СВЯЩЕННЫЕ И БОГОХУЛЬНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ ПЕХОТНОГО КАПИТАНА ЧАРЛЬЗА РАЙДЕРА
Посвящается Лауре
Примечание автора.
Я -- это не я; ты -- это не он и не она;
они -- не они.
И. В.
Пролог. БРАЙДСХЕД ОБРЕТЕННЫЙ
Ядошел дорасположения третьей роты на вершине холма,остановился и
посмотрелвниз, на нашлагерь, только теперь открывавшийсявзгляду сквозь
быстро поредевший утренний туман.В тот деньмы его оставляли.Три месяца
назад,когда мы сюда входили,всебылопокрытоснегом;сегоднякругом
пробиваласьпервая весенняя зелень. Тогда я подумал, что,какие бы ужасные
картиныразорения ни ждали нас впереди, плачевнее этого зрелища я ничего не
увижу; теперьядумалотом,чтонеувезу ссобой отсюданиодного
мало-мальски светлого воспоминания.
Здесь умерлалюбовь междумною иармией. Здеськончались трамвайные
пути, такчто солдаты, в подпитии возвращающиеся из Глазго,могли спокойно
спать на скамейках, покуда их не разбудят на конечной остановке. Оттрамвая
до ворот лагеря надо было еще пройти, наверное, четверть мили, на протяжении
которых успевали застегнуться навсе пуговицы и выровнять фуражку на голове
передвходомв караулку; четвертьмили, на протяжениикоторыхбетонна
обочине уступал место траве. Здесь проходил передний край города. Одинаковые
тесные жилые кварталы с кинотеатрами обрывались, и дальше начинался глубокий
тыл.
На том месте, где находился наш лагерь, еще недавно были выгон и пашня;
сохранилсяхозяйскийдом вложбине, служивший нампомещением батальонной
канцелярии;кое-где, поддерживаемыеплющом, ещевиднелисьостаткистен,
некогда ограждавших плодовый сад; пол-акра захиревших старых деревьев позади
душевой -- вот все, что от него осталось.Фермабыла предназначена на снос
еще до вторжения военных. Прошел быеще одинмирный год, и службы, ограды,
яблони были стертыслицаземли.Уже итеперьмеждуголымиземляными
насыпямилежало полмили недостроенного бетонированного шоссе, а вполепо
обестороныот него осталасьсетьнезасыпанныхканав -- следдренажной
системы, заложенной муниципальными подрядчиками. Еще один мирный год, и сюда
шагнулибы соседниепригороды. Теперьиармейскиебараки, вкоторых мы
только что зимовали, тоже ждали здесь своей очереди на слом.
За шоссе, укрытый даже зимой в лонегустыхдеревьев, стоялгородской
сумасшедшийдом -- предметнаших постоянных шуток,ипротив его чугунных
оград и массивных ворот смешной и жалкой казаласьнаша колючая проволока. В
погожие днибыло видно,как на аккуратных,усыпанных гравиемдорожкахи
живописных лужайках парка прогуливаются и резвятся сумасшедшие -- счастливые
коллаборационисты,отказавшиесяотнеравнойборьбы, люди,укоторых не
осталосьнеразрешенныхсомнений, которые доконцавыполнилисвойдолг,
законныенаследники века прогресса, на досуге наслаждающиеся унаследованным
богатством. Когда мы маршировали мимо, солдаты кричали через забор: "Пригрей
дляменяместечко,приятель.Жди меняк вам, яскоро!"НоХупер, мой
взводныйиз недавно мобилизованных, не мог простить имих беспечной жизни.
"Гитлер свезбы их в газовую камеру,--говорил он.-- Помне, так и нам не
грех у него кой-чему поучиться".
Сюда вразгарзимы я привелпоходныммаршем роту бодрых, окрыленных
надеждойлюдей;говорили,будто наснедаромперебросилиизвнутренних
районовв предместьепортовогогородаи теперьмы наконец отправимся на
Ближний Восток.Но дни проходили за днями,мы занялисьрасчисткой снега и
разравниванием учебного плаца, и у меня на глазах их разочарование сменилось
полной апатиейи покорностью судьбе. Они ловилизапахи портовых кабачков и
прислушивалиськзнакомыммирнымзвукамзаводских сирен и оркестровна
танцплощадках.Получивувольнительнуювгород,ониоколачивалисьна
перекресткахи норовили улизнуть заугол при виде приближающегося офицера,
чтобы,отдавая честь,не ронять себявглазахновыхподруг.Вротной
канцеляриикопилисьдокладныеирапортыоботпускепосемейным
обстоятельствам;и каждый день в полусумраке рассвета начинался со скуления
симулянта и настойчивой скороговорки кислолицего кляузника.
А я, который по всем инструкциям должен был поддерживать в них бодрость
духа,как могяимпомочь,когдасам был такбеспомощен?Отсюданаш
полковник,подначаломкоторогоформировался.батальон,былпереведен
куда-тосповышением,и вместонегопришелдругой, из чужогоучебного
пункта,он был моложе инетакрасполагалк себе.Теперьв офицерской
столовойневстречалосьпочтиникогоихстарыхдобровольцев,вместе
проходивших строевую подготовку в первые дни войны; все разъехались кто куда
--одни списаны по состоянию здоровья, другие получили повышение и попали в
чужие батальоны, кто перешел на штабную работу, ктозаписался в специальные
части,один был убитна учениях, а один преданвоенно-полевомусуду;их
место заняли те,кто пришел помобилизации;вказарметеперь целый день
игралорадио,ипередобедом выпивалось море пива; все былоне так, как
раньше.