- Как вы это сделаете?
- Пошлю телеграмму. Не сходите ли вы на телеграф?
На листке, вырванном из записной книжки, он набросал несколько слов.
- А как же вы останетесь один?
- Погуляю немного. Здесь, наверное, уже смотреть нечего.
- Пожалуй, что нечего. Там дальше заявка Гэбриеля Конроя.
- Богатая заявка?
- Как вам сказать? На хлеб и кашу.
- Ну, хорошо. Обедаем вместе в три часа. Гдеикак-решайтесами.
Приглашайте всех, кто может быть полезным. До свидания.
Провожатый отбыл в полном восторге от деловитости великогочеловекаи
от его щедрости.
Оставшись один, приезжий направил шаги прямо на заявку Гэбриеля Конроя.
Будьонценителемживописныхвидовилижеподверженблаготворному
воздействиюприроды,подобнонекоторымдругим,менеезакаленным
представителям человечества, постепенный переход идиллическогопейзажав
суровую пустыню произвел бы на него глубокое впечатление. Черезнесколько
минут, оставив раскидистые сосны позади,онсталвзбиратьсяпоголому
склону раскаленной, как бы сожженной солнцем горы.Вместорастительности
кругом поднимались груды вулканического шлака; хрупкая почва крошилась под
сапогом; нога скользила в серой пыли, так что порою трудно былосохранить
равновесие. Если бы у приезжего был опытныйглазестествоиспытателя,он
непременноотметилбыпомногочисленнымпризнакамвулканическое
происхождение пейзажа: крутые смещения почвы, дезинтеграцию пород, наконец
застывшую каменную реку, ниспадающую черным языком вниз, в долину. Новсе
это, как видно, мало интересовало путешественника. Онсильнострадалот
жары. Одолев подъем наполовину, он скинул сюртук иотерплаткомпотсо
лба.Впрочем,некоторыеегоповадкипоказывали,чтоонневпервые
путешествует в горах. Поднимаясь, он два илитриразаостанавливалсяи
тщательно оглядывал пройденный путь. Эта подробность можетпоказатьсяне
заслуживающей внимания, между тем она характеризует путника, привычногок
хождению в горах; он не знает еще, что ждет его за перевалом,иготовк
тому, что ему придется идти назад постаройдороге.Достигнуввершины,
путешественник остановился и огляделся вокруг.
Прямо перед ним лощина, которая дала имяпоселкуиобеспечивалаего
обитателям ежегодный золотой урожай, как бы вливалась вобширнуюдолину,
густопоросшуюлесом.Тамвтрепещущихлесныхглубинахрождались
бальзамические, смолистые ароматы; под лучами яростного полуденного солнца
ониподнималисьсейчасволназаволнойинаполняливоздухжарким
благоуханием. В западном направлении, где каньон разрезал каменнуюгряду,
чуть различимым облачком вырисовывались прибрежные хребты. Ксеверуик
югу высились могучие вершины, опоясанные стройными колоннами сосен;рядом
с ними черный обелиск, на котором он стоял, выглядел еще болеенеприютным
и сумрачным. К востоку тоже уходила горнаяцепь;однаилидвевершины
вздымались далековнебо;междунимирасположилисьнепонятные,ярко
освещенные солнцем пустые пространства, какие-то белые пятнанаполотне,
еще не заполненные ни красочной штриховкой,нирисунком.
К востоку тоже уходила горнаяцепь;однаилидвевершины
вздымались далековнебо;междунимирасположилисьнепонятные,ярко
освещенные солнцем пустые пространства, какие-то белые пятнанаполотне,
еще не заполненные ни красочной штриховкой,нирисунком.Путешественник
знал, что это снега; на мгновение он замер соткрытымртомизастывшим
взглядом, как бы завороженный зрелищем; потом, сделавнадсобойусилие,
отвел глаза.
Вокруг него вершина горы была вямах,вырытыхкакбудтобысовсем
недавно. Приезжий нагнулся, достал из ближайшей ямыобломокраскрошенной
породыиосмотрелегонебрежнымвзглядом.Потом,неспеша,начал
спускаться вниз по западному, болеепологомусклону,направляяшагик
заявке, на которой, как он усмотрелсвоимприметливымвзглядом,кто-то
трудился. Через несколько минут он подошел к насыпи из красного глинозема;
кругом виднелись грудыпустойпороды,деревянныйрудопромывныйжелоб,
лоток и лопата, словом, обычные атрибуты старательскойзаявки.Когдаон
прошел еще несколько шагов, работавшийподнасыпьючеловеквыпрямился,
оперся на кирку и повернулся к немулицом.Могучаяатлетическаяфигура
старателя, густая светлая бородаизастенчивый,сосредоточенныйвзгляд
были знакомы приезжему. Перед ним был Гэбриель Конрой.
- Как дела? - спросил путешественник, энергичнымдвижениемпротягивая
Гэбриелю руку, которую тот машинально пожал. - Вид уваснеплохой.Я-то
вас помню, а вы меня нет. Не так ли? - Он коротко рассмеялся, так же резко
и деловито, как разговаривал, и устремил на Гэбриеля нетерпеливый взор.
Гэбриельрастерянногляделнагостя,весьвовластисмутных
воспоминаний. Он осмотрелся кругом. Солнце светило на хорошо знакомыеему
привычные предметы, все оставалось как прежде. Такоткудажеэтолицо,
этот голос?..
- Я приехал, чтобы договоритьсялично,-сообщилгость,откладывая
вопрос об их прежнем знакомстве, как не имеющий прямого отношения кделу.
- Каковы ваши условия?
В ожидании ответа онприсмотрелсякнасыпи,ачтобысделатьсвою
позициюещеболеепрочной,оперсянакиркуГэбриеля,вонзивее
предварительно в землю.
- Да вы же Питер Дамфи! - промолвил Гэбриель дрогнувшим голосом.
- Именно! Узнали наконец? Что ж, так оно и должно быть. Ведьпятьлет
прошло, если не больше. Не так ли?Тяжелыебыливремена,а,Гэбриель?
Вспоминается небось? Вид у вас великолепный, да иделатожехотькуда!
Верно я говорю? На каких же условиях вы уступаете мне эту заявку?Ещене
решили окончательно? Так я вас понял? Что же, тогда я изложу свои условия.
Прежде всего, как с правами на землю? В порядке?
По растерянному лицу Гэбриеля было видно, что, хоть он иузналгостя,
он решительно невсилахпонять,очемтоттолкует.Дамфинемного
помолчал.
- Я имею в виду образчикируды,-сказалон,пристальноглядяна
Гэбриеля, - образчики, которые вы мне прислали.