Еще Флетч? - Грегори Макдональд 13 стр.


Вновь Джума помедлил, словно придумывая ответ.

— Тридцать семь.

— Понятно, — кивнул Флетч.

Джума внимательно слушал. Положил руку на колено Флетча.

— Она говорит о тебе, — колдунья смотрела на бусинки, которые катала по тряпке. И разговаривала, похоже, с ними. — Она спрашивает, почему ты не подходишь.

Наморщив лоб, Карр смотрел на Флетча. Джума подтолкнул его.

— Вставай. Иди. Она хочет что-то тебе сказать.

Флетч поднялся. Отряхнул шорты от пыли. Пересек двор, встал перед колдуньей.

— Она желает знать, почему вы не говорили с ней, — пояснил Карр.

— У меня и в мыслях не было обидеть ее. Хорошо. Где мой отец?

Карр не успел сказать и двух слов, как старуха перебила его, обращаясь не к Флетчу, а к бусинкам.

Когда она замолчала, Карр перевел: «Она говорит, что вопроса у вас нет, но что-то вы должны сказать, или вам будет худо».

— Как это, худо?

Колдунья заговорила вновь.

— Она считает, что вы должны поговорить с ней. Вы таскаете ящик камней, который будет становиться тяжелее и тяжелее, пока у вас не подломятся ноги.

— У меня сильные ноги.

— Вы знаете, о чем она говорит?

— Возможно.

— Она говорит, что вы должны бросить этот ящик с камнями или уйти, потому что она не хочет видеть ваши подгибающиеся ноги.

Флетч посмотрел на двух парней, пьяно качающихся в солнечных лучах. Посмотрел на Барбару и Джуму, сидящих рядышком у забора, словно школьники, знающие друг друга с младенчества. Посмотрел на старушку, сидящую на земле у двери своей глинобитной хижины.

Посмотрел Карру в лицо.

— Они — мои камни.

Флетч первым покинул двор, чтобы колдунье не пришлось увидеть его подгибающиеся ноги.

Ударился головой о толстую ветвь, выгнутую аркой над воротами.

— Жаль, — услышал он голос Джумы.

— Чего ты сожалеешь? — Флетч потирал ушибленную голову. — Я сам виноват.

— Я сожалею, что ты ударил свою башку.

Вышла из ворот и Барбара, ее лицо и руки заметно подгорели.

За ней последовал Карр, похоже, очень довольный беседой с колдуньей.

Они направились к «лендроверу».

Из ворот, сильно покачиваясь, появились двое парней.

— Твои друзья крепко выпили, — заметил Флетч, повернувшись к Джуме.

— Друзья? — Джума не посмотрел ни на них, ни на Флетча. Он вглядывался в густые заросли кукурузы.

Глава 15

— Нет, я его не знаю, — улыбнулся Карр. — Я думал, он — ваш приятель.

На танцплощадке отеля «Шейд» Джума участвовал то ли в репетиции, то ли в первом представлении артистов. Танцевали они брейк. Вечер только начался, так что столики в основном пустовали. Артисты показывали Джуме одни элементы танца, он им — другие. Громко играл магнитофон.

— Он просто залез в кабину вместе с нами, — пояснила Барбара. Они сидели за маленьким деревянным столиком под зонтом. — Сначала сказал, что его зовут Джеймс. Потом добавил, что мы можем звать его Джума.

— Наверное, ему надо попасть в Найроби.

Карр уже заказал обед. Официантка принесла три высоких стакана с пивом.

— Я спросил, сколько ему лет, и он ответил: тридцать семь, — вставил Флетч.

— Ему тридцать семь, — кивнул Карр.

Они смотрели, как Джума волчком крутится на левом плече.

— Каждый год здесь два сезона дождей, — продолжил Карр. — Короткий и длинный. Спросите любого, сколько ему лет, и он ответит, сколько сезонов дождей миновало со дня его рождения. У Джумы, вот, тридцать семь. То есть ему восемнадцать с половиной.

— О, я вижу, — выдохнул Флетч. Ассимилировался он быстро.

По пути из усадьбы колдуньи в отель «Шейд» Карр устроил им небольшую экскурсию. Они побывали в бывшем поместье Карен Бликсен [12] , известной так же, как Асек Дайнесен.

