I
Приблизительно в 1925 г. размножилось по всему свету милое,забавное
существо - существо теперь уже почти забытое, но в своевремя,т.е.в
течение трех-четырех лет, бывшее вездесущим, от АляскидоПатагонии,от
Маньчжурии до Новой Зеландии, от Лапландии до Мыса Доброй Надежды, словом,
всюду, куда проникают цветные открытки, - существо,носившеесимпатичное
имя Cheepy.
Рассказывают, что его(или,вернее,ее)происхождениесвязанос
вопросом о вивисекции. ХудожникРобертГорн,проживавшийвНью-Йорке,
однажды завтракал со случайным знакомым-молодымфизиологом.Разговор
коснулся опытов над живыми зверьми. Физиолог, человек впечатлительный, еще
не привыкший к лабораторным кошмарам, выразил мысль, что науканетолько
допускает изощренную жестокость к тем самым животным, которые в иное время
возбуждают в человеке умиление своей пухлостью, теплотой, ужимками, но еще
входит как бы в азарт - распинает живьем и кромсаеткудабольшеособей,
чем в действительности ей необходимо. "Знаете что, - сказалонГорну,-
вот вы так славно рисуете всякие занятные штучки для журналов; возьмите-ка
и пустите, так сказать,наволнымодыкакого-нибудьмногострадального
маленького зверя, например, морскую свинку. Придумайтекэтимкартинкам
шуточные надписи, где бы этак вскользь, легкоупоминалосьотрагической
связи между свинкой и лабораторией. Удалось бы, я думаю, не только создать
очень своеобразный и забавный тип, но и окружить свинку некоторымореолом
модной ласки, что и обратило бы общее внимание на несчастную долю этой,в
сущности, милейшей твари". "Не знаю, - ответил Горн, - они мненапоминают
крыс. Бог с ними. Пускай пищат подскальпелем".Нокак-тораз,спустя
месяц после этой беседы, Горн в поисках темы для сериикартинок,которую
просило у негоиздательствоиллюстрированногожурнала,вспомнилсовет
чувствительного физиолога - и в тотжевечерлегкоибыстрородилась
первая морская свинка Чипи. Публику сразу привлекло, мало что привлекло-
очаровало, хитренькое выражение этихблестящихбисерныхглаз,круглота
форм, толстый задок и гладкоетемя,манерасусликомстоятьназадних
лапках,прекрасныйкрап,черный,кофейныйизолотой,аглавное-
неуловимоепрелестное-смешноенечто,фантастическая,новесьма
определеннаяжизненность,-ибоГорнупосчастливилосьнайтиту
карикатурнуюлиниювобликеданногоживотного,которая,являяи
подчеркивая все самое забавное в нем, вместе с тем как-то приближает его к
образу человеческому. Вотиначалось:Чипи,держащаявлапкахчереп
грызуна (с этикеткой: Cavia cobaja) и восклицающая "БедныйЙорик!";Чипи
на лабораторном столе, лежащая брюшком вверх ипытающаясяделатьмодную
гимнастику, - ногизаголову(можносебепредставить,скольмногого
достигли ее короткие задние лапки);Чипистоймя,беспечнообстригающая
себе коготки подозрительно тонкими ножницами, -причемвокругваляются:
ланцет, вата, иголки, какая-то тесьма.
.. Оченьскоро,однако,нарочитые
операционные намеки совершенно отпали, и Чипи начала появлятьсявдругой
обстановке ивсамыхнеожиданныхположениях-откалывалачарльстон,
загорала до полного меланизма на солнце и т. д. Горн живосталбогатеть,
зарабатывая на репродукциях, на цветных открытках, на фильмовыхрисунках,
а также на изображениях Чипи в трех измерениях,ибонемедленнопоявился
спрос на плюшевые, тряпичные, деревянные, глиняные подобия Чипи. Через год
весь мир был в нее влюблен. Физиолог не раз вобществерассказывал,что
это он дал Горну идею морской свинки, но ему никто не верил, и он перестал
об этом говорить.
Буквально: пискля (англ.).
В начале1928годавБерлинезнатокуживописиБруноКречмару,
человеку, очень, кажется, сведущему, ноотнюдьнеблестящему,пришлось
быть экспертом в пустячном, прямо даже глупом деле.МодныйхудожникКок
написал портрет фильмовой артистки Дорианны Карениной. Фирма личных кремов
приобретала у нее право помещать на плакатах репродукцию с портрета в виде
рекламы своей губной помады.НапортретеДорианнадержалаприжатойк
голому своему плечубольшуюплюшевуюЧипи.ГорнизНью-Йоркатотчас
предъявил фирме иск.
Всем прикосновенным к этому делу было вконцеконцовважнотолько
одно - побольше пошуметь: о картине и об актрисе писали, помадупокупали,
а Чипи, уже теперь тоже - увы!-нуждавшаясяврекламе,дабыоживить
хладевшую любовь, появилась на новом рисунке Горна cоскромноопущенными
глазами, с цветком в лапке и с лаконичной надписью "Noli me tangere". "Он,
видимо, любитсвоегозверя,этотГорн",-заметилоднаждыКречмар,
обращаясь к своему шурину Максу, добрейшему, тучному человеку с угреватыми
складками кожи сзади над воротником. "Ты что, его лично знаешь?" - спросил
Макс. "Нет, конечно, нет, откуда же мне его знать? Онживетпостояннов
Америке. А дело он выиграет, если доказать, что взоры глядящих нарекламу
привлекаютсябольшезверьком,чемдамой"."Какоедело?"-спросила
Аннелиза, жена Кречмара.
Не тронь меня (лат.).
Эта ее привычка задаватьзрявопросыопредметах,неразвее
присутствии обсуждавшихся, была следствиемскореенервностимысли,чем
невнимания. Часто, задаврассеянныйвопрос,Аннелиза,ещенаразгоне
слова, понимала уже, что давно сама знает ответ.Мужхорошоизучилэту
привычку, и нисколько прежде она его не сердила, а лишь умиляла и смешила,
и он, не отвечая, продолжал разговор с выжидательной улыбкой нагубах,и
ожидание обыкновенно оправдывалось - жена почтисразуотвечаласамана
свой вопрос. Но теперь, вэтотименнодень,вэтотмартовскийдень,
Кречмар, трепещущийотстранных,тайныхпереживаний,вотуженеделю
мучивших его, проникся вдруг необычайным раздражением. "Чтоты,слуны,
что ли, свалилась?" - воскликнул он, а жена махнула рукой исказала:"Ах
да, я уже вспомнила".