В 20.45 прозвенел звонок по всей тюрьме.Товаркипокамереначали
раздеваться. Трейси не двигалась. Лола сказала:
- У тебя 15 минут, чтобы приготовиться ко сну.
Женщиныразделисьинаделиночныерубашки.Надзирательницас
перекисными волосами зашла в камеру. Она даже остановилась, увидевТрейси
одетую.
- Давай раздевайся, - приказала она и повернулась к Эрнестине:
- Ты говорила ей?
- Ага. Мы сказали.
Надзирательница, ища слова, повернулась к Трейси:
- Мы ужо найдем способ разделаться со смутьянкой.Тыбудешьделать
то, что тебе здесь сказали, - или я разобью твою задницу.
Надзирательница ушла. Паулита предостерегла ее:
- Ты лучше слушай ее, детка. Старая Железные Трусыоднаизглавных
сук.
МедленноТрейсиподняласьиначалараздеваться,повернувшиськ
остальным спиной. Она сняла все, кроме трусиков, и натянулачерезголову
грубую ночную рубашку. Она чувствовала на себе глаза женщин.
- У тебя по-настоящему красивое тело, - прокомментировала Паулита.
- Ух, действительно, красивое, - подхватила Лола.
Трейси почувствовала холодок, пробежавший по спине. Эрнестина подошла
к Трейси и посмотрела на нее сверху вниз.
- Мы твои друзья. Мы будем заботиться о тебе, - сказала она хрипло.
Трейси отпрянула:
- Оставьте меня. Все. Я... Я не из этого сорта.
Чернокожая захихикала:
- Ты будешь того сорта, какого мы захотим, детка.
- Hay tiempo. Уже много времени.
Свет погас.
Темнота была врагом Трейси. Она села на край койки, вся в напряжении.
Она чувствовала, как остальные ожидают удобного случая напасть на нее. Или
это только ее воображение? Она была настолько взвинчена,иейказалось,
что отовсюду грозит опасность. Угрожали ли они ей? На самомделе-нет.
Они, вероятно, только пытались быть дружелюбными,аонаистолковалаих
заигрывания как зловещие намерения. Она многослышалаогомосексуальных
отношениях в тюрьмах, но чаще этобылоисключением,анеправилом.В
тюрьмах не разрешаются такогородаразвлечения.Всеещенепроходило
назойливое сомнение. Она решила, что будетбодрствоватьвсюночь.Если
одна из них хотябыдвинетсявеесторону,онапозоветнапомощь.
Обязанностьюохраныбылонаблюдать,чтобыничегонеслучилосьс
заключенными. Трейси успокоила себя, что ничего плохого неслучится.Она
только должна оставаться настороже.
Трейси сидела на уголке койкивтемноте,прислушиваяськкаждому
звуку. Она слышала, как одна за одной женщины сходили в туалет и вернулись
на свои койки. Когда Трейси уже не моглатерпеть,онатакжесходилав
туалет. Она попыталась спустить воду, но бачок не работал.
Вонь была почти
нестерпимой. Она вернулась к своей раскладушке и уселась на нее.
Скоро рассвет, думала она, утром я попрошуустроитьмневстречус
начальником. Я расскажу ему о ребенке. Он переведет меня в другую камеру.
Тело Трейси было напряжено и стеснено. Она прилегла на койку ичерез
минуту почувствовала, как что-то поползло по шее. Она подавила крик.
Я должна вытерпеть это до утра. Утром все будет хорошо, думала Трейси
- только одну минуту.
В три ночи она не могла уже больше лежать соткрытымиглазами.Она
заснула.
Трейси разбудила рука, зажавшая ей рот, и кто-то хватал ее загрудь.
Она попыталась сесть и закричать, но тут увидела,чтоночнаярубашкаи
трусики содраны. Руки ползали по еебедрам,раздвигаяногивстороны.
Трейси яростно боролась, стараясь подняться.
- Полегче, - зашептал в темноте голос. - Тебе не будет больно.
Трейсиизовсехсилудариланогойвнаправленииголоса.Она
почувствовала, что попала.
- Carajo! Вмажь этой суке, - задохнулся голос. - Тащи ее на пол.
И Трейси получила один удар в лицо, другой - всолнечноесплетение.
Кто-то взобрался на нее, пытаясь удушить,втовремякакдругиеруки
хладнокровно насиловали ее.
Трейси сумела на мгновение выбраться, но одна из женщин схватила ее и
стукнула головой о край кровати. Она почувствовала, какизносапотекла
кровь. Ее бросили на бетонный пол, а ноги и руки развели в стороны. Трейси
боролась как сумасшедшая, но не могла ничего сделать.
Она чувствовала, как холодные рукиигорячиеязыкиласкаюттело.
Кто-то раздвинулногиисунулвнеетяжелыйхолодныйпредмет.Она
беспомощно корчилась от боли, отчаянно пытаясьпозватьнапомощь.Рука
зажала ей рот, и Трейси со всей силой впилась в мучителя.
Раздался дикий крик:
- Ах ты, сволочь!
Удары один за одним посыпались в лицо. Она почувствовала адскуюболь
и потеряла сознание...
Ее пробудил вой сирены. Она лежала на холодном цементном полу, нагая.
Три сокамерницы лежали на своих койках.
В коридоре раздавался голос Железных Трусов.
- Вставайте и умывайтесь.
Надзирательница подошла к камере и увидела Трейси, лежавшую наполу,
в небольшой луже крови, с разбитым лицом и заплывшим глазом.
- Что, черт побери, здесь происходит?
Она отперла дверь и вошла в камеру.
- Она свалилась с койки, - ответила Эрнестина Литтл.
Надзирательница подошла к лежащей Трейси и ткнула ее ногой.
- Ты! Вставай!
Трейси слышала этот голос откуда-то издалека.
Да, думала она. Я должна встать, я должна выбраться отсюда.
Но она совершенно не могла двинуться. Тело ее кричало от боли.
Надзирательница схватила девушку за плечи и рывком посадиланапол.