Большинство туристических агентств еще не включило поместье в свои маршруты, и в невысоком каменном доме, окруженном несколькими акрами деревьев, лужаек и цветочных клумб, размещалась школа бизнеса. Они вышли из «лендровера» и походили вокруг — под решетками для вьющихся растений, меж деревьев с толстенными стволами на заднем дворе.

Барбара и Флетч посидели на каменных скамьях у двери черного хода, где Карен Бликсен принимала гостей и, возможно, писала о них свои книги.

— Дайнесен, Хемингуэй, Роарк, — проговорил Карр. — То было миллионы световых лет тому назад, по африканскому времени.

— Время, пространство, — Джума двинулся к «лендроверу». — От Африки они всегда в миллионах световых лет.

В сгущающихся сумерках, за столиком во дворе отеля «Шейд» Карр прочитал им небольшую лекцию.

— Вы должны знать, как понимают здесь время. Вы на экваторе. Солнце каждый день встает примерно в семь часов утра и заходит примерно в семь часов вечера. Восход, естественно, начало дня, а заход, соответственно, начало ночи. Так что, если кто-то говорит, что встретится с вами завтра в три, он имеет в виду десять часов утра. Завтра в десять означает пять часов пополудни. В пять вечера — в полночь.

— О, я вижу, — откликнулся Флетч.

— Именно из-за подобных мелочей возникают серьезные проблемы.

Официантка принесла большую тарелку с вареным мясом и миску с рисом. Поставила на стол три бумажные тарелки.

Карр взял рукой кусок мяса. Зачерпнул им, как ложкой, немного риса, отправил то и другое в рот.

— Может, следует спросить Джуму, не хочет ли он поесть? — полюбопытствовала Барбара.

— Сейчас он есть не хочет, — уверенно ответил Карр.

Брови Барбары взлетели вверх.

— Почему, bwana?

— Местные жители по традиции едят один раз в день, в девять или десять вечера, после того как спадет жара. Пища обычно очень калорийна, насыщена белком. Они уверены, что те, кто ест в дневную жару, болеют, толстеют, становятся ленивыми, — Карр оглядел столики, за которыми по-прежнему сидело лишь несколько человек. — Некоторые, переселившись в город и надев одежду из полиэстера, начинают есть три раза в день и очень скоро полнотой и одутловатостью уже не отличаются от среднего нью-йоркца.

Барбара наблюдала, как танцует Джума.

— Он не полный и не одутловатый.

— Совершенно верно. И сейчас есть он не хочет.

Флетч взял кусок мяса и, зачерпнув им риса, отправил в рот.

Прожевав, обратился к Карру.

— А что вы ищете?

— Простите?

— Что вы ищете? Или мне не следовало об этом спрашивать? В Тика Джума переводил нам ваш разговор с колдуньей. Вы сказали ей, что ищете какое-то место. И спросили, где оно находится.

— А, вы об этом, — протянул Карр.

— Может, это никого не касается, — одернула мужа Барбара.

Флетч пожал плечами.

— На мой вопрос можно и не отвечать.

— Вопрос можно и не задавать.

— Я репортер.

— Сейчас ты не на работе.

— Факел свободной прессы никогда не должен гаснуть.

В свете керосинового фонаря лицо Карра казалось куда более красным, чем обычно.

— Встречи с колдуньей мне не забыть до конца дней, — продолжала Барбара. — Я так рада, что вы взяли нас с собой. Вы говорили…

— Я ищу римский город, — прервал ее Карр.

— Что? — изумился Флетч.

— Как хорошо! — воскликнула Барбара. — Наконец-то ответ на один из твоих назойливых вопросов заставил тебя проглотить язык.

— Здесь?

Карр кивнул.

— В Восточной Африке.

— Чертовски далеко идти, — заметил Флетч. — Через Египет, Судан, Эфиопию… А как они могли преодолеть тысячи миль пустыни?

— Арабы могли, — напомнила ему Барбара. — Не везде там пустыня.

— По Красному морю, — пояснил Карр. — Обогнув Африканский Рог.

— На кораблях?

— Сомневались в этом лишь по одной причине: в Аденском заливе ветры и течения препятствуют продвижению в нужном направлении.

— Разве этого мало?

— Они шли на веслах.

— Долго же им пришлось грести.

Назад Дальше