— Ничей! Герцога де Гиза! Я его не убивала! Это исторический факт для фона! Я тут ни при чем!
— Для исторического фона? Дабы показать жестокость нравов эпохи? — продолжал веселиться мастер детективного жанра. — Профессионально, весьма профессионально!
— Нестор, о чем ты договорился с шантажистом? — не выдержала я. — И прекрати ржать!
— Спросите, может быть, тот оставил какие-то координаты? — прошептал Луи за моей спиной.
От его голоса меня обдало жаром. Все это время я заставляла себя не думать о его присутствии.
— Надеюсь, ты объяснил ему ошибку? — не решившись обернуться, деловито продолжила я. — Он вернет мою рукопись?
— Я не стал разочаровывать этого проницательного идиота и предложил ему сотню, — как бы посерьезнел Нестор.
— Ты предложил сотню? — переспросила я, спиной чувствуя профессиональный интерес Луи.
— Надин, я ведь сразу догадался, что это и есть твоя сгинувшая распечатка, зачем ей валяться неизвестно где? Но горе-шантажист обиделся и повесил трубку.
— Повесил трубку, не оставив никаких координат? — уточнила я и смело посмотрела в глаза Луи: мол, видите, следую вашему совету, инспектор.
— Он обязательно перезвонит и будет торговаться! — одними губами произнес тот. — Поверьте, еще не все потеряно!
Его губы шевелились, как и усы, и полосочка под ними. Но, странное дело, сейчас это никак не волновало меня. Или потому, что сейчас это были рот и усы серьезного инспектора полиции, а вовсе не трепетного, сгорающего от страсти, нежного парня по имени Луи, сказочного молодого короля?…
— Знаешь, Надин, я так думаю, если этот идиот попытается шантажировать, то оно и к лучшему. Поверь мне, как более опытному, — многозначительно заверил меня теперь уже эксперт от книжного рынка. — Скандал вокруг имени автора всегда прибавляет популярности, и ты ее уже вполне заслуживаешь, не говоря обо мне, так что даже хорошо, что твой роман попал в руки такого кретина. Кстати, у тебя взяли дискету без распечатки?
— Взяли, конечно. У них там тоже свои планы и сроки. А я — проверенный автор, все сдаю вовремя. Зачем им портить отношения со мной?
— Ну, а что я говорил? Это, кажется, твой десятый опус?
— Ну да, десятый.
— Посоветуйте ему не занимать телефон, — прошептал Луи, заглядывая мне в глаза. — Шантажист наверняка…
— Шантажист наверняка будет перезванивать, Нестор! — выпалила я, с ужасом понимая, что сейчас в глаза мне заглянул вовсе не инспектор, а молодой король. — Давай не будем занимать телефон!
— Думаешь? — хмыкнул муж. — Давай. Это даже забавно. Только чур это мой сюжет!
Молодой король смотрел на меня, а я чувствовала себя полной идиоткой с пересохшими от напряжения губами…
— Твой, твой! В восемнадцатом веке не было телефонов!
— Пока! — Гудки.
Я повесила трубку и только сейчас поняла, что она безобразно воняет луком. А теперь — и моя правая рука. Я не знала куда ее девать и спрятала за спину. Господи, ведь мое ухо и щека теперь тоже, наверное, в луке! Как же мне целоваться?…
— Может быть, похлопотать о прослушке телефона вашего мужа? — деловито предложил инспектор Виньо, вовсе не напоминая больше Луи, молодого сказочного короля.
Значит, целоваться мы не будем, с облегчением поняла я.
— Спасибо, инспектор, но, думаю, не стоит. Мой роман уже в издательстве. Пусть шантажирует, кто хочет. Мориньяк считает, что любой скандал способствует популярности.
— Но вы-то сами как считаете, мадам?
Ого! Это уже вопрос короля! А я вся в луке… Вымойся! Какие проблемы? — встрял внутренний голос.
— Знаете, инспектор, у меня есть бутылка вина. Мы могли бы отпраздновать чудесное возвращение сумки, а заодно и завершение моего десятого романа.
Он молча смотрел на меня и улыбался.
