— Кто такая Миллисент Рич, здесь стоит ее подпись? — спросил хриплым голосом мужчина, дочитав список до конца.
— Это я…
— Очень приятно! Роджер Харткортворд! — протянул руку мужчина. — Фамилия труднопроизносимая, но ты меня можешь звать по имени. Вот мы и познакомились. Сейчас пообедаем, и ты расскажешь, что там у вас произошло в Волчьем логу. На тебе вчера лица не было!
— Вчера! Я почти два месяца чувствовала себя, как во вражеском плену! Теперь не вернуть ни одежды, ни заработанных денег!
Миллисент хотела было улыбнуться, но вместо этого губы ее запрыгали, из глаз брызнули слезы, и девушка разрыдалась. Жемчужинами полетели на изумрудный пол так старательно пришитые к блузке пуговицы.
— Тоже мне, горе! — проговорил Роджер Харткортворд. — Сейчас же поедем к Реджинальду Хоггвардсу и заберем твою одежду!
— Вы его знаете? — сквозь слезы спросила девушка.
— Очень плохо, но разве это помешает зайти к нему в гости?
Миллисент перестала плакать, посмотрела внимательно на мужчину и серьезным голосом произнесла:
— Сегодня я не готова вновь переступать тот ужасный порог. Понимаете, я еще не в состоянии видеть этого… этого…
Роджер не стал дожидаться, когда она подберет нужное слово, он не хотел, чтобы ей стало еще больнее, и быстро сказал:
— Договорились! Поедем на той неделе. Пудинг просто замечательный, где ты так научилась готовить?
— Нигде, — вздохнула Милли, тщетно пытаясь спрятать ладонями обнажившиеся груди. — Мамин рецепт. Вы пейте пока кофе, я скоро приду.
— Пойдешь пришивать пуговицы?
— Почему вы так решили?
Роджер Харткортворд расхохотался.
— Не забывай, Миллисент, я читаю твои мысли! Оставшихся пуговиц вполне достаточно. Кстати, получается, что ты пока без работы? Ты ведь в Волчьем логу работала, а не прохлаждалась?
— Получается, так. Да, я лишилась рабочего места.
— Чепуха! С сегодняшнего дня ты работаешь у меня, на меня, и вот тебе первое жалованье. Вернее, аванс!
Голос мужчины был серьезен, на губах ни тени усмешки, глаза смотрели прямо и строго.
На столе перед Миллисент оказалась пачка банкнот в банковской упаковке. Девушка недоверчиво взглянула на Роджера.
— Благодарю вас, мистер Харткортворд!
— Пожалуйста, мисс Рич! Единственный вопрос, в спальне, на пачках с книгами, валялась моя записная книжка. На какой помойке мне теперь ее искать?
Миллисент встала, подошла к каминной полке, взяла и протянула Роджеру затасканную записную книжку.
— На первый раз делаю вам замечание, господин Харткортворд. Не разбрасывайте свои вещи! Вы прямо как мальчишка, у которого лыжи и коллекция бабочек хранятся в одном шкафу! — Она, как ни крепилась, не смогла удержать улыбки. — Короче, Роджер, теперь все в доме находится под моим контролем. Пока я здесь, ни о чем не беспокойтесь! А долго я у вас проработаю?
— Месяца два, три… До конца ремонта уж точно. Но при одном условии. Миллисент, ты честно расскажешь мне, что тебя так угнетало и угнетает в жизни. Я имел возможность за тобой немного понаблюдать, и кое-что в твоем поведении меня серьезно настораживает.
Девушка рассмеялась:
— Мне нравится жить, жизнь прекрасна!
— Врешь, Милли! Сказать, кто тебя пугает, просто наводит на тебя ужас?
Миллисент внимательно посмотрела в серые глаза Роджера.
— Ну скажите, только без шуток!
Роджер тоже заглянул в ясные голубые глаза девушки. Помедлил и тихо произнес:
— Мужчины… Вот кто пугает тебя и наводит ужас на твою юную душу. Даю слово, в моем доме ты расстанешься с этим страхом. И постепенно осознаешь, что мы вовсе не загадочные, гнусные существа с Марса, а тоже люди! Я не представляю, что должно было случиться в твоей жизни, кто тебе так здорово насолил, что ты все время ждешь каких-то подвохов от совершенно незнакомых тебе людей.
