Нам ещё никогда не приходилось отвечать за жизнь человека, и мы очень старались... Мальчик уже хотел лезть по верёвке, как по канату, но вдруг остановился.
- Ладно, кончайте. Вы свободны. Отставим это дело.
Мы так уцепились за верёвку, что от испуга никак не могли её отпустить.
- Ты что, - говорю, - испугался? Не бойся, мы её не отпустим.
- Нет, - говорит, - передумал. И так, видите, разбегаются". А стоит мне высунуть нос на улицу, все подумают, что я сейчас упаду. Попробуй тут и вправду не упади. А если не упаду, то мне всё равно попадёт.
- За что?
- За то, чтобы не лазил в окно, когда для этого есть двери. И опять водворят в детский сад. Из-за какого-то ключа пугать столько людей не стоит. Неразумно. Вот пойдём сейчас и откроем дверь любой ценой. Вы, между прочим, со своей задачей справились с честью. Благодарю.
Тут мы с Васькой выпустили из рук верёвку.
Он её отвязал и повесил на стену как было.
И вот мы опять подходим к его двери. И тут снизу выбегает трусцой сосед и несёт в руках большую связку ключей.
- Это ещё не ключи, а простые заготовки для ключей, - говорит он. Но надо попробовать ваш замок, может быть, какой-нибудь ключ удастся подогнать и, возможно, дверь отопрётся.
Мальчик взял первый попавшийся ключ, сунул его в замок и тут же отпёр его.
- Ну вот и всё, - сказал он.
- Не может быть, - сказал сосед. Он взялся за другой ключ, сунул его в замок и снова закрыл его.
- Что же я наделал! - вдруг испугался он.
Тогда мальчик снова взял все ключи и стал по очереди каждым отпирать и запирать свой замок.
- Ну вот, друзья мои, скажу я вам, умный человек всегда подберёт ключ к любой проблеме, - сказал довольный сосед.
- К двери, - сказал мальчик, - не к проблеме, а к нашей двери.
- На мою дверь, между прочим, сквозняки не влияют.
- У вас окна слишком плотно заклеены. Откройте ваши окна, появятся сквозняки и сразу повлияют.
- Мой замок с секретом и простым ключом его не откроешь.
- Это так только кажется, что с секретом. Развинтим винтики, разбежимся и вышибем вашу дверь, - сказал мальчик.
- Я так не могу. Мне это непривычно, - испугался сосед.
- Мы сами вышибем, не беспокойтесь, - сказал мальчик.
- Ну зачем же это делать. Что вы, что вы...
- Я хотел сказать; если вам это понадобится, - пояснил мальчик. - Раз надо, значит, надо.
- Прошу простить, - сказал сосед. Он ушёл к себе домой и плотно закрыл за собой дверь.
А мы открыли нашу дверь и вошли вместе с мальчиком.
Там было: гимнастическая стенка, штанга, боксёрская груша. Пианино. Два магнитофона, проигрыватель и приёмник. Много книг. Географические карты. Я подошёл поближе к картам и на одной прочитал: "Африка".
Мне стало вдруг ужасно стыдно, что мы до сих пор не знаем, что это такое.
Я подошёл к телевизору и сказал:
- У нас телевизор тоже есть.
- Ну и что ты с ним делаешь?
- Ничего. Смотрю иногда.
- Все эти штуки есть в доме у каждого.
- У меня не все, - сказал Вася.
- Ну, если ещё не все, то вполне могут быть все. Ничего в этом нет особенного. И мы это не с неба достали, а купили в магазине. Но дело не в этих штуках, а в том, как на всё это смотреть.
- Как надо смотреть?
- Внимательно. А не краем глаза.
- Ты и телевизор так смотришь?
- Я всё так смотрю. И смотрю и слушаю. Но главное, не просто слушать, а всё слышать - тогда всё быстро запоминается. Уши у тебя ведь тоже есть.
- Есть, конечно. Что я, урод, что ли?
- Ну вот, ничего не пропускай мимо ушей, тогда будешь всё знать. И нечего хлопать глазами - видеть надо. Вот попробуй, потренируйся. Что ты здесь видишь?
- Тебя.
- А ещё что?
- Какой ты умный. Я тоже хочу быть таким.
- Правильно. Начинай, пока не поздно. А с такими штуками вообще можно быть на высоте.
- Где на высоте?
- На высоте развития, я говорю.