— Кстати, как вам удалось найти мою сумку в рекордные сроки? Это удивительно! — торопливо заговорила я, потому что усы и рот Луи опять начинали сводить меня с ума.
— Пустяки. Просто совпадение. Одна клошарка нашла и приволокла прямо после вашего ухода. — Он махнул рукой.
Пальцы Луи были длинными и крепкими, как у пианиста. Я вдруг вспомнила, как эти пальцы открывали банку с пивом и я боялась дотронуться до них, а теперь мне больше всего на свете хочется опять почувствовать их прикосновение. И прикосновение его губ и усов. И груди, плеч, и вообще всего его юношески спортивного тела!..
— Благодарю вас за приглашение попраздновать, но…
— Вас ждут дома? Ваша Мелани?
Он резко повернул голову. Зачем я это сказала? Я же не могу знать имя его девушки! Я ведь подслушивала не нарочно!
— Да, Мелани, — неожиданно спокойно согласился он. — Она очень славная. Вам бы она понравилась!
— Что вы говорите? — Я хмыкнула. — В таком случае передайте ей привет от меня.
— А вы не торопите события, Надин Мориньяк?
— Я? — Меня поразил не столько его вопрос и не форма обращения — как-никак я предлагала ему пить со мной вино, сколько радость в глазах Луи, молодого короля.
— Я понял, это Элис. Я не смог дозвониться вам сразу, как возникла сумка, вас не было дома, и уехал на вызов. Значит, Элис успела все-таки без меня позвонить вам и наболтать лишнего. — Луи вздохнул. — Она чересчур заботится обо мне.
— Нет, она мне не звонила.
— Хорошо, я понял. Вы не хотите выдавать Элис. То-то она напирала, чтобы я смело вез вам сумку домой. Я должен был сразу догадаться по тому, как вы меня встретили. Знаете, мадам Мориньяк, если вы не против, то мы можем прямо сейчас поехать вместе, и вы познакомитесь с Мелани.
— Зачем?
— А зачем мне что-то скрывать от вас? Поужинаем где-нибудь втроем, поболтаем, можно сходить в кино. — Он наклонился и поднял с пола свою фуражку, отряхнул ее. — И тогда вы уже все решите сами.
— Втроем? — наконец-то смогла выдавить я.
— Конечно. Мелани обидится, если я куда-то пойду без нее. Тем более с дамой.
Ничего себе! Вот так сказочный Луи-король!
— Как-нибудь в другой раз, мсье Виньо. Я сегодня слишком устала для еще одного знакомства.
— Может быть, завтра, мадам Мориньяк? Часиков в семь, я постараюсь освободиться к этому времени. Поужинаем все вместе? Можно даже пригласить Элис, чтобы Мелани и вы чувствовали себя увереннее.
— Может быть. — Я направилась в прихожую и открыла дверь. — Созвонимся, мсье Виньо.
— Спасибо. — Он наклонил голову и, чмокнув меня в щеку, весело констатировал: — Лук! От моей бабушки тоже всегда уютно пахло луком. Жаль, что вы устали. До завтра!
Я заставила себя улыбнуться.
— Еще раз спасибо за сумку. Всего доброго, мсье Виньо.
— Просто Луи!
Продолжая улыбаться, я кивнула и закрыла за ним дверь. До чего же мне действительно не везет! Ведь казалось бы: милый, воспитанный в отличие от моего Нестора, красивый, деликатный парень, а он, оказывается, предпочитает групповуху! Теперь-то мне ясно, почему он обращается к Элис «дорогая»! Ну и нравы у нашей полиции! Просто готовый сюжет для мэтра Мориньяка. Надо как-нибудь подкинуть ему идейку!
Я наклонилась, чтобы наконец-то поднять вернувшуюся сумку с пола, и тут же завопил телефон. Сумка попахивала рыбой, я невольно вспомнила ту немытую бабку с узлом, которая была недовольна моей задержкой возле двери в полиции.
Глава 5,
в которой мой муж легок на помине
— Ну и? — отрекомендовалась я в стиле Нестора.
