Лысая гора - Сергей Головачёв 6 стр.


10. Как бы вы сами здесь не пропали!

Женщина в красном сарафане и в белой вышиванке подходит к двум милиционерам.

– Извините, вы тут девушку, случайно, не видели?

– А в чём дело? – спрашивает старший сержант.

– Дочка у меня пропала, – хлюпает она носом. – Всё обыскала тут, куда делась, ума не приложу.

– Да успокойтесь вы, мамаша, – морщится младший, – не нойте, и без вас голова тут болит.

– Она, как сквозь землю, провалилась!

– Приметы? – спрашивает старший.

– В белом платье… коса до пояса, – перечисляет она.

– Нет, в таком виде мы никого не видели, – качает головой младший. – Тут в основном все в чёрном ходят.

– Ребятки, милые, помогите, – вновь наворачиваются слёзы у неё на лице.

– Чем же мы можем помочь? Мы здесь на посту.

– Кто же мне поможет тогда, если не милиция?

По дороге мимо них проходит стадо коз. Без пастуха.

– Вот так всегда, – недовольно бурчит младший, – чуть что – сразу милиция. Раньше надо было думать, мамаша, да следить за своей дочкой, а не брать её с собой сюда на Лысую. Сколько лет ей?

– Пятнадцать. Зовут Зоя.

– Да она почти взрослая уже. Может, гуляет сейчас где-то с парнями, а вы нам тут голову морочите.

– Или дома сидит уже давно, – подсказывает старший. – Вот если её двое суток не будет дома, тогда можете смело писать заявление.

– Понятно, – всхлипывает Навка.

– И вообще, куда вы смотрели? Как будто не знаете, что здесь всё время люди пропадают.

– Смотрите, как бы вы сами здесь не пропали! – в сердцах произносит Навка и отправляется дальше в путь.

– Куда это вы?

– Дочку искать. Обойдусь как-нибудь и без вашей помощи.

– Поосторожнее там, – советует старший. – Сегодня на Лысой полно всяких маньяков.

– Я знаю, – отвечает Навка и идёт дальше.

Младший сержант чешет себе репу:

– И какого, спрашивается, чёрта она с дочкой сюда попёрлась? Да ещё так вырядилась? Тут не то, что маньяк, здесь любого мужика после бутылки водяры на подвиги потянет.

– Да, тут на горе у всех крышу сносит, – кивает старший. – Вон два дня назад заявление поступило… молодая женщина 25 лет, с длинными волосами, правда, то была брюнетка, изнасиловала тут на Лысой двух мужиков.

– Ни черта себе. Как это?

– Я вот тоже себе этого представить не могу, как? Но самое интересное другое. Заявители, как выяснилось, сами в прошлом отсидели, как насильники.

11. Что вообще… происходит?

– Чего-то кактус этот не цепляет совсем, – жалуется Димон-А.

– Не жди ничего, всё придёт само, – уверенно отвечает О’Димон. – Тема уже на подходе. Обещаю, скоро начнутся мультики.

– Чего-то меня уже на измену потянуло. На крайняк, я с собой ещё кой-чего прихватил, – хвалится Димон-А, – чтоб не так стрёмно было. Только лавандос – пополам. Харэ?

– Ты же знаешь, за мной не пропадёт. А что у тебя? – любопытствует О’Димон.

– Круглые.

Димон-А достаёт из кармана белый аптечный цилиндрический футлярчик для таблеток.

– Амфетамины? – читает О’Димон на этикетке.

– Нет, это только футлярчик от них. Там – кое-что другое.

Димон-А высыпает на ладонь две разноцветные таблетки и прячет футлярчик назад в карман.

– Экстази?

– Ага, – кивает Димон-А.

– Ты что, прикалываешься? К чему нам здесь экстази? – возмущается О`Димон и отдёргивает руку. – Ты что забыл, как оно действует? Нас же сразу потянет всем в любви признаваться.

– Не бойся, О`Димон. Я к тебе приставать не буду. Как видишь, здесь ожидаются классные тёлки. Сегодня сюда ведьмы на тусу собираются. Голяком вокруг костра танцевать будут.

– Тогда другое дело.

О`Димон на всякий случай тянется за одной из таблеток на его ладони, но Димон-А зажимает обе в кулак.

