Сегодня он как никогда был похож на Ксандера из ее воспоминаний. Без костюмов, галстуков и дорогих аксессуаров он был тем, в кого она когда-то влюбилась без памяти. Роуз едва сдержалась, чтобы не подбежать к барной стойке и не наброситься на него с поцелуями. От этой мысли ее кожа покрылась мурашками.
Чтобы совладать с собой, она глубоко вздохнула и вернулась к стойке с полным бокалом колы, будто не замечая Ксандера. Он не должен знать, как сильно она ждала его все эти дни.
И все эти годы.
— Привет, Ксандер, — поздоровалась она, словно только что его увидев. — Что тебе принести?
Даже не глядя в меню, Ксандер отрапортовал:
— Куриную котлету, пельмени и кусочек вот такой же розовой воздушной прелести. — Он кивнул на тарелку Ллойда.
— Будет сделано. — С этими словами Роуз исчезла на кухне.
Все, что заказал Ксандер, было уже наготове у Оскара, поэтому Роуз не заставила себя ждать. Уже через пару минут она принесла поднос, однако к тому времени Ллойд успел уйти. Ничего странного. Обеденное время заканчивалось, и большинство посетителей спешили обратно в офисы.
Роуз поставила блюда перед Ксандером и принялась собирать тарелки и чаевые с других столов. Когда в кафе остался один Ксандер, она вернулась к нему. К этому времени он успел перейти к десерту.
— Все в порядке? — спросила Роуз.
Он кивнул:
— Мои поздравления. Этот пирог — главный претендент на победу. А поскольку я буду одним из судей, это не просто слова.
Роуз округлила глаза:
— Одним из судей? Что ж, признаюсь, пирог приготовила я.
Брови Ксандера поползли вверх.
— Ты? — переспросил он.
— Я готовлю здесь почти всю выпечку. Хозяин кафе мне за это доплачивает. Когда я бросила учебу, то какое-то время работала в пекарне рядом с институтом.
— Потрясающе. Я не знаю, что это такое, но на вкус — просто фантастика!
— Это обычный слоеный бисквит с клубничным безе.
— А сверху? — поинтересовался Ксандер.
— Пушистое облачко.
— Облачко?
— У повара должен быть свой секрет.
Ксандер обвел взглядом кафе и придвинулся поближе.
— К слову о секретах, — начал он, и сердце Роуз забилось с бешеной скоростью. — Почему ты не сказала мне про Билли?
Роуз стиснула зубы и отвернулась. Смотреть в лицо Ксандера и говорить об отце она не могла.
— Я решила, что для одного вечера достаточно откровений. Ты пригласил меня на ужин, я не хотела загружать тебя своими проблемами. Но кто тебе сказал?
— Твой брат. Точнее, он упомянул нечто странное, а я переспросил у Кена.
Большой минус маленьких городов. Стоит чему-то случиться, как все про все узнают. Роуз облокотилась одной рукой на стойку, другой обхватила подбородок.
— Тогда неудивительно, что ты не спешил снова со мной увидеться. Дедушка твоего незаконнорожденного сына приговорен к пятнадцати годам за попытку ограбления и убийство человека. Наверное, тебе в страшных снах не снились такие заголовки газет.
— Я не приезжал не поэтому, — спокойно ответил Ксандер. — Во-первых, мне не хотелось привлекать внимание к нашим встречам. Мы договорились держать в тайне, что я — отец Джои. А если я буду постоянно вертеться вокруг вас, это станет понятно и дураку. Во-вторых, у меня было полно дел. Завтра выходит моя книга. Я дал много интервью по телефону, мне звонили с радиостанций и телеканалов. Теперь я снова свободен, и мы можем продолжить.
— Продолжить? — переспросила Роуз. Она знала, что это, скорее всего, просто слова, но ей было приятно их слышать до дрожи в коленях.
Ксандер пристально смотрел на нее:
— Да, продолжить. Я хочу пригласить тебя еще куда-нибудь.
— В выходные фестиваль, кафе будет закрыто. Я обещала Джои сходить на ярмарку и на парад. Не знаю, сможет ли он кататься на аттракционах, но, как минимум, поест сладкой ваты и торта «муравейник».
