…За городской стеной уже давно вырос целый поселок, где проживал самый разный люд. Кому-то не хотелось записываться в гильдии, кто-то не смог этого сделать из-за хронической лени или тупости. Но были и такие, кто ценил собственную свободу выше, нежели безопасность.
Пригород, он же — посад, подол, сателлит, был для меня настоящей занозой — готовый плацдарм для врага. Под прикрытием ветхих лачуг и соломенных построек можно подвести к городу не то что штурмовую группу, а целую армию! Будь моя воля — спалил бы этот пригород к ершовой матери… Конечно, нам бы пришлось размещать погорельцев внутри городских стен, изыскивая для них провизию и крышу над головой. Зато на стены можно было бы выставить дополнительно сотню-другую защитников — на войне лишних рук не бывает. Кстати, о руках…
— Господин бургомистр, нам нужны люди.
— А где ж их взять? — уныло отозвался Лабстерман. — Все горожане здесь. Мне уже сообщили, что даже среди воров и нищих появился отряд самообороны.
— А «негорожане»?
— То есть? — нахмурился Лабстерман. — Поясните.
— Помимо горожан в Ульбурга есть приезжие — паломники, купцы с охранниками, наемники. Ну еще разный люд… Чего они будут болтаться без дела?
— Позвольте, но они не давали присяги, — недоуменно воскликнул бургомистр. — Стало быть — не обязаны защищать ни наш город, ни наши вольности.
— Город предоставил им стены, кров… женщин наконец.
— Они платят за это деньги! Свои деньги, заметьте! Если они окажут нам помощь, то мы должны ее оплачивать, а лишних средств у нас нет…
— Ну и тоффель с ними, с деньгами! — не выдержал я. — Вы, господин бургомистр, примите решение о мобилизации всех мужчин, способных держать оружие, так, чтобы это была не просьба о помощи, а приказ! Ну а ваш покорный слуга как-нибудь сумеет воплотить ваше решение в жизнь…
— А… — махнул рукой бургомистр. — С вами бесполезно спорить. Считайте, что решение принято. Но вся ответственность ляжет на вас как на коменданта города!
Градоначальник ушел. Я не осмелился его задерживать, тем более что бургомистр мне тут был не нужен. Остальных горожан пока решил не отпускать — пусть немного постоят на стенах, привыкая к тяготам и лишениям военной жизни.
Штурма не предвиделось. Но вне зависимости от новостей извне — ушел ли герцог, остался ли, ворота города сегодня открыты не будут. На стражу были поставлены не трое латников, как обычно, а целых двенадцать человек. Парни, напуганные судьбой своих предшественников, стояли в две шеренги и держали алебарды наперевес, как будто прямо сейчас их начнут атаковать.
Разбив стражников на смены и разъяснив им правила несения караульной службы, решил идти досыпать. Кто знает, когда удастся нормально вздремнуть? Но вначале нужно проверить — как там пост, что стоит на улице, ставшей называться теперь Тупиковой. Может, не выдержали и ушли по домам?
…Своих новобранцев я нашел на месте… Трое лежали рядком, у каждого — перерезано горло. Впереди подчиненных приткнулся к грязным булыжникам командир — долговязый парнишка, имя которого я так и не сумел запомнить. Горло было целым, но из глаза торчал узкий кинжал, напоминающий мизекордию.
Вероятно, первым погиб сержант, в которого бросили клинок. Латники, шедшие сзади, растерялись, а убийца, воспользовавшись смятением, выхватил меч и зарубил их. Странно только, что никто из стражников не схватился за оружие. Либо это произошло чересчур быстро, либо, опять-таки — им попался чересчур знакомый человек. Либо — и то и это.
«А ведь незнакомец владеет оружием не хуже меня. Может, и лучше…» — подумал я вдруг. Узнать точнее можно только при встрече. Нет, я никогда не был излишне самонадеянным. Доводилось встречать соперников, которые были и сильнее меня.
