Что делать… Что же делать-то теперь…
– Это уже не игра!.. Не игра!.. – пробивалось даже сквозь кулаки.
Господи, как же это случилось-то?!
Когда это началось? Где я сделал ошибку?..
1
…Начинался день спокойно, ничто не предвещало проблем. Ну, почти. Было у меня нехорошее предчувствие… Только я старался не замечать его.
День как день. Рутинные дела, мелкие проблемы…
К тем проблемам, что покрупнее, я добрался уже после обеда.
Надо было делать выбор. Я оттягивал решение, но больше тянуть некуда. Все сроки вышли.
Два личных дела были открыты у меня на экране, и два человека сидели перед моим столом.
Человека… Настоящих цензора!
Профессиональные потрошители игр. Выпотрошат и всех персонажей игры, до которых дотянутся, – и кошельки разработчиков и прокатчиков этой игры, если кровожадностей там окажется слишком много.
Ух каких зверей воспитал! Любо-дорого поглядеть. Краса и гордость Агентства по борьбе с пропагандой насилия и жестокости. Лучшие из моих игровых цензоров.
Вот только место директора в открывающемся новосибирском филиале – всего одно.
По левую руку – Андрей. По правую – Стас. И оба чертовски хороши.
Пока сидят на стульях, в своих аккуратных черных костюмчиках, скромненько потупив глаза, сложив ручки на коленях, – ну просто пай-мальчики. Маменькины сынки, которые мухи не обидят. Вид словно бы задумчивый, отстраненный…
Пока не наткнешься на их взгляд. Ох какой огонек горит в глубине их глаз…
Люблю, когда ребята работают с огоньком. Но вот сейчас именно этот-то огонек, если честно, меня и беспокоил.
У Андрея статистика замечательная, и все-таки чуть хуже, – если сравнивать со Стасом. У того – просто потрясающая. Не уверен, что я сам бы так смог. Выжимать столько лембед из таких не кровожадных, в общем-то, игр… Не знаю, не знаю. Просматривал я демки его прохождений. У Стаса просто чудовищное внимание к мелочам. И еще он на лету просчитывает ситуацию на много ходов вперед – словно между ушей у него не человеческий мозг, а вычислительный блок японского центра метеорологии.
Если есть хоть малейший шанс – Стас его заметит. И выжмет до последней капли в свою пользу.
Горит, горит у него огонек в глазах…
Вот только не слишкомли ярким стал этот огонек в последнее время?
Я вздохнул и покосился на монитор. На ту половинку, где личное дело Стаса. Пробежал глазами заключение нашего главного психолога. В который уже раз… Неприятное заключение, прямо скажем, – если психолог ничего не напутал. Н-да…
Но как играет! Как игры заваливает!
Андрей и Стас скромно пялились себе в колени, изредка косясь на меня самым краешком глаз.
Да, пора что-то решать.
Я крутил колесико мышки, пытаясь подтолкнуть свою мысль едва слышными щелчками.
– А вы уверены, уважаемые коллеги, что сможете все бросить здесь, и на несколько лет перебраться в Новосибирск? – попытал я последний шанс.
Последнюю возможность избежать решения по существу…
– Совершенно, – кивнул Андрей.
– Никаких проблем, – сказал Стас.
Облегчать мне задачу никто не собирался…
Я вздохнул.
А может быть, дет-матч между ними устроить? Или заставить пройти одну и ту же игрушку – и сравнить, кто наберет больше лембед?
Да только и так ясно, кто. Стас. Девять против одного.
На столе ожил интерком:
– Константин Сергеевич, – защебетала Лидочка из приемной. – Пришла Ксюша. Из пятого отдела…
А-а… Девочка Само Зло.
Она же Гроза Хромых Собачек. Все, хватит ей на проверке детских игрушек сидеть. Пора серьезными делами заняться. Но перед этим предстоит пройти урок. Жестокий – но необходимый.
– Скажи, что пока занят, – сказал я и перебросил интерком на другой канал. На наш психологический отдел. – Семен? Готовы? Тогда начинайте…
Я отключил интерком и посмотрел на моих ребяток.
