С какой такой неожиданной любви к нему, алкоголику и разгильдяю, будут они делать такой подарок? Да и откуда им вообще знать, что мне тридцать пять лет послезавтра исполняется?! И потом, странности уже вчера начались – грязь-то к корпусу не липнет! Ох, блин, аж голова заболела, зараза… Нет, тут гадай – не гадай, а ничего не выгадаешь – информации мало. Вовку бы тряхнуть – пусть колется, но если, допустим, это его инициатива, то лучше уж до послезавтра подождать – все само выяснится, когда гости придут. Э! А может, народ дни перепутал? Или это он перепутал и день рождения на самом деле сегодня?! Да нет вроде… Вот, блин, как бы узнать…
– Сосед! – позвали сзади. – Егорка!
Егор обернулся.
Над забором, отделяющим его участок от соседнего, маячила седая голова дяди Леши – давнего их соседа и когда-то близкого отцовского приятеля.
– Здравствуй, дядь Леша! – крикнул он и пошел к забору, огибая стволы двух яблонь и вишни.
– Привет, Егорка!
Рука у дяди Леши была сухой и жесткой, как вобла, а из самой середины худого, темного, покрытого густой сетью морщин лица смотрели на Егора как всегда веселые и молодые, ярко-голубые глаза.
– Дай закурить, – попросил дядя Леша. – Чего-то я не рассчитал, а до магазина пока доберусь – уши опухнут.
Егор протянул ему пачку "Донского табака". Обычно он курил "Нашу марку", а то и "Приму",когда уж совсем не было денег, но вчера купил "Донской табак", который на самом деле предпочитал всем другим сигаретам, – с нежданных доходов-то можно себе позволить.
– О! – оценил дядя Леша, уважительно вытягивая сигарету из твердой темно-коричневой пачки. – Разбогател никак?
– Во жизнь у нас пошла, дядь Леш, – поддержал разговор Егор. – Пачку "Донского табака" купишь, который всего-то на пару-тройку рублей дороже той же "Марки", и уже родной сосед считает, что ты разбогател.
– Пара-тройка рублей тоже деньги, – наставительно заметил дядя Леша, прикуривая от спички. – Где их, к примеру, взять, когда их нет?
– Кстати! – вскричал Егор. – Хорошо, что напомнил. Дядь Леш, я ж тебе десятку должен!
– Да ну?! – искренне удивился дядя Леша.
– Должен, должен. Неделю назад брал, помнишь? У меня с утра на опохмелку не хватало. – Егор вынул из кармана деньги и протянул соседу.
– Вот, елки мохнатые, – забирая зеленоватую бумажку, вздохнул тот. – Десятка… Одно название. Эту бумаженцию и червонцем-то стыдно именовать, а?
– Да уж, – согласился Егор. – Дядь Леш, не подскажешь, какое сегодня число? А то я что-то…
– Бывает, – невозмутимо кивнул дядя Леша. – Пятнадцатое мая сегодня. Пятница.
– Значит, не перепутал, – почесал в затылке –Егор. – Ладно, пошел я.
– Бывай.
Итак, все правильно. Сегодня пятница, пятнадцатое мая. Завтра, соответственно, суббота и шестнадцатое мая. День рождения. И что сие означает? А хрен его знает. Ладно, он не перепутал. Может, все-таки Вовка?
Переться на угол к ближайшему телефону-автомату, который, с большой долей вероятности, мог быть и сломан, не хотелось, и Егор вернулся к забору.
– Дядь Леш! – позвал он.
Сосед не успел еще скрыться в доме – курил, оглядывая хозяйским глазом ухоженный огород.
– Тут я…
– Можно я позвоню?
– А когда было нельзя?
Егор перемахнул через дощатый забор и между грядок пошел к дому.
– Там открыто, – сказал ему в спину дядя Леша. – Звони сколько надо.
Массивный старинный телефонный аппарат дяди Леши с металлическим диском набора номера и вычурной, черной и круглой эбонитовой трубкой с бронзовыми набалдашниками наушника и микрофона на высоких вилообразных рычагах стоял на столике в прихожей и, как всегда, внушал уважение.
