— Джулия?
— Мой возлюбленный и я должны были лететь в Лондон вместе. — Произнесенные слова поразили ее, но не его, в особенности то, как она произнесла слово «возлюбленный». — Однако он встретил кого-то еще.
— Другую женщину?
«Женщина», как и «возлюбленный», — это слово Джулия никогда не употребляла применительно к себе. Хотя за семь лет жизни Уинни и семь лет, прошедшие после ее смерти, Джулия перешла из категории подростков в категорию вполне зрелых женщин.
— Да. Другую женщину. Он встретил ее три недели назад. Наша женитьба не отменяется, сказал он, просто откладывается.
— У вас были свадебные планы?
— Мы должны были обвенчаться в Чикаго вчера вечером, а сегодня лететь в Лондон, чтобы провести медовый месяц.
Вот так, подумала Джулия. Это должно подействовать. Джейс поймет, что она говорит о нем, а не о себе, и, несмотря на предупреждения Алексис, они смогут поговорить без лжи.
Джулия была несколько удивлена, что Джейс не разгадал ее замысла. И это было вовсе не потому, что он слушал невнимательно. Наоборот, он слушал напряженно, с полным вниманием. И тогда у нее появились проблески догадки.
— Вы его любите, Джулия? Все еще любите?
Вопрос Джейса был точно такой, какой вертелся у нее на языке, когда она слушала Алексис на аэровокзале. «Любит ли вас еще Джейс, Алексис?» Джулия не задала этого вопроса. Это было справедливо, рассуждала она, честно со стороны Алексис признаться Джейсу, что она ошеломлена его любовью и ей требуется некоторое время, чтобы во всем разобраться. Справедливо, честно. И это вовсе не было предательством любви, в которую Джулия верила.
Однако сейчас Джейс задал вопрос, который не задала в свое время Джулия, и в голосе его послышалась хрипотца, которая хорошо гармонировала с тлеющей печалью в его глазах.
— Еще? — переспросила она. — Что вы имеете в виду?
— Ничего. Забудьте о моем вопросе. Это не мое дело. — «Хотя почему-то меня это дьявольски интересует».
— Нет, Джейс. Пожалуйста, ответьте. Возможно, это поможет. Разговоры помогают, не правда ли?
Помогают ли разговоры? Откуда ему знать? Джейс Коултон держал совет с собой. Всегда. Но этот вопрос задала она, словно сама этого не знала, словно была так же одинока, как и он. Одинока? Вероятно. До тех пор, пока не влюбилась. И тут же столкнулась с предательством.
Одинокая балерина хотела поговорить. С ним. Кажется, ей нужно было поговорить с мужчиной, который не хотел разговаривать, но тем не менее сам начал эту беседу. Мягко, поощряюще Джейс произнес:
— Да, так говорят.
— Я думаю, это правда. Когда говоришь вслух, это помогает. И если бы я знала, что вы имеете в виду под словом «еще»…
— Я скажу вам, Джулия. Но только обещайте принять в расчет источник.
— Вы имеете в виду себя?
— Да. Это ведь не моя специальность.
— Вы имеете в виду любовь?
Любовь, подумал Джейс. Она произнесла это слово так бесстрашно, словно любовь все еще оставалась сокровищем, несмотря на боль, вызванную ее потерей.
— Да, Джулия, я имею в виду именно это.
— Вы никогда не любили?
— Нет. Никогда.
Джулия поняла, что это правда. Она могла судить об этом по чистому блеску его глаз. Джейс Коултон никогда не любил. Это означало, что лгала Алексис, а теперь и она сама.
Алексис Аллен находилась в аэропорту, в котором было множество людей, и она могла отдать свой билет первого класса до Лондона любому. Но почему-то она выбрала Джулию. Хотела помочь отчаявшемуся Джейсу? Проследить, чтобы он не упился до смерти на пути в Хитроу?
Нет. Джейс Коултон не пребывал в угнетенном состоянии. А как же выражение муки, которое она заметила в его глазах, когда он оторвался от окна и посмотрел на Флоппи и на нее? Скорее всего ей показалось. Или же преданный своему делу доктор думал о пациенте, которого потерял, о жертве, которую не смог спасти.
А темные круги под темно-зелеными глазами? Результат бессонных ночей и тоски по женщине, которую он любил? Нет. Этот человек не относится к тем, кто не спит ночами и караулит женщин, он не может быть таковым и никогда не был. Он просто работал, спасая жизни людей.
И все, чего Джейс хотел и на что имел полное право, — это возможность изгнать мучившие его мысли о жизнях, которые он не сумел спасти, и с этой целью выпить немножко виски и отпраздновать в одиночестве тот факт, что Алексис ушла из самолета и из его жизни.
Джейс вздохнул с облегчением, когда Алексис ушла. Вот она правда, которую Джулия видела в зеркале из снежных кристаллов. А какие чувства испытывала Алексис, потеряв Джейса? Ярость. Джулия поняла это, стоило лишь Алексис появиться в зале ожидания.
