— Нет, — отрицательно покачала головой девушка. — Если от погибшего сохранится хоть кусочек пальца, то ти-анх за месяц вырастит ему новое тело. Лар уже два раза полностью восстанавливался.
— Новое тело? — с изумлением переспросил контрразведчик.
— Да. Ти-анх каким-то образом удерживает душу от ухода в белый канал. Не знаю точно каким, я не специалист, но удерживает. И после того, как тело вырастет, душа принимает его. Почти не было случаев несовпадения, раза два или три за последние триста стандартных лет. Но если человека распыляет сразу, то…
Она махнула рукой. Потом вдруг насторожилась.
— Группа Лара отправляется! — голос девушки стал прерывистым. — Хотите посмотреть?
— А это возможно? — поинтересовался Ненашев.
— Да!
Ара, по-видимому, что-то сделала, так как перед офицерами повисло изображение уже знакомого им огромного туманного зала. Но на сей раз все его пространство заполняли люди, одетые во что-то, напоминающее зеркальные темно-серые латы. Они стояли на полу, висели в воздухе, некоторые даже приклеились спинами к стенам на высоте нескольких человеческих ростов. Николай зачарованно следил за их на первый взгляд беспорядочными перемещениями. Вот небольшая группа человек в тридцать собралась в центре зала, образовав из себя какую-то сложную геометрическую фигуру. Перед ними распахнулось сразу несколько гиперпорталов, и Аарн мгновенно нырнули в них один за другим. Они настолько виртуозно владели своими летающими досками, что оставалось только изумляться.
— Великолепная выучка! — восторженно выдохнул из себя Виктор Петрович. — Надо же как, стервецы, слаженно действуют!
— Лар отбирал лучших из лучших, — гордо усмехнулась Ара, потом лицо ее дернулось. — Проклятье, я должна была находиться среди них! У меня же реакция почти на порядок выше, чем у других!
— Не стоит обижаться на командира, — понимающе усмехнулся Николай. — Он хотел как лучше.
— Да что уж теперь, — махнула рукой девушка. — Хоть бы только у них получилось… Очень жаль, что нет никакой возможности наблюдать за ними внутри мета-корабля, там какая-то неизвестной природы гиперзащита.
Она немного помолчала, затем вдруг насторожилась и резко скомандовала:
— Всем лечь! Начинается!
Николай откинулся на ложе, которое низко загудело и окуталось синим мерцанием. Неизвестно откуда возникшие гибкие щупальца крепко-накрепко прихватили офицера к ложу. А зал, казалось, встал на дыбы. Даже сквозь мерцание гравиполя он видел, как вокруг носились туда-сюда незакрепленные предметы. Крейсер, похоже, вертелся как сумасшедший, избегая залпа орудий мета-корабля. Он пытался было что-то понять в окружающем хаосе, но не смог. Безумное мельтешение продолжалось уже, казалось, много часов. Но когда все закончилось, выяснилось, что прошла всего лишь четверть часа…
— Есть! — восторженно завопила Ара. — Ребята достали эту сволочь! Ну какие молодцы!
Ошеломленные встряской офицеры только хлопали глазами. А стена перед ними снова превратилась в экран. В туманном зале возникло несколько воронок, и оттуда вылетели несколько групп людей, тащивших на себе несколько покореженных, неподвижных тел. Им тут же открыли гиперпорталы еще куда-то, наверное, в этот самый ти-анх. Вдруг Ара смертельно побледнела.
— Нет! — вырвался из ее груди отчаянный крик. — Лар! Нет!
Девушка ухватила себя за волосы и закачалась на кресле, взахлеб рыдая. Николай медленно поднял глаза на Виктора Петровича, потом на Ненашева и оба с грустью кивнули. Похоже на то, что парень не вернулся… Только Володя ничего не понял и наивно спросил:
— А где господин лор-капитан? С ним ничего не случилось?
Ара рывками, с трудом приподняла голову. Из ставших огромными, широко распахнутых глаз девушки сбегали слезы.
— О-он н-навс-сегд-да ос-стан-нетс-ся в н-наш-ших с-сердц-цах и н-наш-ших д-душ-шах-х… — с трудом выдавила она из себя и снова зарыдала.
Видимо, эта фраза являлась в среде Аарн ритуальной.
— Светлая память… — мрачно пробормотал Николай и встал, вслед за ним медленно поднялись остальные.