Насолил… Если бы все ограничилось каким-то одним неприятным жизненным эпизодом. Да она живет в постоянной опасности!
Миллисент хотела было сказать, что все не так просто, что она вовсе не боится, а просто презирает мужчин за их безответственные поступки, как наверху раздался ужасный грохот и треск, затем последовал шум льющийся по ступеням воды.
Хозяин дома вскочил, чуть было не опрокинув блюдо с пудингом.
Ноги девушки подкосились, ей показалось, что произошла катастрофа.
— Так я и знал! Это рухнула кровля над библиотекой, — сказал Роджер. — За ночь над перекрытиями скопилось много воды, стропила не выдержали. Придется своими силами спасать дом от потопа.
* * *
Миллисент последовала за Роджером.
* * *
Над библиотекой, оказывается, существовал еще один этаж. В мансардных помещениях после окончательной реконструкции дома должны были располагаться гостевые комнаты. Вид их сейчас был ужасен — торчащие всюду балки, рухнувшие стропила и огромное количество дождевой воды, залившей некоторые помещения на целый фут.
Милли, поднимая фонтаны брызг, подошла к мансардному окну и распахнула его настежь.
— Никакой катастрофы нет, воду отсюда можно выкачать! — внезапно предложила она.
— Как выкачать, чем?! — взревел расстроенный хозяин.
— Обыкновенными ведрами! Зачерпывать из-под ног и выливать в окна!
Роджер почесал в затылке, с возмущенным видом хотел что-то возразить, но затем исчез. Через минуту он появился с двумя парами новеньких, звонко бренчащих ведер, встал у окна, дал команду:
— Зачерпывай и подавай ведра мне!
— О'кей, командир!
* * *
Час или два пролетели совершенно незаметно, воды в комнатах значительно поубавилось. Но истощились и силы у спасателей гостевых комнат.
Миллисент шатало от усталости, а что уж говорить о Роджере? Ему приходилось поднимать каждое ведро над своей головой, чтобы дотянуться до проема мансардного окна. Девушка, как могла, старалась помогать ему, подавала очередное ведро с водой как можно выше. И вдруг поскользнулась на мокром полу.
Вода из ведра окатила ее с головы до ног. Это показалось вначале даже весело, хотя вода была страшно холодная, пока…
Пока Миллисент не обратила внимания на глаза Роджера. Как они смотрели, в них буквально полыхала животная сила! Но она все поняла сразу же, лишь только опустила взгляд и посмотрела на блузку.
Белый шелк, намокнув, стал совершенно прозрачен и больше не скрывал того, что должен был тщательно прятать от посторонних глаз. Высокая, полная грудь несчастной Миллисент, казалось, была обнажена и выставлена напоказ, на посмешище всему свету! Торчали темные, сморщившиеся соски чересчур вытянутой формы… Миллисент считала их ужасно некрасивыми. У ее подруг они были более плоскими, изящнее, что ли… И вот считай, что теперь ее груди были обнажены, каждое движение, колыхание их просматривалось как на ладони. А тут еще и живот, покрывшийся от холода гусиной кожей.
Но все это безобразие сильнее магнита приковывало внимание серых глаз. Они взирали на нее, как на вещь, как на картинку в журнале, которую можно скомкать, порвать, испачкать!
И она еще взяла деньги у этого бессовестного человека! Он, подлец, рассматривает ее, словно товар в витрине универмага!
— Ненавижу! — закричала Миллисент, швырнула в воду ведро и бросилась прочь. — Ненавижу вас всех!
Проклятые, мало вы принесли бед и несчастий маме, теперь подошла моя очередь? Когда же лопнут ваши ненасытные глаза, когда вы узнаете и поймете, каково житье у честных девушек, не помешанных как вы на сексе? — негодовала в сердцах Милли. И вдвойне, втройне обидно, что так, по-звериному, на нее смотрел вчерашний ночной незнакомец. Она ведь сегодня ему почти поверила, стала думать, что Роджер не такой, как все остальные.
