Я сжал зубы и уперся пятками в землю. Может, он и прав, но я не собирался это признавать.
– Возьми его, – сказал Мотт Крегану, который вытащил нож и приказал мне встать. Когда я это сделал, он приставил нож к моей шее и схватил меня за руку. Креган сбоку, Мотт сзади – так мы и пошли в Фартенвуд.
Коннер ждал меня в кабинете, стоя за массивным дубовым столом. Креган швырнул меня в кресло перед столом, и они с Моттом встали по обе стороны от меня.
– Где камень? – холодно спросил Коннер.
– Разве он не у вас в столе, куда вы его положили? – проговорил я с не меньшей холодностью в голосе.
Это вывело Коннера из себя. Он кивнул Крегану, который с силой ударил меня по щеке. Я ощутил вкус крови во рту и закрыл глаза, открыв их снова, когда боль несколько утихла.
– Я выкупил тебя из приюта! – вопил Коннер. – Это значит, что ты моя собственность, как и все, что принадлежит тебе. Этот камень мой.
– Если это не настоящее золото, зачем оно вам? – спросил я.
– Потому что я не хочу, чтобы оно было у тебя! Я не собираюсь представлять двору человека, который таскает в кармане фальшивое золото. Где оно?
– Может, вы его потеряли, – сказал я.
Креган снова ударил меня, на этот раз сильнее.
– Отведите его в подземелье, – прошептал Коннер. – Сделайте все, что нужно, но так, чтобы не осталось шрамов.
– Нет, стойте! – Меня охватил страх. Я понял, что со мной сделают. – Не делайте этого, Коннер! Это всего лишь камень. Это то, что вы хотели услышать?
Коннер уперся обеими руками о стол и наклонился ко мне:
– Чего я хочу, Сейдж, так это того, чтобы ты подчинялся моей воле. Если я велю тебе прыгнуть со скалы, ты должен прыгнуть. Если велю переплыть океан, ты должен плыть. Мне не нужен камень. Но если я сказал тебе, что он больше не твой, я жду от тебя преданности, уважения и подчинения. Даю тебе последний шанс. Где он?
Стук сердца глухими ударами отдавался у меня в ушах, так что я едва слышал его. Я знал только, что он не получит камень, даже если от этого зависит моя жизнь. А похоже, так оно и было.
– Уведите его, – сказал Коннер. Мотт и Креган схватили меня за руки и буквально потащили из кабинета, осыпая пинками и руганью.
22
В подземелье пахло застарелой мочой. Я попытался представить себе, кого еще сюда приводили и как давно это было. Там была всего одна камера, со стенами из неотесанного камня и ржавой железной решеткой. Окон не было вовсе, на стенах горело несколько масляных светильников. Было холодно, и я сразу продрог. Хотя дрожал я не только от холода. Мне было страшно.
Когда Креган отпирал дверь железной клетки, я высвободил одну руку и врезал ему по шее. Мотт схватил меня за руку и выкрутил ее за спину, крепко сжав обе руки.
– Ты мне за это заплатишь! – прошипел Креган. Когда мы оказались внутри, он сдернул с меня рубашку и сковал мне запястья цепью, подвешенной к потолку. Когда я повис на цепи, я едва касался ногами пола.
Мотт пошел в дальний угол комнаты, потом вернулся ко мне. В руке у него было что-то вроде кнута. У того была длинная рукоятка с широкой кожаной полосой на конце.
– Коннер велел не оставлять шрамов. – Я не смог сдержать в голосе дрожь.
Креган ухмылялся, ему явно не терпелось увидеть кнут в действии.
– Он ничего не говорил о ссадинах. Пока Мотт будет бить тебя широкой стороной, тебе будет очень больно, но ран на коже не останется.
– Пожалуйста, не делайте этого, Мотт! – умолял я.
– Ты сам сделал такой выбор, – сказал он. – Разве я не предупреждал тебя?
– Что такого в этом камне? – спросил Креган.
– Дело не в камне, – ответил Мотт. – Мальчишка лишь хочет победить. Доказать, что он не собственность Коннера.