Казалось бы, давно пора привыкнуть, что гибнут друзья и знакомые. Да вот только невозможно к этому привыкнуть. Ведь всего лишь полчаса назад человек смеялся, шутил, выпивал, радовался. И вот его уже нет… Володя, широко распахнув глаза, обвел взглядом вставших офицеров и тоже поднялся на ноги. Губы юноши задрожали, видно было, что он с трудом сдерживает слезы.
Ара вдруг встала.
— Пойдемте, братья… — мертвым голосом сказала она. — Сейчас будет Поминовение…
Николай не выдержал, подошел к ней и взял за руку. Ара подняла на него заплаканные глаза и уткнулась ему в грудь, горько и безнадежно плача. Похоже, эти двое любили друг друга… Такое отчаяние слышалось в тихом плаче девушки, что повидавшего все офицера передергивало. Он осторожно обнял Ару за плечи и тихо погладил по растрепавшимся волосам. В конце концов, она взяла себя в руки, оторвалась от офицера и почти прошептала:
— Пойдемте, ждут только нас…
Перед ними распахнулся гиперпортал и Николай, поддерживая шатающуюся Ару, шагнул вперед. Оказавшись в туманном зале, он вздрогнул. Тут собралось, должно быть, несколько тысяч человек. Впрочем, присутствовали не только люди. В стройных рядах замерших по стойке смирно Аарн стояло много диковинных прямоходящих ящеров. Сбоку штабс-капитан увидел нескольких драконов, ошибиться было невозможно — сложенные за спинами крылья этих огромных, раза в три выше человека, существ говорили сами за себя. Было также немало паукообразных арахнов, они расположились на потолке, среди щупалец, выстроившись ромбом. Тихая скорбь повисла над залом, и, хотя Николай еще не проходил Посвящения, он ощутил ее. Чуть в стороне от центра стояло несколько человек, оглядывающихся по сторонам. Похоже, новички из красных. В центре зала застыл невысокий стройный человек с черной кожей и гривой белоснежных волос до пояса. А потом в воздухе медленно проявился портрет Лара. Смеющегося, со своей черной гитарой в руках. Он казался живым… Почти неслышно зазвучал перебор гитарных струн и раздался голос погибшего. Он пел… Только сейчас Николай вспомнил, что Аарн умеют записывать звук и изображение. Продолжая поддерживать шатающуюся Ару, он слушал незнакомые песни на неизвестных языках. Как жаль, что этот гениальный певец больше никогда и ничего не споет… Странная панихида продолжалась довольно долго, всей душой Николай ощущал, что Аарн прощаются с Ларом, они молчали, но это молчание было настолько переполнено болью, что его всего передергивало.
А потом все закончилось. Продолжающую плакать Ару увела куда-то черноволосая молодая женщина, назвавшаяся Целителем. Зал как-то незаметно опустел, остались только они, красные и чернокожий офицер в центре. Он подошел поближе к землянам и наклонил голову.
— Здравствуйте, братья, — негромкий голос был, тем не менее, наполнен силой. — Я дварх-полковник Эваль Релир, командир легиона «Ищущие Мглу». Кто из вас штабс-капитан Шаронский?
— Я! — Николай по привычке щелкнул каблуками, приветствуя вышестоящего офицера.
— Уходя, Лар попросил меня кое о чем на случай, если не вернется… Это касается вас.
— Слушаю вас, господин дварх-полковник!
— Лар просил отдать вам его фамильный меч… — негромко сказал Релир. — У него не было детей.
Затем он достал из-за спины потертые ножны и протянул русскому офицеру.
— Но почему мне?! — почти выкрикнул изумленный до онемения Николай и отступил на шаг. — Мы ведь только сегодня с ним познакомились! Я же ему никто!
— Видимо, — грустно усмехнулся дварх-полковник, — он разглядел в вашей душе что-то очень ему близкое. Я не берусь судить, я просто выполняю предсмертную просьбу друга. Возьмите!
И он снова протянул меч. Но Николай никак не мог решится.
— Да бери же, беляк! — вмешался кто-то из красных.
Эти слова словно подтолкнули штабс-капитана. Он протянул руку и принял из рук командира легиона старый меч в потертых ножнах Он меча веяло невероятной древностью. Николай вынул его из ножен и почтительно поцеловал лезвие. Вдруг показалось, что меч принял его и одобрительно улыбнулся. Какое-то наваждение… А потом он вдруг понял, что следует сделать. Николай порезал ладонь и полил меч своей кровью.