Выходит, они одинаковые, это и есть страшная истина. Стало быть, идти некуда. Вот теперь нога у Миллисент по-настоящему подкосились. Девушка села на холодную спину каменного льва, караулящего первую ступеньку мраморной лестницы, и…крепко уснула.
* * *
Очнулась Миллисент от приятного прикосновения согретой перед пламенем камина верблюжьей шерсти роскошного банного халата.
— Не сердись на меня, милая домоправительница! — Над самым ухом раздался низкий вкрадчивый голос. — Что с того, что я смотрел на тебя? Что тут особенного? Ау, Миллисент! Хочешь, и ты на меня посмотри!
Девушка подняла голову. Перед ней стоял голый по пояс Роджер и протягивал чашку с горячим бульоном. Его серые глаза смеялись. Но все же в них чувствовалось присутствие вины.
— Прости меня, Милли. Но мне, правда, нечего стыдиться!
Миллисент собралась с силами и улыбнулась. Нашел, что сравнивать! Она ведь девушка. Какие мужчины, в сущности, глупые…
— Пойдем со мной, — позвал тихо Роджер.
Миллисент покорно спустилась со спины каменного царя зверей. Ей было все равно, куда и за кем идти. Все, она вновь сломалась, поскольку страшно устала повсюду отслеживать надвигающуюся опасность. А как бы хотелось бездумно опереться на поданную руку помощи, прожить жизнь так, чтобы вера в людей была непоколебимой. Ах, мечты, мечты…
* * *
Равнодушно она наблюдала за тем, как Роджер притащил в кухню подушки, как положил в догорающий камин обломки дубовых стропил, выбирая самые сухие из них.
Жар от огня и верблюжий халат сделали свое дело: к ней вернулся румянец, кожа порозовела.
Миллисент стало обидно, что все складывается как-то по-идиотски. Она получила работу, ее никто пальцем не тронул в этом доме, а она… Действительно, с нервами у нее не совсем в порядке. Кричит, сердится. Дважды устраивала истерику из-за блузки! И чего эти чертовы пуговицы стреляют, как ненормальные? Да и разве стоит эта тряпка того, чтобы портить отношения с людьми?
Девушка посмотрела на Роджера, во взгляде ее повис мучительный вопрос: «Почему? Что со мной? Ты можешь мне ответить?»
Роджер пристально следил за пламенем, танцующим в камине, затем вздохнул и тихо проговорил:
— Не знаю, почему ты такая. Расскажи мне все, Миллисент.
— Что вы хотите услышать? — Девушка смотрела в огонь и внезапно удивилась, словно увидела и услышала себя со стороны: она тоже, как Роджер, говорила негромким голосом.
В следующее мгновение ей захотелось признаться этому человеку, что таких спокойных минут у нее в жизни было совсем мало. Разве только давным-давно, в детстве. Какой тогда безмятежной и легкой казалась жизнь, все люди вокруг были дружелюбны и по-настоящему добры. Родители любили ее, баловали. Отец дарил игрушки, шутил и играл с маленькой Милли. Будущее чудилось интересным, светлым, прекрасным — утренняя заря, а не будущее…
Незаметно для себя она рассказала о своем детстве, о печальной истории второго маминого замужества, об отчиме и Джордже…
За высокими распахнутыми окнами полыхал закат, кухня наполнилась ароматом луговых трав, полыни, легким запахом дыма. Громко потрескивали в огне дубовые обломки.
— Хочу услышать, как ты оказалась в Волчьем логу, что привело тебя в дом Хоггвардса, что ты делала там, ну, и все такое прочее.
Миллисент усмехнулась.
— Роджер, вы спрашиваете как заправский детектив. А, может быть, вы и судья? Осудите меня за мои преступления?
— У тебя короткая память, Миллисент, — терпеливо возразил он. — Ты должна помнить, я — финансист. И, уверяю тебя, вполне способен понять и принять все жизненные варианты. Так что, смело рассказывай о своих похождениях!