Я опустила глаза, не в силах видеть разочарования и грусти, которое должно было появиться на лице Патча после моих слов. Хранить эту тайну в себе было ужасно – еще ужаснее было слышать свой голос, который признавался в такой мерзости. Кто я вообще такая? Что со мной стало? Я не узнавала саму себя, и это было самое худшее, что мне приходилось когда-либо испытывать в жизни. Где-то на этой длинной дороге я потеряла самое себя. И винить в этом только «дьявольскую силу» было нельзя – ведь я сама принимала решение, я сама сделала выбор и украла ту, самую первую, бутылку у Данте.
Патч наконец заговорил. Его голос был так спокоен, в нем было столько тихого восхищения, что я невольно задумалась: уж не знал ли он мой секрет с самого начала?
– Знаешь, когда я увидел тебя впервые, я подумал: я никогда раньше не видел ничего столь же прекрасного и притягательного.
– Почему ты говоришь об этом сейчас? – печально спросила я.
– Я увидел тебя и захотел быть с тобой. Я захотел, чтобы ты приняла меня. Захотел узнать тебя так, как никто доселе не знал. Я захотел тебя всю. И меня это буквально сводило с ума. – Патч замолчал, легко вздохнул, словно вдыхая мой аромат. – А теперь ты у меня есть. И меня пугает только одно: вдруг это закончится? Вдруг мне придется вернуться туда же, откуда я начал: когда я отчаянно желал тебя без надежды на то, что этому суждено сбыться? Ты моя, Ангел. Вся. Каждая самая маленькая частичка тебя – моя. И я не позволю никому и ничему встать между нами.
Я приподнялась на локте и уставилась на него:
– Я не заслуживаю тебя, Патч. И не важно, что ты говоришь. Это правда.
– Ты не заслуживаешь меня, – кивнул он. – Ты заслуживаешь гораздо большего и лучшего. Но ты остаешься со мной – и так будет всегда. – Он перевернул меня и навис надо мной, его черные глаза стали совершенно пиратскими. – Я не отпущу тебя никогда, что бы ты там себе ни думала. Меня не волнуют ни другие мужчины, ни твоя мама, ни все силы ада – нас ничто не разлучит. Я никогда никуда не денусь.
Я моргнула влажными от слез ресницами.
– И я тоже не хочу, чтобы что-то становилось между нами. Особенно «дьявольская сила». У меня противоядие в сумке. Я приму его прямо сейчас. И… Патч! – добавила я горячо. – Спасибо тебе. За все спасибо. Я просто не знаю, что бы я делала без тебя.
– Это хорошо, – пробормотал он. – Потому что я никогда никуда не отпущу тебя.
Я откинулась на подушки, совершенно обессиленная, но счастливая.
Глава 32
Как мы и предполагали, весть о том, что я требую встречи с влиятельными нефилимами, распространилась очень быстро. К полудню воскресенья все сообщество нефилимов полнилось слухами и догадками. Все внимание было приковано ко мне, о новости Данте все забыли. Я была в центре этого шоу, и Данте не выражал видимого протеста. У меня не было сомнений, что Патч был прав: Данте решил отложить свои планы до того момента, как выяснит, каким будет мой следующий шаг.
Скотт звонил каждый час с новостями, из которых следовало, что нефилимы склоняются в пользу теории о моей решимости нанести решительный удар по падшим ангелам. В списке возможных действий фигурировали засада, разрушение линий передачи, шпионаж и похищение влиятельных падших ангелов. Как и предсказывал Патч, нефилимы тут же постановили, что единственным поводом для созываемой мною встречи может быть начало войны. А я невольно задумалась, был ли в этом уверен и Данте тоже. Хотелось бы мне ответить на этот вопрос утвердительно, хотелось бы верить, что удалось его провести и усыпить его бдительность, но опыт подсказывал мне, что он слишком умен для того, чтобы повестись на эту уловку. Он явно подозревал, что я что-то задумала.