А то, знаешь, как противно: некоторых учат, учат, а они всё равно ничего не знают, ходят рот разинув. Поговорить не с кем. Спят да едят, как в детском саду. А вы уже не маленькие. Меня даже ростом обогнали. В общем, мне надо за дело браться. Видите: программа уже начинается.
- А нам в школу надо, - говорю. - Мы, пожалуй, пойдём.
Я взял Ваську за руку, и мы вместе вышли за дверь.
По лестнице съезжал на велосипеде Коля. Он гнал прямо по ступенькам, только лестница тряслась и велосипед грохотал на спуске.
- Видал? - говорю. - А ты не знаешь, что такое Африка, - ругал я Ваську.
- А ты не знаешь, что такое фофано-фофанот, - разозлился Васька.
- Отстань ты со своим фофанотом! Ерунда собачья твой фофанот, и всё. Какафот, нафафот, фафот, драфафот, дифонафот - вот и все твои дела.
Но я видел, что Вася меня не слушает, а что-то усиленно думает, и я тоже стал раздумывать.
- Хорошо, - говорю, - всё же в школу иногда не ходить. Глядишь, с тобой что-нибудь и случится. А то сидишь, сидишь - и ничего!
- Ну вот, опять ты за своё, - говорит Вася. - Как же ты всё узнаешь, если в школу ходить не будешь?
- Я, конечно, не против, - говорю. - Теперь я, наоборот, внимательным буду в школе, вот увидишь. А то, понимаешь, собственная мать похвалить ни за что не может.
Я вспомнил, как однажды очень давно она меня хвалила. Дело было так.
Летом мы жили вдвоём с мамой в деревне. Я катал свои игрушки и всё рассказывал маме про игрушки. Я про них знаю всё, а мама давно забыла.
Один раз нам принесли телеграмму. Отец вызывал маму к телефону по важному делу. К телефону надо идти пять километров. А разговор был назначен на ночь.
Мама оставила мне всё к ужину. Мы договорились, что один я бояться не буду: поужинаю, когда захочу, а стемнеет, лягу сам спать. Мама придёт только утром. Она переночует там у знакомых, чтобы не идти глубокой ночью лесом.
Я помахал рукой, и мама пошла по дороге.
Стало темнеть. Я пошёл в избу ужинать, и дверь закрыл на засов. Засов был сделан из толстой плахи и продевался в две железные скобы.
Я ужинал. Потом стало темно. Я щёлкнул выключателем, но свет не зажёгся: электричество выключено или лампочка перегорела. Теперь осталось только лечь спать и уснуть, а завтра проснусь уже с мамой.
Не засыпалось. Я думал: я знаю, что бывает днём. А когда темнеет, меня спать укладывают. Мне говорят, так надо, потому что ночью спят все на свете. Ночью темно. Темно, ну а дальше-то что? Что в темноте? Я поглядел в тёмное окно, ничего в деревне не было видно. Пойду сейчас на улицу и посмотрю, что там. Но мне стало очень страшно - такая темнота.
Всё равно, думал я, вот сейчас подойду к двери, которая на засове. Нет, лучше пробегу. Побыстрее. Схвачу обеими руками засов, отодвину его и дверь открою. Самое главное - перешагнуть через порог и не брякнуться.
Я ступил на пол, и мне вдруг показалось, что сейчас не только ночь, но и зима. Но я точно знал, что лето. Просто я был босой, а крашеные половицы всегда холодные, даже летом.
В темноте я нашёл свои новые резиновые сапоги. Они днём блестящие. Сейчас они скользили в руках и скрипели один о другой. Я сел на пол и натянул сапоги. Одному пальцу места не хватало. Значит, не на ту ногу. Разулся. Сапоги опять заскрипели, а я ещё больше испугался. Обулся. Затопал сапогами по половицам.
Нащупал засов, схватился - не подвигается. Потом как потянул, и он громко отъехал в сторону. Шуму-то сколько, батюшки! Бух дверь - и открылась. Только порог переступить - и на улице. Стало совсем страшно. И тут я вспомнил, как зимой нечаянно проснулся рано утром. Мама собиралась на работу.
- Тебе не страшно в такую темноту и холодину идти? - спрашиваю.
- Ну и что, что страшно. Что же, всю жизнь бояться, что ли? Я ведь взрослая. Надо идти.
Я поднял ногу повыше и переступил через порог.
Я стоял на крылечке и смотрел на луну.