– Я не его собственность, – сказал я.
За этим последовал первый удар кнута. Я приготовился к боли, но не такой сильной. С моих губ сорвался вопль, которого я сам не ожидал услышать. Мотт ударил снова, потом в третий раз. Ноги у меня подкосились, я повис на цепи, и плечи пронзила боль.
– Где камень? – спросил Мотт.
Не дожидаясь ответа, он снова меня ударил. Я чувствовал отстраненность от боли, будто часть меня стояла в стороне и наблюдала за тем, что происходит. И эта часть меня съеживалась при звуке ударов. А вторая часть продолжала вопить.
– Я не его собственность, – прошептал я. – Это мое золото.
Еще один удар, будто когти впились мне в спину, затем Мотт скомандовал:
– Давай полотенце!
– Коннер велел, чтобы не было крови! – сказал Креган.
– Он велел, чтобы не было шрамов. Достань повязку, оставим его здесь. Дадим ему время подумать над следующим ответом.
Креган ненадолго исчез, а Мотт выругался и отбросил кнут в дальний угол комнаты. Через минуту Креган вернулся с бутылкой прозрачной жидкости и тряпкой.
– Я все сделаю, – сказал Мотт. – Не говори Коннеру.
– Дай мне пять минут наедине с ним! – прорычал Креган. – Я узнаю, где камень.
– Выметайся! – скомандовал Мотт.
Когда мы остались одни, Мотт открыл бутылку. Я почувствовал запах и покачал головой.
– Нет, не надо.
– Эта боль будет не намного лучше кнута, – предупредил Мотт.
Он налил жидкости на тряпку и прижал к моей спине. Я снова закричал и пнул Мотта в ногу так, что он отступил.
– Если я не промою рану, будет заражение, – проговорил он. – Я твой единственный друг здесь, не разочаровывай меня.
– Если вы друг, то кто же мои враги?
– Ты сам свой враг, Сейдж. Посмотри в зеркало и увидишь причину своих проблем. Думаешь, я хотел брать этот кнут?
Он снова протер мне тряпкой спину, и я выругался.
– Прикуси язык, или Коннер велит выбить из тебя и это.
– Больно! – Спина у меня горела, и каждая клеточка моего тела чувствовала это.
– Не знаю, почему Коннер тебя еще не убил, – сказал Мотт. – Что-то он находит в тебе, но его терпение не бесконечно. Отдай ему камень, Сейдж.
– Нет.
Мотт обмотал меня тряпкой и крепко завязал.
– Ты глуп, – сказал он. – Если ты так надеешься стать принцем, ничего не выйдет. Поклонись Коннеру, мальчик. И отдай ему камень.
Перед тем как уйти, он погасил масляные светильники, оставив меня на цепи, полуголого, раненого, в полной темноте.
23
В этот день ко мне приходили еще дважды. Сначала пришел Креган с миской горячего супа. Он сказал, что знает, что я не ел весь день и, должно быть, проголодался. Мне нужно было просто сказать, где спрятан камень, и они отпустили бы меня.
Я сказал ему, что суп пахнет отвратительно и лучше я полижу пол в подземелье. Креган сказал, что это можно устроить. Потом он прислонился к стене и съел мой суп. А когда закончил, выплеснул остатки на меня и рассмеялся.
– Я просил у Коннера разрешения убить тебя прямо сейчас, – сказал он.
– Если сделаете это быстро – вперед.
Я действительно этого хотел.
Креган подошел ко мне так близко, что я почувствовал запах лукового супа у него изо рта.
– Ну уж нет, я не собираюсь торопиться. Я готов потратить на тебя свое время. Представь, мне приходится запастись терпением, потому что мастер, к сожалению, хочет пока сохранить твою жизнь.
– Тогда выметайся!
Казалось, его позабавила эта попытка распоряжаться им, и он попробовал сделать то же самое:
– Где камень?
Я отвернулся от него и был вознагражден ударом в живот.
– Я могу делать так, сколько захочу, – сказал он. – Шрамов не останется.