— Только что звонил, — доложил тот. — Цена снижена до двадцати пяти!
— Тоже неплохо, — сказала я, усаживаясь на диван, расстегнула молнию сумки и полезла внутрь. Ничего, кроме моего пустого кошелька. — Еще какие новости, Нестор?
— Ты поужинала?
— Нет. Ты же звонишь каждые пять минут, я и приготовить-то еще не успела. — Я раскрыла свое так называемое портмоне, заглянула во все отделения, естественно, вовсе не рассчитывая обнаружить там что-либо.
— Правда? А с чего это ты такая добрая? Ласковая, не огрызаешься?
— Я же тебе говорю: нашлись моя сумка и портмоне. Приятное событие.
— Тебе их что, доставили на дом?
— Ага. Как ты догадался? — Я прижала трубку к уху плечом и теперь инспектировала не менее пустые отделения сумки.
— Методом дедукции. Слушай, ты, кажется, утром что-то говорила о сексе?
— Я? О сексе?
— Ну не я же! Вот я и стал вспоминать, когда мы с тобой в последний раз им занимались?
— Мы с тобой? На позапрошлое Рождество. — Вдруг мне показалось, что под подкладкой сумки что-то есть, как будто какой-то листок бумаги. Я углубилась в недра и, обнаружив порванную подкладку, добавила: — А уж когда ты, дорогой, занимался без меня, я не знаю.
— На позапрошлое? Да? Полтора года назад? Точно? Ты ничего не забыла?
— Я все прекрасно помню! — Я просунула руку под подкладку и схватила двумя пальцами этот листок. — Мы были на банкете той самой телефонной компании, которую ты скрыто рекламируешь в своих книгах. — Я изловчилась и вытянула его. Сложенная вчетверо страничка из какого-то журнала. Еще не развернув, я, кажется, поняла, что это. — У тебя все положительные герои пользуются только их услугами!
— Правильно, и они подарили нам с тобой по аппарату! И целый год, между прочим, я не платил ни гроша за наши с тобой разговоры. А как я раздобыл для тебя микроволновку последней модели? Вот что значит мудрая реклама, дорогая!
Потертая журнальная страница вполне сносно сохранила на себе подробности нашей с Нестором свадьбы. Я — в фате и в грандиозном тортообразном платье. Нестор в нормальном черном смокинге и с усами! Просто вылитый Луи! Правда, у Луи усы аккуратные, такая изящная каштановая дорожка, а у Нестора — могучие, как хвосты каких-нибудь персидских котов…
— А что можешь рекламировать ты в своем любимом девятнадцатом веке? Антиквариат?
Господи, как же я забыла, что имиджмейкеры порекомендовали автору детективов отрастить к свадьбе усы! Якобы усы придадут будущему супругу более патриархально-семейный вид и это очень в духе направленности его романов! На самом же деле Нестор ненавидит брак — помеха творчеству — и, если бы не требования имиджа — писатель-семьянин, — я бы никогда не стала мадам Мориньяк. Надо же, усы Нестора начисто выветрились из моей памяти! Они остались лишь на фотографиях, собственно, как и наш брак…
— Антиквариат в рекламе не нуждается! Да твоим читательницам и не по карману приобрести гобелен какого-нибудь поставщика Двора Его Величества!
…Не свадьба, а рекламная акция… Впрочем, даже ради рекламы никаких усов Нестор не отрастил и тогда эти идиоты их ему просто приклеили! Мы боялись целоваться, но они все равно быстро отпали: у Нестора оказалась аллергия на «правильный» клей, и крайне важный элемент имиджа присобачили только что не слюнями…
— Эй, Надин, ты чего молчишь? Обиделась?
— Я нашла в сумке вырванную страницу из какого-то журнала с репортажем о нашей свадьбе, — нарочито бодро отозвалась я. — Ты с усами! С ума сойти! А я забыла.
— Правильно. А еще хвалишься, что не забываешь ничего! Ну-ка, с трех раз, о чем я тебя просил сегодня?
— Испытывать ощущение счастья! Быть счастливой! Приходить в восторг! Чувствовать радость! Или просто радоваться!