– Вот что, мои милые. Идите-ка работать.
Ребятки не выдержали. Две пары глаз уставились на меня – прямо и требовательно, в упор. Что решил-то?
– Идите, идите… – сказал я, покручивая колесико мышки.
Вывел на экран вид с камеры, установленной в приемной. Включил звук. Вот она, наша Девочка Само Зло. В кожаном жакете и в кепочке, откровенно смахивающей на нацистскую фуражку. Любит эпатировать.
Но сейчас она сама – хромая собачка в паутине чужой игры. Довольно жесткой игры, надо признать. Можно даже сказать, жестокой. Но это необходимо.
Сделаем-ка ее лицо покрупнее, вот так…
А ребятки перед моим столом все глядели на меня. Наконец Андрей вздохнул, но поднялся и вышел.
Стас остался сидеть. Глядел на меня, почти не скрывая ухмылочки.
Но я старательно не замечал его, сосредоточившись на картинке из приемной.
Девочка Само Зло оглянулась, – где-то сбоку скрипнула дверь. Тихое «Здрасьте… А шеф…» голосом Семена, «Сейчас занят, подождите…» голосом Лидочки. По экрану прошла тень, затем скрип кожи. Кто-то присел на диванчик рядом с нашей милой Грозой Хромых Собачек.
Она смотрит в сторону, и на ее лице удивление – все верно, этого парня она видит в первый раз. Так и должно быть. С нашим вторым психологом она и должна столкнуться впервые только сейчас.
– Привет. Какие красавицы здесь работают, оказывается… – сразу берез быка за рога Семен. – Не то что у нас, в питерском филиале…
– Привет… – Девочка Само Зло, кажется, оправилась от удивления. – Так ты из Питера?
– Ага. Михаил…
Я вполуха слушал, как Семен обрабатывает ее. Больше следил за ее лицом.
За ее недоверием – под которым медленно, но уверенно появляется тревога. Ухом отмечал лишь ключевые фразы: у америкосов случилось… один цензор… проверял фэновский самопал… специально сделана под обстановку реального клуба… цензор запутался… думал, что еще в игре, а сам уже…
А Стас все сидел, не уходил. И улыбка все шире.
Картинку на экране не видит, но ему достаточно и обрывков разговора, чтобы все понять.
Он сам когда-то через это проходил. Был тогда еще совсем сопливым щенком, – от каждого щелчка мышки вздрагивал! А теперь-то заматерел. И самым лучшим цензором стал, и вообще…
– Константин Сергеич, – сказал Стас. – Иногда мне кажется, что вам это нравится…
Та-ак… Это уже что-то новенькое.
Я нахмурился и поднял на него глаза – что еще за разговорчики в кабинете шефа?!
Но его, конечно, не провести. Знает, стервец, что в любимчиках ходит.
– Константин Сергеич, так что же вы решили с Новосибирском? Я ведь знаю, что у меня лучшие показатели во всем Агентстве…
Да. Лучшие. Да плюс к этому – ни капельки соплежуйства перед начальством. Люблю таких, если честно.
– Лучшие-то лучшие… – пробормотал я.
Но…
– Или это наш господин Фрейд местного разлива что-то про меня насочинял? Мол, психологической устойчивости у меня маловато, могу сорваться? Он?
Вот и про нашего собственного господина Фрейда Стас угадал.
Правда, не совсем. Вывод в заключении несколько другой. Устойчивости не маловато – скорее уж, перебор с ней, в какой-то смысле…
Я вздохнул.
– Ладно, Стас… Идите, разберемся. Мне еще нашу Девочку Само Зло до окончательно мандража лакировать… Идите, идите! Рабочий день еще не кончился.
Стас поднялся, но медлил.
– Значит, все-таки решили устроить нам с Андрюхой еще одну спецпроверку? Спец-спец? По сравнению с которой это, – он дернул головой на монитор передо мной, где Семен обрабатывал Ксюшу, – так, детский сад в песочнице?
Я лишь вздохнул.