— Замечательно. Я не знаю, сколько времени уйдет на судейство, поэтому договоримся встретиться в воскресенье перед парадом.
Роуз было приятно, что Ксандеру интересен такой план действий. Одно дело отвезти ее в другой город на ужин, и другое — провести праздник с ней и ее сыном. С их сыном.
— Прекрасно. Вот только…
— Только — что?
— Ты уверен, что хочешь выходить в люди со мной и с Джои?
По выражению лица Ксандера Роуз поняла: об этом он не подумал. После этого вопроса в его взгляде что-то изменилось.
— Да, я уверен, — вдруг ответил он. — Если я узнал в Джои свою мини-копию, это не значит, что это сделают и другие. Тем более что они не видели ни меня, ни Хита в этом возрасте. Многие из них давно забыли, что мы с тобой встречались.
Еще бы чуть-чуть, и Роуз бы потеряла дар речи. Мало того что Ксандер спокойно перенес новость об отцовстве, теперь он заявляет, что не боится выходить с ними в город. Однако не все так просто. Для ее душевного спокойствия было бы лучше, если бы их встречи проходили как можно реже и в немноголюдных местах. Быть рядом с Ксандером и изображать спокойствие становилось все труднее. А если он возьмет ее за руку?
Как бы то ни было, Ксандер хотел проводить больше времени с сыном, а она не такая дура, чтобы отказывать ему.
— Что ж, я уверена, Джои будет рад. Может, ты даже выбьешь ему игрушку в состязаниях на меткость. Ведь я меткостью не блещу, а сам он со сломанной рукой будет на ярмарке только зрителем.
Ксандер широко улыбнулся:
— Навыки подающего у меня еще остались. В любом случае что не выбью, мы сможем получить за наличные.
Ксандер выключил телевизор, как делал каждый раз после вечерних новостей. Вновь ни слова о портрете Томми. Может, Броди ошибается? Брат разузнал, что полиция собирается обнародовать лицо убитого подростка, но они могли передумать. Как минимум, отложить.
Лучше бы это случилось сейчас, когда ему выдался самый долгий летний отпуск за всю жизнь. Когда конгресс вернется к работе, Ксандер будет крайне занят вплоть до самого Рождества. Вырваться в Корнуолл уже не получится, равно как и помочь чем-то из Вашингтона.
Решив написать письмо Броди, он открыл ноутбук. Может, у брата есть какие-то новости? Несколько минут Ксандер смотрел на сотни полученных писем. Он отвечал на все звонки, а вот почту не проверял уже пару дней. Зато помог Кену по ферме. Долгие годы он не делал ничего подобного. Было приятно вспомнить, каково это — косить траву, стричь кусты, осматривать деревья. Приятная смена деятельности после одиннадцати лет сидения за столом.
Всего несколько писем остались незагруженными, когда на экране монитора вспыхнуло приглашение к видеобеседе. Звонил младший брат Хит. Ксандер нажал «Ответить», после чего включилась видеокамера. Лицо брата в мониторе было причудливо искажено. И как только люди занимаются сексом по Интернету? Через видеокамеру все выглядят так нелепо!
— Привет, брат, — начал беседу Ксандер.
— Привет, — ответил Хит. Оказалось, он звонил из кровати. Ксандер видел за его спиной балдахин. — Рад, что застал тебя в онлайне. Я уже забыл, как ты выглядишь.
— Понимаешь, я тут весь в делах. Отец заставил меня косить в поле траву.
Хит рассмеялся:
— И они еще удивляются, почему мы редко приезжаем. Современная молодежь избегает физической работы.
— Это точно. Мама кормит меня как семнадцатилетнего подростка. В некоторые костюмы я уже вряд ли влезу. Ладно, как дела?
Лицо Хита вдруг стало серьезным, что было ему несвойственно. Хит всегда был весел и к жизни относился легко. Всегда умел ввернуть в разговор шутку. Но когда дело касалось Томми Уайлдера, брату было не до шуток.
— Хотел спросить, есть ли новости по фотороботу, — сказал Хит.
