— Латники, за мной! — приказал я, вскакивая в седло.
Герцог оказался хитрее. Его пехота преодолела преграду очень просто — соорудили плоты и приблизились вплотную, в мертвую зону, которую было не достать ни сверху, с площадки, ни из бойниц. Потом — бросили крючья и забрались наверх.
Соскакивая с седла, я выхватил меч и вбежал на стену, где на меня сразу же бросился какой-то рубака, орудовавший двумя клинками — палашом и кинжалом.
«Ловок!» — одобрительно подумал я, уходя от выпада. Противник, ожидавший, что я буду парировать удар, проткнул пустоту и сделал вперед полшага, открывая свой правый бок…
Взяв у убитого кинжал, я подставил чужой клинок под удар «моргенштерна», которым размахивал обнаженный по пояс здоровяк…
«Сила есть — ума не надо! — вспомнил я народную мудрость, перешагивая через разрубленного до пояса здоровяка. — Сам виноват — надо доспехи носить!»
Кажется, мое появление пришлось кстати. Бюргеры набросились на врага с удвоенной яростью (не ожидал!) и стали теснить его к парапетам.
Однако ж появление умелого и опытного (это я про себя!) бойца заметил и противник, и на меня ринулись трое.
Чувствовалось, что парни умеют драться как единое целое. Но их ошибка была в том, что бой шел не в чистом поле, а между парапетами… Тесно! В тот миг, когда три клинка устремились в мое бренное тело, их эфесы столкнулись друг с другом, а я ударил бойцов чуть ниже кисти, сделав всех однорукими…
Когда слегка запоздавшие парни из отряда Бруно азартно вступили в бой, стало ясно, что мы выиграли. Вчерашние портные и метельщики, неудачливые приказчики и нищие подмастерья сражались на равных с профессиональными солдатами. Я им даже не помогал. Ну разве что чуть-чуть: проткнул мечом солдата, который успел ранить одного из наших и принялся убивать второго, подставив мне спину. Видимо, понадеялся на крепкую кирасу. Через несколько минут с нападавшими было покончено. Те, кто сумел выжить, прыгали со стены, ломая ноги. Пленных мы брать не стали…
— Где начальник башни?
Кажется, башней вместе с куртинами должен был руководить некто Марций Будр, старшина булочников.
Когда ко мне подскочил дядька в кожаных доспехах, горделиво салютуя окровавленной алебардой, я злобно буркнул:
— Господин Будр, почему вы не выполнили приказ? Где бочки со смолой?
— Там, где им и положено быть, — на самом верху, — радостно сообщил Будр. — Все до одной — в целости и сохранности!
Булочник смотрел на меня с довольным видом, будто ожидал похвалы. Глядя на его наивно-самодовольную харю, я растерялся. И вместо того, чтобы треснуть дурака по зубам, оттащил его в сторону, чтобы подчиненные не видели разноса.
— А какого… рожна они там лежат? Был приказ — поджигать и сбрасывать.
— А что, обязательно надо было сбрасывать? Я решил, что мы и так справимся. Думал, бочки нам потом пригодятся, когда совсем туго будет…
Я осмотрел старшину булочников с головы до пят, отчего тот съежился и попытался подобрать животик.
— Мне говорили, что вы имеете армейский опыт.
— Так точно! — приосанился Будр, расправив плечи и втянув брюхо в позвоночник. — Восемь лет в императорских войсках. Имею чин капрала и личную благодарность принца Эзельского.
— Знаете, капрал, что я могу вас повесить? — устало поинтересовался я. «Накручивая» себя, повысил голос: — Прямо сейчас прикажу сквозь бойницу бревно продеть и вздернуть как предателя!
— За что, господин колонель? — вытаращился на меня Будр. — Врага отбили, а бочки я сохранил. Имущество-то не мое, городское! И — вот еще… — продемонстрировал он мне оружие, запачканное кровью.
Кажется, Будр не понял — за что на него орут, а мой гнев просто разбился о его искреннее недоумение. Смола-то нынче дорогая, а он — храбро сражался… Чего пристал?
