И тут он одним ударом рассекемуголову-онпробилемучерепную
коробку над самой височной костью, разворотил обе теменные костивместесо
стреловидным мостом и большею частью лобной кости,азаоднопроткнулобе
мозговые оболочки и глубоко проник в боковыежелудочки,такчтозатылок,
держась на одном толькокожномпокровечерепнойнадкостницы,повиснад
плечами наподобие докторской шапочки, черной снаружи и красной внутри. Вслед
за тем лучник неподвижно распростерся на земле.
Покончив с лучниками,монахдалшпорыконюиустремилсяпопути
следования врагов, враги же схватились с Гаргантюа и его отрядом набольшой
дороге, и число их к этому времени значительнопоубавилось,ибоГаргантюа
при помощи своего огромного дерева иприсодействииГимнаста;Понократа,
Эвдемона и других учинил им стольвеликоепобоище,чтоотужасауних
расстроились чувства и помрачился разум, как если быпереднимипредстала
смерть в подлинном своем образе и обличье, и они поспешно начали отступать.
Подобно тому как осел, под хвостом у которого оводЮноны{1}илиже
муха,мчится,неразбираядороги,сбрасываяназемьпоклажу,обрывая
недоуздок и поводья, ни разу не передохнув инеостановившись,причемсо
стороны невозможно понять, чего это он так припустился, оттогочтовамне
видно, что именно его беспокоит, - так же точно бежали обезумевшие эти люди,
сами не зная, почему они бегут: их подгонял панический страх, вселившийсяв
их души.
Тогда монах, видя, что все их помыслынаправленыктому,чтобыкак
можно скорее утечь, соскочил с коня, взобрался на большой придорожный камень
и, не жалея и не щадя собственных сил, стал поражать беглецовсмертоносными
ударами грозного своего меча. И стольких он умертвил и уложил на месте,что
в конце концов меч его разломился на две части. Тут он рассудил, что резню и
избиение нужно приостановить, - уцелевшие пусть себе бегут и разносятвесть
о случившемся.
Все же он поднял секиру одного из убитых, снова взобрался на каменьи,
следя за тем, какврагибегутикаконинатыкаютсянамертвыетела,
принуждал их бросать пики, шпаги, копья и пищали; тех же, ктовезссобою
связанных паломников, онвышибизседел,аконейотдалвышеупомянутым
паломникам, и велел он им стать неподалеку от него, на опушке леса, рядомс
Фанфароном, которого он взял в плен.
ГЛАВА XLV
О том, как монах доставил паломников и какое прекрасное слово сказал
им Грангузье
Как скоросшибкакончилась,Гаргантюасовсемсвоимотрядом,за
исключением монаха, поехал обратно, и к вечеру он ужебылуГрангузье,а
Грангузье в это время, лежа в постели, молил бога сохранить их и даровать им
победу; когда же он увидел, что все они целы и невредимы, торасцеловалих
от полноты чувств и спросил про монаха.
Гаргантюа же ему на это ответил, что
монах, вне всякого сомнения, у врагов.
- Ну, так они сами не рады будут, - заметил Граагузье.
И онбылправ.Недаромунасдосихпорсуществуетпоговорка:
_подпустить кому-нибудь монаха_ {1}.
Затем, рассудив,чтоимнеобходимоподкрепиться,онвелелслугам
накормить их, да посытнее. Когда жевсебылоподано,позвалиГаргантюа,
однако ж он был так огорчен исчезновением монаха, что немогнипить,ни
есть.
Но тутнежданно-негаданнопоявилсямонахи,ещестоявворотах,
крикнул:
- Гимнаст, братец, холодненького винца мне, холодненького винца!
Выйдя во двор, Гимнаст удостоверился, что это точно брат Жан, асним
пять паломников и пленный Фанфарон. Потом навстречу ему вышелГарганивая,
оказав ему чрезвычайно радушный прием, новея прямо к Грангузье, итотстал
его расспрашивать, что с ним приключилось. Монах рассказал ему обо всем: как
его веяли в плен, как он избавился от лучников, какуюрезнюучинилонна
большой дороге, каконотбилпаломниковиугналвпленвоеначальника
Фанфарона. После этого начался у них веселый пир.
За столом Грангузье, обратись к паломникам, полюбопытствовал, из какого
они края и откуда и куда путь держат.
Неспеша ответил за всех:
- Государь! Я - из Сен-Жну, что в Берри, вот он - из Паллюо, этот -из
Онзе, вон тот - из Аржи, тот - из Вильбернена. ХодилимывСен-Себастьен,
что близ Нанта, а теперь, то там, то здесь устраивая привалы, идем восвояси.
- Так, так, - молвил Грангузье. - А зачем вы ходили в Сен-Себастьен?
- Мы ходили помолиться святому, чтобы он чуму от нас отвел,-отвечал
Неспеша.
- Да вы что, с ума сошли? - воскликнул Грангузье. - Неужели вы думаете,
что святой Севастьян насылает чуму?
- Еще как насылает! - подтвердил Неспеша. -Этомызнаемотнашего
проповедника.
- Что? - воскликнул Грангузье. - Эти лжепророки распространяют подобные
суеверия? Клевещут на святых угодников божиих, уподобляют их бесам,которые
только и делают, что сеют вмирезло?ЭтовсеравнокакуГомерана
греческое войско насылает чуму Аполлон, а другиепоэтынавыдумывалицелое
сонмище разных Вейовисов {2} и злых богов. Так же вот в Сине {3} некий ханжа
проповедник поучал, что святой Антоний палитогнемноги,святойЕвтропий
насылает водянку, святой Гильда - сумасшествие, а святой Жну-подагру.Я
его примерно наказал, и хотя он обозвал меня еретиком, однако с того времени
ни один ханжа не посмел сунуть нос в мои владения. Так вот,ядивудаюсь,
как это ваш король не возбранит им проповедовать вегокоролевствеэтакую
дичь, - их должно еще строже наказывать, нежели тех, кто насылаетчумупри
помощи магии и всякого иного колдовства. Чума убивает тело,аэтичертовы
обманщики отравляют души бедных простых людей. В то время как он держалэту
речь, с самым решительным видом вошел монах и спросил:
- Вы откуда, горемыки?
- Из Сен-Жну, - отвечали паломники.