Выражение ярости исчезло так быстро, что Джулия забыла о нем и вспомнила лишь сейчас. Но оно явно было до того, как Алексис принялась разглядывать толпу измученных ожиданием пассажиров и наконец с удовлетворением остановила свой выбор на ней.
Ибо в этом заключался замысел мести Алексис.
— Я только сейчас поняла, что вы имели в виду, говоря «еще». Вы удивляетесь, как я могу любить человека, который так безжалостно растоптал мою любовь.
Это было, конечно, правильно. Однако отвращение, которое он испытывал к себе, затмило презрение к жениху, который оставил на Рождество симпатичную балерину, мечтающую о свадьбе, подавленной, опустошенной, одинокой.
Впрочем, Джулия не выглядела столь уж опустошенной. Скорее, она испытала потрясение сейчас благодаря ему.
— Вы правы, — кивнула Джулия. — Я не могла бы его больше любить. И не должна.
— Это сказано несколько поспешно, Джулия. Слишком поспешно. Тем более что мы уже определили — и вы с этим согласились, — что я не эксперт в этой области.
— Но я тоже так считаю. Когда кто-то демонстрирует вам, кто он на самом деле, не давайте ему больше шанса повторить это. Такой совет я дала бы вам, будь ситуация обратной. Я не смогла дать этот совет себе. Так что спасибо.
— За то, что я причинил вам боль?
— Вы не причинили мне боли, Джейс. В самом деле. Вы помогли.
— Я не убежден в этом, — мягко возразил он.
— Я отлично себя чувствую. Поверьте мне. И мои проблемы вовсе не в любовных делах.
Глава 5
Джулия сунула руку в голубой рюкзак и нащупала альбом для зарисовок. Ей предстояло закончить две акварели, два образа, воплощающих счастье. Но эта радость была припасена на Рождество и на следующий за ним день. Кроме того, ее рисунки были столь необычны, что ее зеленоглазый сосед непременно их заметит, но из вежливости не станет комментировать…
От альбома рука Джулии скользнула к путеводителю, в котором лежал аккуратно свернутый листок с планом и маршрутами экскурсий на все шесть дней в Лондоне.
23 декабря: Бег (см. карту на стр. 18).
Мейфэр и Найтсбридж. Поесть.
24 декабря: Бег (см. карту на стр. 43).
«Кентерфилдз». Поесть.
25 декабря: Рисовать.
26 декабря (День подарков): Рисовать.
27 декабря: Бег (см. карту на стр. 68).
«Кентерфилдз». Поесть. Прочитать о Британском музее.
28 декабря: Британский музей. Подтвердить заказ на рейс самолета. Организовать отъезд в аэропорт. Упаковаться.
Из-за непогоды она прибудет в Лондон на день позже, чем планировала. Поэтому утренние пробежки придется исключить. В этом не было ничего плохого и даже наоборот. За последние несколько недель, выражаясь фигурально, сжигания мостов она израсходовала больше калорий, чем потребила.
Остаток сил двадцать третьего декабря она планировала посвятить прогулке по праздничным улицам Мейфэра и Найтсбриджа, чтобы пробудить определенные воспоминания и адаптироваться, прежде чем отправиться накануне Рождества в «Кентерфилдз».
С этим местом у нее связаны самые волнующие, самые дорогие, самые будоражащие воспоминания.
Джулия постаралась подавить набежавшую волну паники мыслями о том, что она будет рисовать в номере отеля двадцать пятого и двадцать шестого числа.
Двадцать седьмого она снова навестит «Кентерфилдз», чтобы проститься с прошедшим Рождеством.
Бай-бай, Роство. Джулия услышала родной и любимый голос и даже увидела ручонку, которая махала ей, прощаясь.
Джулия схватила сложенный листок и заставила себя сосредоточиться на двадцать восьмом — последнем дне пребывания в Лондоне. Британский музей — так решила она. Ее эмоциональное путешествие в собственное прошлое будет завершено, и она посвятит себя изучению великих древних цивилизаций, разнообразию форм жизни и миров.
Согласно плану, о Британском музее Джулия должна прочитать накануне. Однако штормовая погода нарушила столь тщательно составленный план. Не последнюю роль в этом сыграли также внимательные и доброжелательные темно-зеленые глаза. Нужно было что-то делать. Сейчас. До окончания полета.
И она, открыв путеводитель, нашла главу «Чудеса Британского музея» и углубилась в чтение.
Джейс взял с собой в дорогу черный портфель, и после того как Джулия занялась изучением путеводителя, он извлек из портфеля пачку документов, полученных им накануне.
Их бригада отправилась в самое горячее место планеты — на Балканы. Одних врачей он знал, других нет. Как всегда, в их группе были представлены специалисты разных профилей — от травматологов до акушеров и педиатров.