— Будр, кем вы служили? Каптерщиком?
— Так точно. Каптенармус второго полка, — расплылся в улыбке булочник. — А как вы догадались?
— Ну кто же еще, кроме каптерщика, будет беречь то, что беречь не положено! — вздохнул я. — Думаю, благодарность от принца вы получили за экономию башмаков…
— Седел и подков, — поправил меня Будр. — Наш полк был кавалерийским.
— Ясно, — прервал я разглагольствования Будра. — Как-нибудь потом расскажете… Доложите — потери большие?
— Сейчас… — испуганно ойкнул отставной каптенармус и кинулся выяснять.
Ко мне подошел Бруно, баюкая наспех перевязанную руку:
— В моем отряде двое убитых и трое раненых, господин комендант. Это если не считать меня.
— Плохо, — покачал я головой, хотя на самом-то деле так не считал.
— А что делать… — вздохнул сержант.
— Двадцать один убитый и пятнадцать раненых, — доложил подбежавший Будр. — Раненых считал только тех, кто воевать не сможет. Кое-кто…
— Ладно, — оборвал я его. — Некогда. Потери у вас невелики — стену удержите. А теперь слушайте меня внимательно! Если видите кого под стеной — сразу камнем его, камнем… И не ждите, пока лестницы на стены приставят. Если приставили — лейте смолу. А коли услышите приказ бросать бочки — бросайте. Если еще раз решите сэкономить, я вас сам со стены скину! Понятно, господин капрал?
— Понятно, господин колонель. Больше такого не повторится!
Перед тем как уйти со стены, я все-таки не удержался от вопроса:
— Ну а как же кавалеристы воевали без седел?
— Ну почему без седел? — с обидой посмотрел на меня капрал. — Одно-то седло, самое первое, каждому положено. Без разницы — со своим он конем прибыл или одра получил казенного, но я должен был его снабдить седлом, уздечкой и четырьмя подковами. Но имущество-то это — собственность императора, понимаете ли! Под расписку выдавали, как доспехи и оружие! Сами знаете, что в конце службы драбант должен вернуть в казну вещи или платить деньги. А они, мошенники, казенное седло пропьют, а потом с меня новое требуют — давай, мол, сквалыга, а то я в бою сбрую утратил вместе с конем. А от меня — шиш!
— А если и впрямь в бою утратил? Ну, например, коня подстрелили?
Будр приосанился и хмыкнул:
— Меня это совершенно не волнует! Если убили коня — будь добр, упряжь с него сними и подковы сорви. А все, что ты у императора получил, изволь отдать! Либо — плати деньги в казну! У меня все четко, по инструкции, на одного солдата — одно седло. А если вы это седло предъявить не сумели, то у вас из расчета…
— Ясно, господин Будр, — с уважением проговорил я, прерывая словесный поток. — Вы — хороший каптенармус. Только очень вас прошу — не экономьте больше на смоле и бочках. Считайте, что это уже списанное имущество.
— Слушаюсь, господин колонель! — повеселел Будр, понявший, что пока его вешать не будут.
Если булочник служил в армии принца Эзельского, понятно, откуда он знал мое армейское звание.
Шесть лет назад
Единственный полк, чей командир не имел герба, был полк тяжелой пехоты, которую в течение двух лет возглавлял ваш покорный слуга. Помнится, благородные дамы специально искали повод, чтобы приехать в армию принца и поглазеть на такое чудо. А уж заглянуть в походный шатер (якобы по ошибке) считала возможным каждая вторая. Захаживали и особы с изрядной долей имперской крови. Подозреваю, что в империи Лотов у меня может найтись пара-тройка бастардов, не подозревающих о своем происхождении. Правда, дворяне, в отличие от дам, меня не всегда жаловали…
Его высочество принц Эзель задерживался, и я уже подумывал, а не перенести ли визит на завтра. Вопрос, требовавший решения, мог потерпеть день-другой.