Младший брат оказался бы в самом худшем положении, если бы правда вышла наружу. Да, это была самооборона, но именно Хит убил Томми. Как щуплый тринадцатилетний мальчишка смог побороть восемнадцатилетнего громилу, для Ксандера так и осталось загадкой. Хит был ловок, но Томми превосходил его в силе и размерах. Единственными свидетелями смерти Томми были Хит и Джулианна, но они так и не рассказали, как все произошло. Ксандер понимал их и никогда ни о чем не расспрашивал.
— Пока ничего, — ответил он. — Я как раз открыл ноутбук, чтобы спросить то же самое у Броди. За все время, что я здесь, ничего не слышно. Ни по телевизору, ни на улицах.
После этой истории с Роуз Ксандер успел забыть изначальную цель своей поездки в Корнуолл.
Брат облегченно выдохнул. Но теперь его лицо выражало любопытство. Светло-карие глаза Хита, точно такие же, как у самого Ксандера, всматривались в монитор. Губы скривились в лукавой ухмылке.
— Что еще интересного?
Ксандер расправил плечи и отрицательно мотнул головой:
— Абсолютно ничего. Говорю тебе, тишь да гладь.
— Я не об этом, — ответил брат. — Я же вижу твое лицо. Ты весь в каких-то мыслях, и левое веко у тебя подрагивает. Ты что-то недоговариваешь.
— Я уже сказал, насчет Томми новостей нет, — упорствовал Ксандер.
— А не насчет Томми?
Хит слишком хорошо его знал. Он четко распознавал, когда брат был чем-то озабочен. И Ксандер хотел с ним поделиться. Ведь Хит далеко от Корнуолла, а значит, нет и угрозы огласки.
— Ладно, — начал он. — Но прошу тебя, только между нами. Ни Броди, ни Уэйду, ни Джулиан не это знать нельзя. Маме и папе тем более. Никому. Не говоря уже о твоей подружке, с которой ты меня, кстати, так и не познакомил.
Хит округлил глаза:
— Ух ты! Вот это и впрямь интересно. Я весь внимание.
— Прошу тебя, Хит, никому ни слова. Тебе это тоже не нужно знать, но я должен поделиться хоть с кем-то.
— Клянусь не передавать услышанную сверхсекретную информацию никому никаким из ныне действующих или изобретенных в будущем средств коммуникации, включая азбуку Морзе, язык жестов, латинский язык и санскрит. Я также клянусь, что…
— Ладно, ладно, — перебил Ксандер. — Я все понял. Главное, не упади с кровати. В общем, у меня есть сын. Я отец десятилетнего мальчика по имени Джои.
Сначала Хит прильнул лицом к видеокамере, затем откинулся на подушки.
— Роуз? — спросил он.
Ксандер кивнул.
— Матерь Божья! — воскликнул Хит, проводя рукой по волосам. — Ты его видел?
— Видел. Но он еще не знает, что я его отец. Мы с Роуз решили подождать.
— Подождать чего? Парень и так десять лет ждет.
— Роуз не хочет городских сплетен, а мне не нужны лишние скандалы в прессе. Подождем выборов, а там видно будет. Скандал, конечно, не бог весть какой, но в купе со всем остальным он может сыграть сопернику на руку.
— Ты заставишь несчастного парня ждать еще год просто потому, что боишься журналистов?
Звучало и впрямь ужасно.
— Просто я хотел, чтобы все было официально. Чтобы мы заполнили все бумаги. Я не боюсь журналистов, но не хочу, чтобы они лезли в жизнь Роуз. Она далека от политики и не готова к пристальному вниманию к каждому ее шагу.
— А что тут такого? Это не тот случай, когда политика застукивают в общественном туалете с несовершеннолетней проституткой-трансвеститом.
Ксандер вздохнул:
— Знаю. Но не забывай о благотворительности. Ведь я лицо Центра для детей-сирот. Читаю лекции о добре и помощи нуждающимся детям. Написал об этом книгу. Представь реакцию людей, когда они узнают, что мой собственный сын десять лет рос без отца.
— Но ты не знал о его существовании!