Ты бы только послушала его сегодня днем! Думает, что он для женщин подарок судьбы!
— Даже если и так… — Графиня нежно смотрела на горящие гневом глаза дочери, разрумянившееся лицо и решительный подбородок. — Так ты говоришь, всего несколько недель?
— Да. — Аманда клятвенно скрестила пальцы.
— Ты не наделаешь глупостей, обещаешь?
— Мама, ты же меня знаешь!
— Я знаю только то, что ты всегда можешь обвести меня вокруг пальца, — посетовала Маргарет Герберт. — Ну и что же сказать твоему отцу на сей раз?
— Что я поехала в Скандинавию работать над книгой.
— Тебе никогда не приходило в голову заняться политикой? Ты так красиво врешь!
— Только во спасение!
— Но имей в виду, — крикнула Аманде вслед мать, когда та уже выбежала из комнаты, — если этот фарс затянется, я сама положу ему конец.
— Дай мне месяц, — умоляла Аманда, — и обещаю, вернусь со щитом.
— А Пьер?
— Он будет носиться со своим ущемленным самолюбием и может с горя постричься в монахи!
Глава 4
На следующее утро Аманда с завидным усердием занялась своей внешностью и осталась весьма довольна результатом своих трудов.
И без того длинные ресницы стояли торчком под толстым сдоем черной туши, веки до самых бровей блестели, покрытые вечерними розовыми тенями, а скулы были щедро размалеваны пурпурными румянами. Предвкушая ужас Пьера от того, как она воплотила его совет — “не злоупотреблять косметикой”, Аманда коварно улыбнулась и жирно обвела контур серых глаз сурьмой и в довершение лиловой помадой нарисовала ротик-бантик, далеко заходящий за естественную линию ее губ.
— Может, я перестаралась? — спросила она у матери.
— Да, поработала на славу!
— Вот и отлично! — Взбив напоследок морковного цвета волосы (на этот раз Аманда не пожалела ярко-оранжевого лака), она надела золотые босоножки на высоченном каблуке.
С одеждой для новой роли у Аманды возникли затруднения: только в самый последний момент она откопала то, что нужно, в сундуке у Мэнди со старыми платьями, оставленными для рождественских шарад, — зеленый атласный жакет, который Аманда живо переделала в вульгарную блузку, и ярко-красную шелковую юбку.
— Ну вылитый какаду! — рассмеялась Маргарет Герберт. — Хотела бы я видеть лицо Пьера!
— Или прочитать его мысли! — усмехнулась дочь и, обняв мать, поспешила к перекрестку, где ее ждал Пьер.
Он, как всегда элегантно одетый — в темно-синих слаксах и шелковой белой рубашке в синюю полоску, нетерпеливо постукивал по капоту взятого напрокат “форда”.
— Опаздываешь, — проворчал он. — Не хотели отпускать?
— Да нет. Сказала графине, что мой дедушка попал под автобус.
— Как оригинально! Имей в виду: вздумаешь лгать мне, придется быть изобретательнее.
— Вам я лгать не собираюсь, — заверила его Аманда.
— Весьма разумно с твоей стороны! — Чертыхнувшись, Пьер сел за руль, не обращая на Аманду ни малейшего внимания.
— Если я вроде как ваша невеста, — возмутилась она, — вы могли бы быть полюбезнее и хотя бы открыть мне дверцу.
— Я начну играть свою роль только тогда, когда ты будешь выглядеть достойным образом. В жизни не видел такого костюмчика!
— Ну что я могу поделать! Денег у меня мало и…
— Да у половины моих знакомых девушек тоже мало денег, — оборвал он ее, — но они почему-то не выглядят как елочные игрушки! И разве я не просил тебя не злоупотреблять косметикой?
— Я без нее как-то чудно себя чувствую.
— Зато с ней ты выглядишь еще чуднее. Ладно, садись в машину, а потом я с тобой разберусь.
Аманда взглянула на себя в боковое зеркало и еле сдержала улыбку. Ну что же — начало игры отличное!
— А где ваш друг? — спросила она, когда они поехали по узкой сельской дороге.
— Уехал вчера вечером.
— Почему?
— Потому что не одобряет моей затеи, вернее, твоей роли в ней.