То, что я до сих пор остался жив, — чистое везение. Но если быть честным с самим собой, то долго это везение длиться не могло.
Когда-то, не очень давно
Все придорожные харчевни похожи друг на друга — грязные столы, засиженные мухами стены. Полы, усыпанные опилками, которые уже давно ничего не впитывали. Запахи подгорелого сала и несвежего мяса, доносившиеся из кухни.
Я с огромным удовольствием обошелся бы без харчевен, но своего дома у меня нет, поэтому в основном приходится кормиться небритыми курами, недожаренной свининой или давиться старой бараниной. А хуже всего всякая пьяная сволочь.
— Мужик, а ты почему не пьешь? — хохотнул здоровенный парень, без разрешения подсаживаясь ко мне. — Ты больной?
Судя по довольной морде хозяина, он ждал бесплатного развлечения. Ведь не зря, зараза, велел мне снять оружие и повесить на стенку. А иначе, мол, клиенты не обслуживаются.
— Не хочу. Если бы хотел, то выпил… — хмуро ответил я, доедая порцию сосисок с тушеной капустой.
Сосиски с капустой давно мне осточертели, но это было блюдо, которое трудно испортить.
— А если я тебя попрошу? — поинтересовался детина, с усмешкой поглядывая на стену, где висел мой меч. — Видишь? — выложил он на стол здоровенный кулак.
— Большой! — согласился я. — Ну и что?
— Ты купишь всем по стакану водки да заодно и сам выпьешь… Понял? Или давай силенками померяемся, а? — осклабился детина, выставив гнилые зубы и обдавая меня «ароматами» дешевой сивухи.
— Понял, — согласился я. — Сейчас поставлю. Дай доесть…
Как тут не понять, если у меня на плечах лежат руки его сотоварищей?
— Давай помогу! — загоготал здоровяк, забирая с тарелки последнюю сосиску и заглатывая ее не жуя. — Капустой обойдешься, козлик.
Я ударил его в глаз вилкой, которой только что ковырялся в тарелке. Воспользовавшись замешательством тех, кто стоял за спиной, оттолкнулся ногами от стола и резко подался назад. Потом, упав на спину, быстро перевернулся и, не поднимаясь с колен, выбросил несколько метательных ножей. Наверное, я поступил не очень хорошо. Что делать…
Мои латники, которых я разместил в караулках Надвратной башни, только-только заснули…
— Всем построиться, — приказал я. — Кто не успеет за три минуты — выгоню и заставлю таскать камни.
Через две минуты отряд стоял в ожидании и молчании.
— Я только что нашел еще четырех убитых. Один из них сержант… — замялся я, припоминая. — Андрюс.
Выждав с минуту и дав парням осмыслить ситуацию, продолжил:
— Сержант, — подозвал я Бруно, — возьмете телегу, пару бойцов и привезете парней. Все остальные… Прямо сейчас обойдете посты и узнаете, кого не было на стенах! Или кто явился позже других. Посмотрите — кто из латников перепачкан кровью. Вопросы есть?
— И что делать, если узнаем? — спросил один из бойцов. — Или если кого-то не было по болезни там, или еще из-за чего? Тащить сюда?
— Тащить… — хмыкнул я. — Он вас сам утащит… Ваша задача — узнать, кто отсутствовал, и доложить мне. Понятно? Теперь, где наша «летучая команда»?
Мальчишки, получив указания, разбежались. Я же, устроившись на соломе, попытался задремать, но не смог. Думал о том, что случилось.