Рядом со мной сидел тучный офицер, имевший на плече серебристый щиток с совой. У меня имелся такой же, только «совушек» там было три. Правда, если я был опоясан простым кожаным ремнем, то сосед уже не один раз поправил золотой рыцарский пояс.
— Ты — наемник? — надменно поинтересовался рыцарь.
— А разве я разрешал задать мне вопрос? — прищурился я. — Или секунд-майор не знаком с уставом?
Рыцарь дернул острым усом, похожим на пику, и вытаращился на меня выпуклыми, как у рака, глазами:
— Что значит — ты не разрешал? Ты кто такой, чтобы я у тебя спрашивал разрешения?
— Секунд-майор… Объясняю для особо э-э… умных. Младший по званию, перед тем как задать вопрос старшему, должен испросить разрешения. Усвоили? У вас плохое зрение? Или вы не разбираетесь в званиях? — лениво посмотрел я на наглеца.
Кажется, рыцарь только сейчас соизволил разглядеть мои значки колонеля. Но уважительнее от этого не стал:
— Вы хоть и полковник, но не дворянин. А я — опоясанный рыцарь.
— А что это меняет? Я не разрешал задавать вопрос. Так что сидите и помалкивайте.
— Что?! — вскипел рыцарь.
— А то, секунд-майор, что мне лично незнакомый офицер должен закрыть пасть.
— Да я тебя… — вскинулся майор, вытаскивая меч.
На рыцаря навалилось несколько оруженосцев и адъютантов принца, объяснивших, что подобная выходка в шатре главнокомандующего карается смертью, и он с трудом был водружен на место.
Посидев немного, усач принялся ерзать. Потом, не вставая с места, проревел:
— Ну когда же явится принц?
— Скоро, — успокоил его один из адъютантов, занятый переливанием вина из глиняной бутыли в дорогой стеклянный графин.
Его высочество постоянно повторял, что любит видеть то, что он пьет…
— Знал бы я, что тут в чести безродные наемники, не привел бы к Эзелю свой отряд, — грустно сообщил рыцарь.
— Так в чем же дело? — спросил адъютант, украдкой подмигивая мне и рассматривая на свет рубиновую жидкость в графине. — Если вы прямо сейчас уведете свое копье, его высочество даже и знать об этом не будет.
— Не могу… — понуро ответил секунд-майор. — Его сиятельство граф Вайс, мой сюзерен, выхлопотал для меня чин и приказал привести к его высочеству копье из двадцати воинов. А я должен сидеть рядом с наемниками…
— Можете выйти и подождать принца снаружи, — предложил я. — Около коновязи есть свободное место.
— Вы нарываетесь, полковник… — с угрозой прорычал рыцарь.
— А вы?
— Что я? — несколько опешил он.
— Вы, секунд-майор, заявились в палатку главнокомандующего и начинаете ссору с его офицером. Причем со старшим по званию. Вы кто такой? Лично вассал его высочества? Сеньор призвал вас на службу? Как я понял, всего-навсего вассал какого-то мелкого графа…
Рыцарь побагровел. Было заметно, что если он и вассал графа, то из младших баронских сыновей, которые не наследуют ни титула, ни феода своих предков, а поэтому не могут привести с собой личную дружину. Большинство ему подобных влачат нищенское существование в отрядах мелких баронов, развлекаясь грабежами на большой дороге. Возможно, сеньор отправил его на войну, втайне надеясь, что принц наделит его чьим-нибудь вымороченным владением.
— Я, наемник, командую копьем из двадцати всадников, которые являются потомками древних родов, — надменно изрек толстяк. — Не чета таким, как ты…
— Которые, как и вы, живут в графском замке и состоят в его личной дружине. Интересно — за чей же счет?
— Состоять в дружине его сиятельства — высокая честь. А торговать собственным мясом — это, это… — не нашел он нужных слов.
— Вы, верно, хотите сказать — торговать мечом? — попытался я образумить рыцаря, явно напрашивающегося на скандал.
— Я сказал то, что хотел сказать! — задрал он свой массивный породистый нос. — Наемник торгует собственным мясом!