– Э, нет. Чуть позднее. Всё сразу будет чересчур. Если мы сейчас вдогонку захаваем эту байду, назад уже точно, не вернёмся.

– Как скажешь.

Димон-А прячет таблетки под бандану возле уха.

– Здесь они вряд ли найдут.

– А если всё же начнут обыскивать?

– А разве мы похожи на наркоманов?

– Вроде нет.

– Вот и я так думаю. Главное, не показывать вида. Идём.

– Чё-то не прёт пока, – жалуется Димон-А.

– Сейчас попрёт, – обещает ему О’Димон.

– Может, Дэн мне не те кактусы подсунул?

– Те. В тот раз я тоже чего-то долго ждал прихода, а потом меня так шибануло! Я думал, всё, мне капец.

Димон-А вдруг дёргается и оглядывается назад. Его тело, как вспышка, внезапно пронизывает холод, который затем обжигает. В низу копчика он чувствует сильное жжение, как будто кто-то, словно издеваясь, подносит к его заднице пламя зажигалки. Он хватается рукой за копчик, но никакой зажигалки сзади нет.

– Чтобы ты ни увидел, ни во что не вмешивайся, – продолжает О’Димон. – Твоя задача – лишь внимать, смотреть и ничего не делать. Как только ты включишься в эту игру, ты пропал.

Но Димон-А уже не слышит этих слов. Он ощущает сильное давление на голову, звон в ушах, покалывание в руках и в ногах. На него наваливается страшная тяжесть. Он чувствует внутри себя перевёрнутую вниз горящую восковую свечу. Свеча плавится, истекая воском по его ногам. К горлу подступает тошнота. Его охватывает озноб и всевозрастающая дрожь.

Он понимает, что в нём пробуждается змея, что она уже подняла голову. Он знает, что фитиль запален и ракета готова к пуску…

##Внезапное ускорение, сдвиг### , – и где же тело? Тело исчезло. Рук нет, ног нет. А перед глазами какое-то ярчайшее безумие. Все скачет на дикой скорости, поэтому глаза хочется закрыть. Димон-А закрывает глаза и чувствует внутри себя какое-то движение. Какая-то юркая змейка, стремительно извиваясь вокруг позвоночника, возносится от копчика к темечку.

– Что это? – хочет он сказать и не может, потому что во рту отсутствуют язык, зубы и нёбо – а через раскрытое темечко видна чёрная дыра в открытый космос.

Ему хочется глотнуть – ага, щас! Все проваливается куда-то в тартарары. Глаза самопроизвольно открываются-закрываются, руки-ноги дрожат.

– Что вообще… происходит? – шевелит он губами и неожиданно всхлипывает.

Оказывается, у него почему – то текут слезы и сопли. Он смотрит на О’Димона и видит, что у того точно так же, как у пойманной рыбы, открывается и закрывается рот, и он так же то и дело хлопает глазами, дергается, хихикает и гримасничает.

Как только невидимая кундалини выходит из Димона-А, его накрывает по полной. Он как бы видит себя со стороны: как стекает на асфальт его тело, как он крутит головой из стороны в сторону, силясь осмыслить происходящее. Но сейчас это для него слишком сложно. Он явно не готов к такому исходу. Судорожно подергивая губами, пытаясь сглотнуть воображаемую слюну, он держится руками за землю, и взгляд у него испуганный, как у ребенка. Он, кажется, готов заплакать.

– Я уже умер? – спрашивает Димон-А, приходя в себя.

– Нет, – отвечает О’Димон.

– Я, точно, не умру?

– Это такая волна… она сейчас пройдет.

Но волна не проходит. Более того, ко всему ещё присоединяются слуховые галлюцинации. На шелест листьев накладывается вдруг чей-то шёпот. За перешептываньем следуют резкие щелчки и тонкое посвистывание. Затем слышатся гнетущие и скрежещущие звуки. Где-то вдалеке ритмично и глухо бьёт барабан. Сверху на Димонов льётся жалобное звучание кларнета, слева сыплется отвратительное лязганье цимбал, а справа несутся душераздирающие крики и стоны.

Димон-А зажимает уши ладонями, но какофония не только не исчезает, но становится ещё громче. Он ничего не понимает и хлопает глазами. Неожиданно весь этот аудио-террор резко обрывается.