— Клянусь тебе, Лар даль Далливан, что я, Николай Александрович Шаронский, не посрамлю твоей памяти! — слова клятвы сорвались с губ сами по себе, никто не сказал ни слова, даже красные, хотя один из них довольно отчетливо фыркнул.
Губы дварх-полковника дернулись, он шагнул вперед и обнял Николая. Потом отступил на шаг и скрипнул зубами.
— Эх, Лар, Лар… — очень тихо сказал он. — Шебутное твое высочество… Говорил тебе, дураку молодому — уходи, пока не поздно, не лезь к центральным отсекам…
— Высочество? — удивленно переспросил Ненашев.
— Однажды в одном королевстве у короля родился сын, — скользнула по губам дварх-полковника грустная улыбка. — Вот только выросши, стал он совсем не похож на других принцев и плевать хотел на власть. Ему нужна была только его гитара и слушатели, поскольку Создатель наградил его высочество божественным голосом. Принц с удовольствием отказался бы от власти, но по законам того королевства корона могла перейти к кому-нибудь только после смерти законного наследника. Король был уже стар, а кузен принца жаждал власти больше жизни. Думаю, всем понятно, что произошло дальше. Окруженному в старой башне с оставшимися в живых двумя друзьями принцу повезло, что в этот момент орден начал Поиск в его мире. Так наследный принц Лар даль Далливан и стал Аарн.
— Да… — протянул Николай и по-новому взглянул на меч. — А он ведь говорил, что в ордене есть бывшие принцы и бывшие рабы. Да только я тогда не понял, что он имел в виду…
— Вы сказали, что у вас коммунизм! — выступил из группы красных болезненно худой человек в круглых очках. — А у вам тут принцы всякие…
— Не коммунизм, — повернулся к нему дварх-полковник, — а некоторые его принципы. Например, каждому по потребностям, от каждого по способностям. Понятия денег, конечно, у нас не существует. Внутри ордена все бесплатно, а каждый из нас всегда отдает свои силы ради остальных.
Потом Аарн посмотрел на ошеломленных его словами белых офицеров.
— И вы, не удивляйтесь, господа, — усмехнулся он. — Наше общество настолько не похоже на другие, что понять его вы сможете только изнутри. К тому же подумайте, если человек получает блага только за деньги, то его начинает снедать корысть. Не каждого, конечно, но все же. А там, где есть корысть, рождаются подлость, жестокость и все остальное. Потому к нам попадают только люди, которые чище других, мы не можем позволить себе принимать желающих зла…
— Какие-то глупые интеллигентские измышления! — фыркнул худой комиссар.
— Да? — приподнял брови дварх-полковник. — Тогда почему вы отказывались участвовать в расстрелах? Вас за это самого чуть к стенке не поставили, но вы все равно не согласились.
— Да… — покраснел комиссар. — Не знаю… Неправильно это, стрелять в безоружных людей! Пускай они хоть сто раз враги, все равно неправильно! Не мог я, чувствовал, что перестану человеком быть, понимаете? Хотя оно и буржуйское чистоплюйство… А…
Он махнул рукой и покраснел еще сильнее. Дварх-полковник только улыбнулся. Николай с удивлением переглянулся с Виктором Петровичем, вот уж не думал, что среди красных могут оказаться такие люди. Такому человеку, несмотря на то, что он красный, враг, не грех пожать руку. Совсем даже не грех. Штабс-капитан Ненашев внимательно присмотрелся к худому комиссару, чем-то тот был знаком, кого-то смутно напоминал. Стой, да это же один из тех троих, которых он отпустил в прошлом декабре. Отпустил, ежели честно, по той самой причине, по которой сам красный не мог расстреливать. Да, это точно он, хотя узнать парня в форме ордена было затруднительно.
— Значит, добрались тогда до своих? — спросил он и подошел поближе. — И как, интересно, вы через наши позиции перебрались?
Комиссар настороженно всмотрелся в его лицо и, кажется, тоже узнал.
— Штабс-капитан… — пробормотал он. — Повстречались снова, значит… А ты тогда так и не ответил, почему отпустил нас. Может сейчас скажешь?