Друг Пьера стремительно вырос в глазах Аманды, но она постаралась не подавать вида.
— Что вы имеете в виду под моей ролью? — резко спросила она. — Если вы задумали всякие глупости…
— Замолчи! — взорвался Пьер. — У нас с тобой деловая сделка, ни больше, ни меньше. Хотя я бы предпочел и того меньше, — добавил он, мрачно взглянув в ее сторону. — Сначала я думал сразу отвезти тебя к нам, но, если мать увидит тебя в таком виде, она решит, что я свихнулся. Придется заехать в Париж и купить что-нибудь приличное из одежды.
— Поосторожнее с выражениями, — обиделась Аманда. — Я не позволю разговаривать со мной с подобной манерой.
— В подобной манере, — поправил Пьер. — У вас в школе проходили грамматику?
— Дерьмовый предмет! Зато у меня были пятерки по труду.
— Полезный навык, — одобрительно заметил он. — Знаешь, я был бы тебе очень благодарен, если бы ты потрудилась не употреблять такие слова, как “дерьмо”. Леди не ругаются.
— Вы бы только послушали леди Аманду. На днях она назвала меня…
— Не желаю ничего слышать, — оборвал ее Пьер. — Теперь ты работаешь на меня, так что о ней забудь.
Аманда кивнула и, взглянув на себя в зеркальце, достала из сумочки большую щетку и начала взбивать челку.
— Прекрати сейчас же! — приказал Пьер. — Ты уже и так взбила ее до чертей!
— Джентльмены не ругаются, — передразнила его Аманда, и Пьер рассмеялся.
— Прости, Мэнди. Я забыл, что ты крутая.
— Да, и хочу половину денег на счете прямо сейчас.
— Ты что, не доверяешь мне?
— Я никому не доверяю.
— Тебя кто-то обидел?
Она кивнула и начала плести душещипательную историю.
— Отец бросил нас, когда мне было всего три года, а отчим мой был алкаш.
— Мой отчим был алкоголик, — машинально поправил ее Пьер.
— Как, и ваш тоже? — невинно удивилась она.
— Что? Да нет, просто я хотел.., черт! Я…
— Джентльмены не…
— ..ругаются, — закончил за нее Пьер. — Ладно, если ты перестанешь вставлять свои словечки, я не буду ругаться.
— Я не могу говорить так, как вы от меня хотите.
— Хотите, — мрачно сказал он.
— Да катитесь вы! — вспыхнула она. — Раз вы не можете принимать меня такой, как я есть, давайте на том и порешим. И вообще, в наше время все эти ваши грамматические штучки не имеют значения. Важно то, что у тебя вот тут. — И она постучала себе по лбу. — А с этим у меня полный порядок.
— Не сомневаюсь, — заверил ее Пьер, — и с критикой в мой адрес согласен. У тебя восхитительная манера выражать свои мысли, и если у мамы возникнут вопросы, я скажу ей, что так говорят в Глостершире.
— Значит, будете принимать меня такой, как я есть? — спросила Аманда.
— Да. За исключением пустячка — мы поменяем твой гардероб и прическу.
— Как Элизе в “Моей прекрасной леди”? — оживилась она. — Я на днях смотрела по ящику, ну прямо затащилась!
Пьер что-то буркнул себе под нос, и Аманда умолкла, решив, что, пожалуй, можно сделать перерыв. Кроме того, если она переиграет, он может испугаться и откажется от ее услуг, а она пока еще не хотела ставить точку.
— Ты, конечно, не говоришь по-французски? — вдруг спросил он.
— Боюсь, что нет. — Аманда обворожительно улыбнулась и взмахнула ресницами, с удовлетворением заметив, как Пьер поморщился.
— А ты не могла бы отклеить эти дурацкие коровьи ресницы? — робко поинтересовался Пьер.
— Нет, это мои собственные!
— Ты хочешь сказать, они настоящие?
— Так и есть. Длинные, правда? Пьер был откровенно смущен.
— Послушай, ты на меня не обижайся, но у тебя и без всей этой ваксы очень красивые глаза.
— Мне так приятно это слышать! — Аманда жеманно улыбнулась и опустила глаза, чтобы скрыть свою радость, а Пьер тихо выругался по-французски.