Егор присел на стоящую рядом табуретку, снял тяжелую телефонную трубку с рычагов и набрал номер Володьки Четвертакова.
– Алло! – недовольно сказал Володька на другом конце провода.
– Здравствуй, Володь, это я.
– Привет, старик.
– Я тебе не помешал?
– Наоборот. Благодаря твоему звонку я получил долгожданную передышку.
– Чего делаешь?
– Да с чудовищем этим электронным разбираюсь, будь оно неладно.
Купили на свою голову.
– Это с компьютером, что ли? – улыбнулся Егор.
– С ним, проклятым.
Пару месяцев назад жена Владимира Александровича Четвертакова Надя привезла из длительной командировки в Италию хороший компьютер, и теперь друг Володька, желая, как всегда, шагать в ногу со временем, пытался его освоить, что давалось ему с великим трудом в силу, во-первых, вечной нехватки этого самого времени, а во-вторых, какой-то внутренней неосознанной предубежденности против этого чуда техники.
Друг Егора Владимир Александрович Четвертаков был человеком увлекающимся и в то же время настырным. Редкое сочетание, которое, с одной стороны, гарантировало ему нескучную, полную различных приключений и переживаний жизнь, а с другой – обеспечивало успех в тех делах, за которые он брался. А брался он к сорока трем своим годам за многое. Окончив машиностроительный факультет политеха, был некоторое время гонщиком (мастер спорта по авторалли), затем отслужил два года офицером в родимой Советской Армии, где в должности командира автороты был ранен в Афганистане на печально знаменитом перевале Саланг и награжден орденом Красной Звезды; работал инженером и начальником смены на заводе; крутил "баранку" простым таксистом; был директором детского дома; безработным, "челноком" и, наконец, застрял на почетной и довольно денежной должности механика-консультанта в крупной фирме по ремонту и продаже престижных иномарок.
– Я чего звоню, собственно, – сказал в трубку Егор. – У меня день рождения завтра. Ты с Надей приглашен.
– Да я помню, – удивился Володя. – Не первый раз. Мы тебе уж и подарок приготовили.
– В смысле – сделали? – осторожно уточнил Егор.
– Не понял, – помолчав, признался Володька.
– Я говорю, не приготовили, а уже сделали подарок? – пошел напролом Хорунжий.
– Что-то я, старик, опять не понял, – встревожился Володька. – У тебя все в порядке? Случилось что?
– Да нет, все нормально, – нервно хохотнул, не сдержавшись, Егор. – Ты как сегодня вечером, свободен?
– Вечером – это когда?
– Вечером – это часов в шесть.
– Ну, допустим, могу быть и свободен. Исключительно для тебя. Но, опять же, смотря для чего.
– Для меня, для меня… Хочу тебе кое-что показать. Интересное, блин. С технической точки зрения. Да и с любой другой тоже.
– Сильно интересное?
– Очень сильно.
– Может, сразу расколешься?
– Не, помучайся до вечера.
– Ладно, считай, что заинтриговал. Буду ждать в шесть.
– Ну, тогда до встречи.
– Обнимаю.
Егор положил трубку на рычаги, в задумчивости потер подбородок и вышел.
Вчерашний день повторялся один к одному, за исключением того, что сегодня он управлял совершенно другой машиной.
Любому автолюбителю или просто человеку, умеющему удержать на дороге это чудо и проклятие двадцатого и двадцать первого века – автомобиль, знакомо восхитительное чувство свободы, силы и скорости в постижении и преодолении окружающего пространства, когда сидишь за рулем хорошо отлаженной машины. Если ты молод, здоров и весел, то твоя природная, перехлестывающая через край души и тела энергия словно удваивается– и нет таких расстояний, которые не исчезли бы под колесами твоего четырехцилиндрового друга.
Если ты уже прожил около половины отпущенного тебе богом и судьбой срока на этой земле и за плечами у тебя – радость побед, горечь поражений и спокойный опыт прожитых лет, если ты с уверенностью и достоинством смотришь в будущее, то этот с жадным урчанием пожирающий бензин и километры красивый железный зверь становится зримым воплощением твоей жизненной силы и надежным залогом сегодняшнего и завтрашнего успеха.