Если бы! Если бы у меня на все случаи жизни были заготовлены спец-спецпроверки! Да только новые филиалы открываются у нас не так часто, чтобы специальную игрушку под это дело делать.
А Стас улыбнулся, заглядывая мне в глаза.
И было что-то в этой улыбочке…
Будто понял он что-то такое, что я не решился сказать открыто, но подразумевал. Лишь намекнул ему без слов, как любимчику…
– Идите, Стасик , идите, – почти вкрадчиво попросил я.
Стас тут же перестал ухмыляться – знают мои ребятки, когда шутки кончаются. Кивнул и быстро вышел.
А я вызвал Девочку Само зло и следующие десять минут занимался тем, что доводил ее до мелко дрожащих пальцев и нервного заикания.
2
За окном уже давно стемнело. Черное сентябрьское небо, звезды яркие-яркие…
Черт знает какая по счету турка с кофе шипела на плите, закипая, а я все сидел за кухонным столиком, примостив на углу планшетку, и просматривал последние демки Стаса.
А ведь он все время на фул-контакте играет… В принципе, так играть легче – тело словно свое родное. Все движения, все ощущения – как в реале.
Но есть и минус – все болевые ощущения тоже как в реале. А цензору в игре частенько приходится и битым стеклом руки резать, и кулаком по печени получать, и даже пули животом ловить.
Минус серьезнее: в критический момент не схитришь. Формально, правила подсчета лембед допускают такой вариант: изувечить и то тело, в котором играешь. Несколько лембед перепадет. Низкий класс, конечно, – но формально можно. Особенно если до пятисот лембед, которые делают игру запрещенной, остается совсем немножко.
Но главное, почему цензоры редко играют на фул-контакте, все же не это, а… предубеждение? Примета? Поверье? Причуда? Называйте, как хотите. Но обычно после жесткой проверки, которую проходят все новички, – той, что сегодня вечером выпала на долю нашей Девочки Само Зло, завтра от Семена узнаю, как она ее прошла, – после этого ребята долго не решаются ставить фул-контакт.
Умом понимают, что в реальных условиях невозможно вывалиться в реал, не заметив того, – но в подсознании сидит страх. Что если все как настоящее, даже боль, – то и не проверишь сразу никак, в игре ты или в реале…
Но не Стас. Весь последний год – всегда фул-контакт стоит. Вся боль как в реальности. Другой бы мандражировал от постоянного страха боли, но и это не про Стаса. Этот не нервничает ни капельки. Правда, и под пули и кулаки особенно не подставляется. Играет классно…
И до того, чтобы переваливать через пятьсот лембед ценой собственной аватары – до такого не опускается.
Может быть, потому, что играет на фул-контакте…
Я представил, что обычно вытворяет Стас с игровыми персонажами – и представил, как то же самое проделать с самим собой. Чувствуя боль на всю катушку. Без смягчения. В фул-контакте…
И поежился. Фирменный стиль Стаса – это та еще штучка…
Кофе зашелестел, взбираясь по узкому горлышку турки, я потянулся, чтобы снять ее, – и тут запиликал мобильный. Танец с саблями.
Хотя эта мелодия у меня стоит для звонков по работе… Что еще такое? Мельком покосился на угол экрана – 5:36. Что могло срочно понадобиться в такое время? Разве что…
Мелодия пошла быстрее и громче, и я выбил телефон из нагрудного кармана рубашки.
3
– Да?
– Константин Сергеич… – просипела трубка задыхающимся голосом. Я едва узнал голос Семена. – Тут…
Он замолчал. Я слышал, как он судорожно глотал воздух, но все никак не мог отдышаться.
А я молчал. Просто молчал.
На миг на меня накатило ощущение, что я уже знаю, что случилось… Этого не может быть, но…
– В реал вывалился… – наконец просипела трубка.
– Кто?! Ксюша?!
Но как же она могла-то, наша Девочка Само Зло?! Там же все сделано так, чтобы наоборот… Чтобы сделать вид, будто вывалилась – тогда как на самом деле все еще остается в игре…