрятала его и все время говорила себе, что выпью потом, когда кончится Хешван, когда мне перестанут требоваться суперсилы, но это была только отговорка. Я не собиралась пить его вообще. Все это время я находилась в зависимости от «дьявольской силы». И боюсь, без нее я гораздо слабее. Я знаю, что должна остановиться, я знаю, что это неправильно. Но она дает мне силы, которых нет у меня самой. И я… я даже вторгалась в твое сознание, чтобы заставить тебя поверить, будто я выпила противоядие, – я в жизни себе этого не прощу!