– Отличные новости, – взволнованно сказал Скотт по телефону. – Большие шишки – влиятельные нефилимы – согласились встретиться с тобой. Они определились с местом встречи – и это НЕ Дельфы. Больше того, они проявляют дружелюбие. Как и следовало ожидать, на эту вечеринку могут попасть не все – только особо приглашенные. Двадцать нефилимов, не больше. Никаких зевак, много охраны. Каждого из приглашенных нефилимов обыщут и досмотрят на входе. В этом есть и хорошее – я в числе приглашенных. Конечно, пришлось напрячься, но я буду там с тобой.
– Скажи мне сразу, где все это будет, – попросила я, стараясь, чтобы в моем голосе не слышно было паники и отвращения.
– Они хотят встретиться в старом доме Хэнка Миллара.
У меня по коже забегали мурашки.
Мне никогда, никогда не забыть взгляда его льдисто-голубых глаз – при звуке этого имени они всегда встают передо мной.
Отогнав призрак Хэнка, я попыталась собраться. Значит, шикарный дом в колониальном стиле в дорогом и роскошном районе. Как-то это слишком открыто для тайного сборища нефилимов.
– А почему именно там?
– Шишки думают, что это будет такой символический знак уважения по отношению к Черной Руке. И я бы сказал, так оно и есть. Ведь это он начал всю эту заваруху, – довольно язвительно добавил Скотт.
– Продолжай болтать, и тебя вычеркнут из списка приглашенных.
– Собрание назначено на десять часов вечера сегодня. Не занимай телефон на случай, если я узнаю еще что-нибудь. И не забывай изображать удивление, когда тебе позвонят с уточняющей информацией. Не дай им повода думать, будто для тебя кто-то шпионит. И вот еще что. Я прошу прощения за Данте – ведь это я познакомил тебя с ним. Если бы я мог, я бы его расчленил. А потом привязал бы по камню к каждой его конечности, отвез его к морю и выкинул за борт. Держи хвост пистолетом. Я тебя прикрою.
Я повесила трубку и повернулась к Патчу, который лежал около стены и смотрел на меня с тревогой все время, пока я говорила по телефону.
– Встреча сегодня вечером, – сказала я ему. – В старой резиденции Милларов.
Я никак не могла выкинуть из головы одну мысль, которая не давала мне покоя: частный дом… обыск… охрана… И как, во имя всего святого, Патч сможет туда пробраться?! Как бы мне ни хотелось верить в обратное, но по всему получалось так, что сегодня мне придется отправиться туда без него.
– Все в порядке, – спокойно произнес Патч. – Я буду там.
Я восхищалась его уверенностью и спокойствием, но я просто не видела ни малейшего шанса для него проскользнуть туда.
– Но там будет полно охраны. Стоит тебе только сунуть туда нос, они тут же скрутят тебя. Если бы они хотя бы выбрали музей или здание суда… все, что угодно, только не это! Там просматривается каждый квадратный сантиметр площади.
– Я ожидал примерно этого. Поэтому хорошенько продумал детали. Скотт проведет меня туда.
– Нет, это не сработает! Они будут ожидать шпионов падших ангелов, и даже если Скотт оставит для тебя открытым окно – они все равно тебя заметят. И тогда полетит с плеч не только твоя голова, но и голова Скотта как предателя…
– Я собираюсь воспользоваться телом Скотта.
Я замерла.
До меня не сразу дошло, что он имеет в виду.
Ну, конечно. Сейчас же Хешван! Патч легко может получить контроль над телом Скотта. И никто никогда не поймет, кто именно находится в этом теле. И Патч сможет пробраться на собрание без всяких проблем. Это просто идеальное решение!
Если не считать одной маленькой детали.
– Скотт никогда не согласится.
– Скотт уже согласился.
Я взглянула на него с недоверием.
– Он согласился?!
У меня перехватило горло.
Для Скотта была невыносима сама мысль о том, что кто-то из падших ангелов может завладеть его телом. И сейчас, в этот момент, я поняла, как много значит для него наша дружба. Он готов сделать это… то, что для него ужаснее всего… для меня.
У меня не было слов. Только глубокая, горячая благодарность Скотту. И огромное желание не подвести его.
