- Мне ничего не оставалось, как согласиться, и он отвез меня обратно в казино. Сперанца предупредил меня, что с нас не спустят глаз. Он и
Флагерти все время были поблизости. Меня предупредили, если я скажу тебе хоть слово, с тобой покончат, а меня отправят в этот дом...
- Очень любезно с их стороны. А что же произошло, когда я потерял сознание?
- Я знала, что в бренди подмешан наркотик. Меня предупредили, чтобы я его не пила. Когда ты потерял сознание, я их впустила. Флагерти и
Сперанца осмотрели тебя и уложили на кровать. Мне приказали лечь рядом с тобой, не шевелиться и лежать так до рассвета. Я была так испугана, что
не посмела ослушаться. Я все время ждала чего-то ужасного. Они ходили по салону. Мне это было хорошо слышно. Теперь ясно, что они там делали. Я
не смыкала глаз всю ночь, а когда рассвело, встала и прошла в салон. Что было потом, ты и сам знаешь.
- Но тем не менее ты предала их. Почему? Почему же ты пошла на такой риск? Она отвела глаза.
- Я не хочу вмешивать невинного человека в дело об убийстве. К тому же я ведь сказала, что иду с тобой. Ты помнишь это?
- Помню... Да, я способен основательно влюбиться в тебя... Она вдруг порывисто обняла меня за шею и притянула к себе мое лицо.
- Со мной это уже случилось, - сказала она, прижимаясь губами к моей шее. - Тем хуже для меня. Я не могу держать это в себе. И я не хочу,
чтобы они причинили тебе зло!
Мы ласкали друг друга. Действительно, полюбить ее было нетрудно.
- Я себя спрашиваю, что мне с тобой делать? - спросил я наконец, когда круглая, как шар луна перешла на левую сторону.
- Что делать со мной? - Она выпрямилась, в ее - глазах появился испуг. - Что ты имеешь в виду?
- Нужно ли оставлять тебя здесь? Сможешь ты побыть здесь совсем одна?
- Что ты собираешься делать?
- Подумай сама немного, мой зайчик. У меня ведь немало дел. Имеется, прежде всего, Киллино. Помнишь его? Толстый, маленький человечек,
похожий на Муссолини?
- Но ты ведь не вернешься в Парадиз-Палм?
- Разумеется, вернусь. Я приехал сюда лишь для того, чтобы поместить тебя в укрытие.
- Но ты с ума сошел! Что ты сможешь сделать против всех этих людей?
- Увидишь, - улыбаясь, ответил я. - Мы оба обвиняемся в убийстве. Прежде всего, я ликвидирую это дело. Пока я не найду убийцу Херрика и не
получу его признания, мы не можем считать себя в безопасности!
- Но ты не можешь один возвратиться туда!
- Я вернусь туда совсем один, и, к тому же, немедленно! Единственная вещь, в которой я должен быть уверен, это то, что ты в мое отсутствие
находишься в безопасности.
- Я не могу оставаться здесь, - быстро ответила она. Я покачал головой.
- Да нет же! Послушай, я обязательно вернусь завтра вечером. Я возьму судно. Тебе же не следует удаляться от дома. Ружье я оставлю тебе.
Еды здесь вполне достаточно. Если кто-нибудь и придет, закройся в доме.
- А если ты не вернешься? Губы ее дрожали.
- Ты сама тогда выкрутишься. Я оставлю тебе семнадцать тысяч долларов. Найдешь Мака. Он устроит так, чтобы ты могла вернуться в Нью-Йорк. Я
поговорю с ним.
- Нет, лучше не надо! Пусть никто не знает, что я осталась одна.
- Нет, лучше не надо! Пусть никто не знает, что я осталась одна.
Это было не так уж глупо.
- Но не покидай меня! Не нужно! - Она прижалась лицом к моему плечу. - Я не хочу потерять тебя, едва встретив!
Мы спорили еще долго, но мое решение было непоколебимо. Она, наконец, поняла это. Вид у нее был ужасно расстроенный.
- Пусть будет так, - сказала она.
- Херрик по-видимому, знал что-то очень важное. Поэтому его и убили. Не знаешь ли ты, что это могло быть?
Она покачала головой.
- Я едва знала его. В казино он приходил часто, но я с ним никогда не разговаривала.
- У него была подружка? Она кивнула.
- Он появлялся с одной певицей. Она живет в апартаментах на Лессинг-авеню, здание из мрамора и хрома.
- Ты ее знаешь?
- Нет, но слышала о ней. Она жестокая и жадная.
- Ее зовут?
- Лоис Спенс.
- О'кей. Может быть, она что-то знает.
- Ты будешь осторожным? - спросила она, положив ладонь мне на колено.
- Конечно, - обещал я. - А этот Киллино? Ты о нем что-нибудь знаешь?
- Знаю только, что он мэр, и что казино принадлежит ему.
- Ты не задумывалась, зачем Херрик околачивается в казино? Он ведь не играл?
- Нет.
- Хорошо, - сказал я, вставая. - Мисс Спенс, может быть, ответит на мои вопросы. Теперь, моя любовь, я буду одеваться.
Я вернулся в дом и надел костюм из темной легкой ткани. Мисс Бондерли ждала меня в салоне. Она стойко держала себя в руках, но я видел, что
слезы были недалеко.
Я дал ей коробку из-под сигарет.
- Хорошенько береги, дорогая. Здесь все мои деньги, а мне стоило большого труда заработать их. Она уцепилась за меня.
- Не уходи! Ну, не уходи! Я молча ласкал ее.
- Если случится что-нибудь...
- Со мной ничего не случится. Проводи меня до лодки. Несмотря на поздний вечер, все еще было жарко. При свете луны мисс Бондерли была так
очаровательна, что я едва не послал ко всем чертям свое намерение уехать. Но усилием воли удержался и отвязал катер.
- Завтра вечером не готовь мне снотворного, - закричал я, когда катер отчалил от причала.
Она молча махала мне рукой. Мне показалось, что она плакала...
***
Парадиз-Палм был так же прекрасен ночью, как и днем. Освещенное яркими огнями казино было видно издалека. Мне очень хотелось знать, не
ожидает ли меня на пристани засада из вооруженных охотников. Была половина одиннадцатого, на пристани никого не было видно. Я выключил мотор,
приготовил «Томпсон» и направился к берегу.
Я приблизился уже метров на двадцать, когда вдруг заметил вынырнувшую из тьмы коренастую фигуру. То был Тим Дувал. Он подхватил канат,
который я ему бросил и закрепил его.
- Хелло, - проговорил он с широкой улыбкой. Я быстро осмотрел пристань.
- Они приходили сюда часа два назад, но я спрятался, а моя жена сказала им, что я в море. Отсутствие лодки это объяснило. Машину они не
нашли, и немного пошарив, ушли. Их было много.