Убить четверых крепких парней так, что они не успели ни крикнуть, ни позвать на помощь, способен не каждый. Возможно, мне бы удалось. Хотя не знаю…
Мысленно перебирая всех мужчин города, с которыми довелось познакомиться, и примеряя к ним маску хладнокровного и умелого убийцы, я не нашел ни одного подходящего. Но то, что я не встретил «умельца», вовсе не означает, что его нет. Иначе не было бы ни мертвых парней на мостовой, ни скрюченного тельца ребенка. Возможно, убийца скрывается за личиной какого-нибудь золотаря, стекольщика или жонглера. Знавал я одного калеку, который умел прибить таракана к стене трехдюймовым гвоздем…
Пока размышлял, вернулись латники с донесениями — где, кто и как. Так что в эту ночь поспать не удалось. Не удалось подремать и на следующий день. Осмотр стены, разбор ошибок и прочее. Было и еще одно неприятное дело: разобраться с той голубятней, мозолившей мне глаза. Хозяин ничего вразумительного сказать не смог. Понятное дело, что голубей любит. Если бы голуби передавали записочки союзникам вне Ульбурга, тогда ладно. Но где эти союзники? И почему комендант об этом не знает?
Что ж, извини, дружище. Я тебе верю, конечно, но рисковать не хочу. Поручив парням выпустить птиц и разрушить хлипкое строение, ушел на стены. Лучше бы проконтролировал! Как оказалось позднее, латники просто взяли и подожгли голубятню вместе с пернатыми обитателями. Паники было немало, но соседние здания не пострадали. Еще вроде бы хозяин полез спасать птиц и не то обгорел, не то и вовсе погиб.
День прошел сумбурно и бестолково. А ближе к вечеру мне пришлось отправляться в ратушу, чтобы поговорить с бургомистром. Разговор предстоял долгий и неприятный. Нам было о чем сказать друг другу.
Подождав, пока Лабстерман выскажет все, что он думает по поводу едва не случившегося пожара, сам перешел к претензиям.
— А разве город обязан кормить своих горожан? Тех, кто защищает свои дома, свои лавки и свои семьи? Каждый из них должен сам беспокоиться о пропитании, — сделал удивленные глаза Лабстерман.
— Господин первый бургомистр, — попытался я его вразумить. — Наверное, в Ульбурге существуют работы, которые финансируются из городской казны? Мощение улиц, содержание стражи…
— Ясно, — мгновенно уловил мою мысль Лабстерман. — Вы считаете, что оборона города — это такая же работа, за которую требуется платить?
— Разумеется. Но, — попытался я утешить бургомистра, — платить из казны следует не всем защитникам, а только тем, кто постоянно занят обороной.
— Я так и думал, — удовлетворенно произнес Лабстерман. — И сколько, вы считаете, следует платить вашей дружине?
— Отряд — не моя дружина, — поправил я бургомистра. — Это — ваша дружина. В том смысле, что она целиком и полностью принадлежит городу. Что касается оплаты, то мне кажется, будет справедливым, если она будет такой же, как у городской стражи. Ну и дополнительно к этому — расходы на питание. Лучше всего, если их будут кормить прямо на местах.
— Пожалуй, — кивнул бургомистр, прикидывая, что готовить еду или выдавать продукты сухим пайком обойдется дешевле, чем платить за это звонкой монетой. — Что же, надеюсь, что все вопросы на сегодня исчерпаны?
— Почти, — кивнул я. — Осталось выяснить лишь один — о вашем зяте. Где он?
— А что — зять? — удивился герр Лабстерман. — Мой зять — старшина гильдии суконщиков и член Городского Совета. Мы уже говорили с вами, что члены Совета не обязаны находиться на стенах. Для общего руководства достаточно и мастеров.
— Господин Лабстерман, — сказал я тоном, не допускающим возражений. — У меня есть подозрение, что ваш зять — именно тот человек, который сегодня ночью отравил охранников Надвратной башни, зарезал мальчишку и, наконец, убил четверых стражников.
— Артакс, вы с ума сошли? — проскрежетал бургомистр. — Подозревать честного горожанина, старшину суконщиков?! Да на каком основании?
— Господин Лабстерман, вы мне сами сказали, что вашему зятю, как бишь его? Брюкману? Брикнеру? На стенах было нечего делать. Однако два часа назад он отдал прачке свои камзол и штаны, перепачканные кровью. У меня вопрос — откуда взялась эта кровь? Кстати, его одежда у меня… Желаете убедиться?