– Продолжайте, – выговорил я, когда снова смог дышать. – Когда стану королем, у меня не будет угрызений совести при виде ваших мучений.
Креган уставился на меня, выкрикнул пару угроз о том, что он сделает, когда вернется, и помчался вверх по лестнице.
Прошло несколько часов, и тут пришел Мотт с камнем в руках, который, как он уверял, был точно таким, как мой. Он сказал, что его камень немного больше и выглядит более ценным. Я мог бы взять его. Мне надо было только вернуть свой Коннеру.
– Это поддельное золото, – сказал я, сопротивляясь его попыткам опекать меня. – А мое было настоящим.
– Твое было простым камнем, – сказал Мотт. – Даже я смог бы это подтвердить.
– В таком случае зачем оно Коннеру?
– А зачем оно тебе? – спросил Мотт. – Ни одному из вас на самом деле не нужна вещь, которую никто не поднимет, если она будет валяться под ногами. Коннеру она нужна потому, что нужна тебе, а тебе нужна потому, что так ты можешь бросить вызов Коннеру. Если ты думаешь, что эта борьба к чему-либо приведет, ты ошибаешься.
– Скажите Коннеру, что я ему нужен в качестве будущего принца, – проговорил я. – Ни Роден, ни Тобиас не смогут убедить регентов. А я смогу, и он это знает.
– Я передам, – сказал Мотт. – Но мне кажется, Коннер будет глупцом, если решится представить тебя как принца. Как только корона окажется у тебя на голове, ты попытаешься расправиться с ним.
– Просто скажите ему. Скажите, что я буду его принцем.
Когда в следующий раз я услышал шаги на лестнице, я думал, что это Мотт или Креган. Но шаги были слишком легки. Кругом царила непроницаемая тьма, и когда в коридор внесли свечу, свет больно ударил в глаза.
Прищурившись, я хрипло спросил:
– Кто здесь?
Ответа не последовало. Дверь моей темницы открылась, и только тогда я узнал Имоджен. Она прижала палец к губам, предупреждая мои дальнейшие расспросы, и достала из-под юбки фляжку. Она поднесла ее к моему рту и дала мне напиться холодной воды. Под юбкой у нее оказалась спрятана еще и теплая булка. Она помогла мне съесть ее и вытерла мне рот рукой, чтобы не осталось крошек и капель воды.
– Спасибо, – сказал я.
После минутного колебания она прошептала:
– Ты ужасно выглядишь.
Я изумился:
– Ты можешь говорить?!
Голос у нее был глубокий и низкий.
– Ты должен сохранить две моих тайны. Что я могу говорить и что приходила к тебе сегодня.
– Почему ты пришла?
– Уже второй день как ты здесь. Я не знаю, сколько еще Коннер тебя здесь продержит. Ты не можешь дать ему то, что он хочет?
Я покачал головой.
– Он хочет, чтобы я стал его собственностью. Если я уступлю ему сейчас, от меня ничего не останется.
Она предложила мне еще воды, которую я с радостью принял.
– Надо было принести больше еды, – сказала она. – Но я боялась, что кто-нибудь заметит.
Я закрыл глаза, чтобы дать им немного отдохнуть, потом снова открыл и спросил:
– Тот синяк у тебя был по моей вине?
– У меня были проблемы и до твоего приезда сюда, и они останутся после тебя. Кроме того, сейчас тебе следует больше заботиться о себе.
– Кто тебя ударил?
– Ты понимаешь, как нелепо звучит этот вопрос в твоем положении? – По ее бледному лицу скользнула ободряющая улыбка. – У меня все нормально. Просто некоторые дни тяжелее других, вот и все. Им легко придираться ко мне, ведь я не могу ответить.
– Почему ты притворяешься немой?
Она опустила глаза, потом снова посмотрела на меня.
– Так я не привлекаю внимания Коннера. Так лучше, поверь мне.
Мы помолчали, Имоджен наклонила фляжку.
– Пусто. Я принесу еще, если смогу выбраться.
– Не рискуй так. Он скоро меня выпустит. Должен выпустить.