– Вечером будь, пожалуйста, осторожен, – сказала я.
– Я буду осторожен. И я не буду злоупотреблять гостеприимством. Когда ты уйдешь – я останусь лишь ненадолго, только чтобы убедиться, что больше ничего интересного я не узнаю. И Скотт тут же получит свое тело обратно. Я уверен, что с ним за это время ничего не случится.
Я обняла Патча со всей нежностью и страстью.
– Спасибо, – шепнула я.
Вечером, за час до десяти, я покинула дом Патча.
Оставшись в одиночестве, я ехала в машине, которую нефилимы взяли для меня напрокат: они предусмотрели все, чтобы не было ни малейшего шанса, что я приведу за собой хвост из неприглашенных любопытствующих нефилимов или, что еще хуже, из падших ангелов, до которых тоже могли докатиться слухи о сегодняшней секретной встрече.
Улицы были темные и мокрые, всюду висели рваные клочья тумана. Свет фар освещал кусты и влажную дорогу, которая черной лентой извивалась по холму и убегала вверх. Я включила печку, но холод, от которого я пыталась избавиться, был слишком глубоко внутри меня. Я не знала, чего ждать от сегодняшнего вечера, поэтому мне трудно было что-то планировать. Предстояло импровизировать – а я это очень не любила. Мне хотелось войти в дом Милларов, имея в запасе хоть что-нибудь, кроме собственных инстинктов, но у меня больше не было ничего.
Наконец я остановилась перед старым домом Марси. Некоторое время я сидела в машине, глядя на белые колонны и черные ставни. Лужайка была засыпана опавшими с деревьев листьями. Из стоящих по бокам от крыльца терракотовых цветочных горшков торчали коричневые ветки – останки засохших гортензий. На дорожке валялись газеты разной степени потрепанности. Дом пустовал после смерти Хэнка и выглядел теперь далеко не таким элегантным и роскошным, каким я его помнила. Мать Марси переехала в дом у реки, а Марси… что ж, Марси слишком буквально поняла фразу mi casa es su casa .
Шторы в окнах были опущены, там горел свет, и, хотя я не видела силуэтов, я знала, что несколько самых влиятельных и могущественных представителей мира нефилимов сидят за этой дверью и собираются принять какое-то решение относительно меня и того, что я им скажу. А еще я знала, что Патч тоже там, а значит, мне ничто не угрожает.
Уцепившись за эту мысль, я сделала глубокий вдох и пошла ко входной двери. Постучала.
Дверь открылась, и меня встретила высокая женщина, словно ощупав меня глазами с ног до головы. Ее волосы были убраны сзади в тяжелый пучок, а вообще в ее внешности и лице не было ничего запоминающегося или выдающегося – совсем ничего. Она буркнула вежливо, но не слишком радушно: «Привет», а потом сделала приглашающий жест, показывая, что я могу войти.
Эхо моих шагов гулко отдавалось в сумрачном, скупо освещенном коридоре. Я шла мимо портретов членов семьи Милларов – они улыбались сквозь пыльные стекла. На столике в коридоре стояла ваза с давно умершими лилиями. Вообще в доме пахло затхлостью и запустением.
Я двигалась в направлении света, льющегося из гостиной.
Когда я вошла в высокую стеклянную дверь, приглушенный разговор сразу стих.
В комнате друг против друга за длинным столом красного дерева сидели шесть мужчин и пять женщин. Еще несколько нефилимов стояли вокруг стола, у них был заинтересованный и в то же время тревожный вид. Среди них была мама Марси, хотя я не сразу поняла, что это она: я ведь знала, что Сюзанна Миллар была нефилимом, но никогда не задумывалась об этом всерьез. А ее присутствие сегодня здесь, на секретной встрече бессмертных, доказывало, что она представляет собой некую… угрозу. Марси с ней не было. Возможно, Марси просто не захотела прийти, но все-таки более правдоподобным объяснением ее отсутствия было то, что ее не пригласили – Сюзанна, похоже, была из тех матерей, которые во что бы то ни стало пытаются держать своих дочерей как можно дальше от потенциальных опасностей и неприятностей.