12. Кто такие иные?

Майя и Жива возвращаются тем же путём, что и пришли – по Ведьминому языку. Жива нисколько не расстроена тем, что менты не пустили их на Гору. Ведь она знает наверх такие тропки, которые вообще никому неведомы.

– Слушай, а кто такие иные ? – спрашивает Майя.

– Ну, это такие… иноземляне.

Майя улыбается.

– Хочешь сказать… инопланетяне?

Жива кивает.

– Ну да, пришельцы. Вернее, потомки пришельцев с планеты Нибиру, которые прибыли сюда много тысяч лет назад. Их ещё называют… анунаки. Хотя они и выглядят сейчас, как люди, ничем от нас почти не отличаются, но на самом деле это – нелюди. При этом себя они считают сверхлюдьми.

– А разве так бывает?

– На Девичьей всё, что хочешь, бывает.

– А если они нам встретятся? Ты их когда-нибудь видела?

– Я пока ещё нет, а вот Навка говорит, что видела. Она ведь ясновидящая.

– Что, правда?

– Да. Но ей ещё очень далеко до своей матери Веды, которая может видеть невидимое – потусторонний, бестелесный мир. И это несмотря на то, что она – слепая.

– Как же она видит потусторонний мир? – спрашивает Майя.

– Потому и видит, что ничего не видит в этом мире. Она ощущает всё как бы на другом уровне. Экстрасенсорно. Веда говорит, что иные и есть те самые черти из сказок.

– С рогами и копытами? – усмехается Майя.

– Ну, это раньше их все так представляли. А на самом деле, выглядят они совсем иначе. Нижняя половина у них – человечья, а вот верхняя… – Жива замолкает.

– Что? – нетерпеливо переспрашивает Майя.

– Верхняя, как у рептилий.

Майя смотрит на кузину с недоумением. Жива разъясняет ей:

– Анунаки ведь были рептилиями. Всякими там ящерами, драконами и змеями. Анунаки вступали с земными женщинами в связь, и те поначалу рожали всяких уродов – наполовину людей, наполовину змей. Но затем эти люди-змеи постепенно ассимилировались. И теперь их почти невозможно отличить от людей. И хотя тело у них бренное, душа у них осталась бессмертной – от пришельцев.

– Всё равно, не пойму я, как можно произойти от змей?

– Ну, если люди произошли от обезьян, то почему чертине могут произойти от рептилий?

– Ерунда всё это!

– Не ерунда. Вспомни хотя бы легенду о нашем киевском Змее Горыныче. Какую он дань ежедневно требовал у горожан?

– С каждого двора по красной девке.

– А зачем, спрашивается, ему нужны были девки? Вернее, девственницы? А затем, что он пользовался правом первой ночи, чтобы те приносили ему потомство. И вот теперь, благодаря тем девкам, это чёртово племя и не отличаются ничем внешне от нас.

– А если они нам встретятся? Как мы узнаем, что это черти ?

Жива усмехается и объясняет:

– Для этого надо сложить вот так из пальцев треугольник. И приставить его к левому глазу. Тогда твой глаз станет всевидящим.

– Как Всевидящее око?

– Нет, как Сияющая дельта. Вернее, как солнце.

– Как солнце? – удивляется Майя.

– Ну, да. Ты не задумывалась, почему в треугольнике, от которого исходят лучи, всегда рисуют один глаз, а не два, как у людей?

– Нет.

– Потому что Всевидящее око – это и есть, на самом деле, солнце. Только оно и видит всё с небес. От него ничего не может скрыться.

– А ночью?

– А ночью его заменяет луна. Так вот, короче, когда твой глаз станет всевидящим, ты сразу поймёшь, кто перед тобой.

– Что, правда?

– Ну. Ящера выдаст ороговевшая кожа, змею – чешуя. А если у кого-то увидишь пламя, вылетающее изо рта, – это явно будет…

– Смеёшься, да? – улыбается Майя. – Я так люблю, когда ты что-то выдумываешь.

– Ничего я не выдумываю, – обижается Жива.

Они приближаются к бетонной подпорной стене.

– А если они тебе реально встретятся, что ты будешь делать? – усмехается Майя.

Назад Дальше