Не ехать же специально в Восточную Пруссию? Точнее, Калининградскую область. Хватало более насущных забот. Я ведь и не помню толком, где примерно было расположено это поместье. Свои продвижения мы сплошь и рядом с картами не сверяли, ехали, куда приказывали.
Километров сто вглубь этой самой Восточной Пруссии, то ли на запад, то ли на северо-восток...
Поблизости был лес. Какая-то речушка. Вот и все ориентиры. Где-то в военных архивах наверняка есть карты, на которых наш путь отмечен точно, но кто в старые времена меня бы к ним допустил?
А теперь... На старости лет прикажете срываться, искать то, не знаю что? А может, того особняка и нет уже...
Но череп этот загадочный я иногда вспоминал, так и стоит перед глазами со всеми своими клычищами. Кто бы оно ни было, на него однажды охотились и ухлопали из ружья. Вот это — единственное, что можно сказать с уверенностью. Значит, существо это — насквозь реальное.
Собственных версий у меня нет. Без самого черепа все они будут бездоказательными умствованиями. Знаете что? Давайте думать, что владелец поместья был этаким Мюнхгаузеном, склонным к изощренным розыгрышам. Предположим, он однажды решил устроить хорошую шутку — и старательно сфабриковал эту диковину из человеческого черепа и звериных клыков...
Так оно спокойнее. Потому что лично мне, признаться, не особенно и хочется гадать, что же это за существо было такое, если оно — не подделка, а существовало когда-то на самом деле.
Могу заранее предположить, что в общении с окружающим миром оно было довольно неприятное и наверняка ничего хорошего от него ждать не приходилось, кроме плохого.
Очень уж у него многозначительно клыки торчали. Для мясца приспособленные, не для травушки-муравушки..
И очень мне хочется верить, что такие жили давным-давно, а теперь их не водится...
Нагадала цыганка...
Летчики — народ суеверный, надо вам признаться. Всевозможные амулетики, талисманчики, свои личные приметы. Знавал я одного майора.
Никогда, в какой бы спешке ни приходилось выруливать на взлет, он в самолет не садился, не обойдя его справа и не пнув трижды правое колесо... И это не единственный пример. Можно бы написать целую книгу, и не тоненькую. Между прочим, у нас было поскромнее — а вот немцы, штукари, что только ни вешали в кабине... Собак брали на истребители, бывало. Сбили мы одного в сорок четвертом, он выбросился над нашими позициями — так вот, когда к нему подбежала пехота, этот Нибелунг сидел на травке и ревел.
У него, понимаете ли, была морская свинка, которая с ним летала полтора года — и, приземляясь, он плюхнулся на бок, на тот карман, где сидела свинка, и задавил ее, понятно. Ну, пехота — народ приземленный, она ржала, а вот мы, честно скажу, ржать бы не стали: у каждого — свои игрушки... Враг, конечно, но побуждения его насквозь понятны, мы и сами не без греха...
Собак и морских свинок у нас не припомню, но вот черепашку один ухарь с собой возил... Сбили его, правда, в сорок третьем вместе с черепашкой, выпрыгнуть, было точно известно, не успел.
Ладно, что-то я ушел в сторону... Я вам собирался рассказать о цыганском предсказании.
Был у нас в эскадрилье старший Лейтенант.
Виктор. Хороший летчик, начинал еще в финскую. Его по нормам сбитых самолетов уже собирались представлять к Герою.
Так вот, был у него один-единственный пунктик — лошади. Ему, изволите ли видеть, еще в раннем детстве цыганка нагадала, что убьется он однажды на коне. И осложнялось дело тем, что цыганка была не какая-то там приблудная шарлатанка, из тех, что мелькнула один раз и пропала напрочь, а вместе с ней, как потом оказалось — и все, что плохо лежало.
Цыганка эта, Витька подробно рассказывал, жила оседло у них в городке, один их цыганский Аллах ведает, почему. Долго жила, он ее помнил с тех самых пор, как помнил себя. И, что характерно, уточнял он — все, что она людям предсказывала, рано или поздно сбывалось.
Так что родители его к такому предсказанию отнеслись очень даже серьезно. И наставляли его держаться от лошадей как можно дальше. Он и сам понемногу втянулся в эти неписаные регламенты. Настолько, что десятой дорогой обходил нашу клячу из БАО <Батальон аэродромного обслуживания.> — на ней возили бочку с водой. Кляча была старая, плелась едва-едва, и, если кого-то куснула или лягнула, то задолго до исторического материализма. Но Витька ее все равно обходил. Мало того, он даже однажды не стал спать в комнате, в немецком доме, потому что там на стене висела огромная картина со скаковым жеребцом.
Это у него был не заскок — скорее уж жизненная последовательность. Сам для себя установил жизненные правила. Мы ему говорили по поводу той картины: нельзя же доводить все до абсурда. Мол, если боишься, что картина тебе ночью свалится на голову и пришибет к чертовой матери, исполнив таким обходным путем цыганкино пророчество, то ложись ты попросту у другой стены...
Он нам на это ответил, в общем, резонно. Он был парень начитанный, пересказал кое-что...
Истории из старых времен.
Понимаете, такие пророчества, предсказания черные иногда сбываются не буквально. А с хитрыми оговорками, именно тем самым обходным путем. Витька сам где-то читал про одного парнишку, юного королевского пажа, которому в старые времена предсказали, что умрет он, окруженный королевской роскошью. Ну, его родители сразу успокоились: по всему выходило, что проживет он жизнь долгую, состояние себе сколотит, карьеру сделает — иначе почему помирать ему посреди королевской роскоши? А вышло совершенно по-другому: буквально через пару недель после предсказания поехал куда-то король торжественным шествием, и с ним, естественно, паж — по долгу службы. Лошадь его сбросила и ненароком заехала копытом в висок. Так он и умер в одночасье — в юном возрасте, на земле, в пыли, под копытами. Но, все правильно, окруженный королевской роскошью, посреди блестящего кортежа...
Улавливаете? Вот эту тонкость Витька знал и прекрасно учитывал во всех жизненных обстоятельствах.
А вот ведь не уйдешь от судьбы!
Получили мы однажды небольшую партию истребителей — американских, но поставленных из союзной Англии. Они там у себя перевооружались, и, как говорится — на тебе, боже, что самому негоже... Нет, машины были, в принципе, очень даже неплохие. Только вооружение подкачало — всего-навсего три пулемета. Калибр, правда, не винтовочный — двенадцать и семь.
Но против «мессера» это не пляшет — учитывая, что у «мессера» две двадцатимиллиметровые пушки.
Ну, облетали. Отправились на выполнение боевого задания.
Витька был ведущим в своей паре. «Мессера» на нас вывалились из облаков, четыре пары. Ну, нас было хотя и поменьше, всего шесть, но народ летел опытный, умевший крутить финты...
До сих пор это перед глазами... Витька лопухнулся так, как способен исключительно зеленый новичок. Для летчика-истребителя с его стажем и опытом все это было предельно странно. Сделал самое худшее, то, чего делать категорически не следовало...
Ему нужно было уйти в сторону с потерей высоты, крутануть пилотаж — а он, как сопляк, начал круто набирать высоту, подставил немцу брюхо... Как сопляк, понимаете! Словно умом тронулся на миг. Ну, «мессер», не будь дурак, ему в брюхо и врезал из всего бортового... Витькин истребитель даже не рассыпался — разбрызгался в воздухе. Тут уже не выпрыгнешь, потому что прыгать некому.